Александр своему чутью верил. Оно не раз позволяло выбираться ему живым из таких переделок, что кое-кто даже потихоньку называл его заговоренным. Во всяком случае, в те моменты, когда он выбирался целым и относительно невредимым из очередной передряги, он благодарил небо не за свои рефлексы и тренированную реакцию, именно за то неуловимое чутье, в очередной раз спасшее ему жизнь, и, конечно, за удачу, так как считал, что это две стороны одной и той же сущности. Себя, считал он, слишком хвалить не стоит. Запросто можно загордиться, и перестать адекватно оценивать реальность. А это очень скользкая дорожка, в чем уже убедилось немалое количество людей.
Последнее время на душе Александра было неспокойно. С одной стороны, все шло по плану. Вокруг тишь да гладь такая, что впору забыть не только о какой-то там группе Штопорова, но и самой вероятности. Единственное, что поддерживало его в постоянной готовности, и давало сил жить дальше, это воспоминание о Кристине. С другой стороны, что-то в последнее время "жмет моторчик", волнуется.
Не смотря на то, что к своим ощущениям Кротов относился очень серьезно, волноваться о том, что ему в данный момент не угрожает, он не привык. В такие моменты Александр предпочитал действовать, не дожидаясь, пока неприятности превратятся в действительно насущные проблемы. Раз за разом он мысленно анализировал создавшееся положение, но непринятых сюрпризов пока не обнаруживал. Однако давящие ощущения не проходили.
Загадка разрешилась неожиданно легко во время планового созвона с Раковым. После установки на мобильный Кротова специальных устройств, исключающих любую возможность прослушивания, они общались по телефону раз в неделю. Примерно в середине разговора Кротов понял, что не давало ему покоя несколько дней:
- ... машины идеальное. По-поводу оружия тоже можешь не волноваться. Все будет готово в срок. Хотя ты и задал не самую простую задачку, Эдик справится...
- Это Камолов который? - уточнил Кротов, не упускавший возможность продемонстрировать Ракову свою осведомленность. В порядке профилактики возможности совершения глупостей последним, так сказать.
- Да, тот самый. - Спокойно ответил, привыкший к таким "демонстрациям", Барракуда. - Так мы об...
- ...! - неожиданно эмоционально прервал его Александр. - Еще в первом письме, которое я вручил тебе на стадионе, я черным по белому написал, что Эдуард Павлович Камолов работает не только на тебя. Проще говоря - пре-да-тель! Так скажи мне, какого? ...
Эдуард Камолов, или, как его называли в определенных кругах, Кремень, был правой рукой Ракова. Вместе они начинали "работать" в лихие девяностые, вместе строили бизнес в смутные нулевые. Однако в "архиве" Кротова было указано, что примерно в это время Камолов начал работать на Бекетова Евгения Юрьевича, так же известного как Брикет. Главного конкурента Ракова. Именно по указке Бекетова, Камолов стал доносит на Барракуду "куда следует", сиречь в родимые органы правопорядка. При нынешних обстоятельствах, правда, Ракову ничуть не опасных, но сам факт, что его правая рука работает на конкурентов, нисколько Александру не нравился. Тем более, что Эдуард занимается его заказом. Конечно, на счет Кротова и его роли в успехах Барракуды его никто просвещать не будет, но все-таки...
Барракуда в возможность предательства своего первого помощника верить отказывался. Напрочь. Вот и сейчас он принялся защищать своего "друга":
- Да с чего ты взял подобную чушь?!! - не менее эмоционально, чем недавно Александр, ответил он.
- Да оттуда же, откуда и всю остальную информацию, на которой ты, кстати, сделал неплохие бабки! - в тон ответил Кротов.
- А я понятия не имею, откуда ты берешь эти сведения, так что, уж извини, со своими друзьями буду разбираться сам. - Уже спокойнее ответил, взявший себя в руки, Барракуда.
- Но... - попытался возразить Кротов.
- Послушай меня! - перебил его снова начавший заводиться Раков. - Тебе не кажется, что ты суешь нос не совсем в свое дело, а? Это моя организация, и управлять ей буду я, а не кто-то другой, пусть и умеющий делать деньги из воздуха, понял?! Хотя постой, как раз таки не умеющий. Так что если этому кому-то и дальше нужна моя помощь, то пусть он не суется куда не следует!
- Хорошо. - Ответил Александр, понявший, что собеседник уперся рогом. - Давай замнем тему. Что мы как дети прямо...
- Да уж... - усмехнулся тот. - Так о чем шла речь? Ах да...
Он еще какое-то время говорил, расписывая сложности, с которыми он столкнулся, выполняя заказ Александра, но тот его уже не слушал, размышляя о своем. Поняв, что разговор как-то не клеится, вскоре дал отбой и Раков.
"Если Камолов начал работать на конкурентов Ракова еще до моего появления, то картинка вырисовывается, прямо скажем, хреновая. - Думал про себя Александр. - Наверняка Брикет уже заинтересовался успехами своего врага. Так что скоро Кремень получит задание выяснить первопричину. Хм... Ну по крайней мере то, что я еще жив говорит о том, что Раков действительно держит факт моего существования в секрете даже от самых близких помощников. Но как долго тайна сможет оставаться тайной? Ну и, конечно, как скоро наступит, попросту выражаясь звездец, и за всеми за нами придут? Вот два основных вопроса на данный момент".
Результатом размышления стало решение попытаться выяснить, насколько далеко зашел Камолов в своих заигрываниях с Брикетом. Нельзя сказать, что Кротов рассчитывал на какой-то результат, но сидеть на месте уже попросту надоело.
- Ой - е! - выдохнул Александр. - Ну почему опять все придется делать самому?
Риторический вопрос, как ему и полагается, остался без ответа.
***
Александра уже давно успел достать этот незаметный, ни на что не претендующий дворик, на созерцание которого он потратил два часа своей жизни. Созерцать, по правде говоря, было нечего. Разоренная детская площадка, надписи на стене трансформаторной будки, сообщавшие, что Цой жив, Зенит - чемпион, Маринка плюс Олег равно любовь, ну а некий Виталик - ..., да и все, пожалуй. Даже вечно ругаемые поклонники граффити не добрались еще до этих унылых стен, ну а может просто решили, что тут даже они бессильны перед скукой и унынием этого места. Единственная целая скамейка располагалась так, что Александр заметил ее только на двадцатой минуте пребывания в этом скучном месте, а ведь он на наблюдательность никогда не жаловался. Более того, это было частью его профессии.
