Пока просыхала печь для домны заниматься было особо нечем, строительство шло своим чередом люди работали не быстро, но как то основательно что ли. Посмотрев как рубят дома и цеха я не удивляюсь больше что эти домики до наших дней дожили и в музеи попали.
Мое безделье нарушило прибытие ладьи первой экспедиции. Судя по осадке, обманки они привезли несколько десятков тонн. Пока минерал выгружали на склады. Кстати, что интересно упакован минерал был в большие ивовые корзины редкого плетенья. В эту пору такая тара оказалась дешевле ящиков и мешков. Я развил бурную деятельность запуская в работу химический цех. Во главе процесса поставил Потапа, процесс ему был уже знаком, только к большой посуде надо было приспособиться. Первую партию перерабатывали вместе, надо было подобрать скорость дутья, для максимального выхода кислоты да и улавливать ее было тяжело, пока в холодильнике не образовалась первая кислота почти все в пары уходило, а потом дело пошло. Решив что дальше с этой рутиной справятся без меня занялся экспериментами с белым порошком, остающимся в результате от обманки. По логике это должен быть оксид, значит его можно восстановить углем. Попробовал намешать и прогреть в горне - все сгорело и улетучилось. Вторую партию грел с заткнутой пробкой с отводной трубкой, побулькивающей через воду. Вот тут мне и повезло. Все же я получил цинк, который концентрируясь из паров выпадал на дно колбы с водой. Довольный результатом потащил Потапа смотреть новую технологию и разрабатывать для нее поточную линию. Все же нам несколько десятков тонн руды переработать надо да и довольные оплатой артельщики уплыли за новой партией, обещали еще больше привезти. А на следующий год чуть ли не на двух ладьях будут обманку возить. Так что цинка у меня очень много, есть медь - пора делать латунь. Но для начала сделали немного, на пробу. И отдал кузнецам для проверки ковкости и прочности. После чего пришлось делать еще пару плавок уменьшая количество цинка в меди. Пришли к выводу что хороший сплав получился на 40% содержания цинка в меди и остановились на нем.
Запустили второй раз домну. Вторая плавка удалась металл жидкой струей стек с ковш и я начал проверять вторую часть своей теории, засунув в жидкий металл толстостенную трубу из обожженной глины стали активно продувать расплав горячим воздухом от той же печи. Пламя поднялось чуть ли не с домну высотой. Продолжали качать пока огонь не пригас, минут двадцать наверное качали, после чего разлили металл ковшами по давно заготовленным и прогретым формам будущих больших чанов а остатки вылили по формам слитков для кузнецов. Металл получился прекрасный, только избыточно мягкий, в последующих плавках было решено часть металла сливать из домны в один ковш часть в другой. Один ковш продувать и потом оба ковша смешивать. Таким образом подбирать нужное соотношение углерода в железе.
С появлением литьевого железа и латуни моя жизнь снова стала кошмаром. Разрываясь бегал между цехами. По моим чертежам отлили большие пустотелые, для экономии железа, валки для прокатки латуни валки получились шершавые как апельсиновая корка. Пока срочно организовывал токарный цех велел сделать филеры и тянуть латунь на проволоку, делая из нее гвозди, так как железа в корпусе корабля обшитом медью быть не должно. Первый сделанный нами токарный станок для крупно габарита напоминал огромного деревянного монстра с кожаными передаточными ремнями и не имел режущего инструмента, за не имением возможности его изготовить. Вместо этого был поддон с песком, им и обтачивали. Времени это требовало много но результаты давало. Так что к концу августа прокатали первый лист латуни. Железо на таком стане катать было нельзя, станок бы точно развалился, но с горячей латунью он справлялся.
Сумасшествие этих дней сказалось и на моих домашних. Желая видимо как то мне помочь Надежда не просто шикарно готовила и исполняла пожелания чуть ли не раньше чем я о них задумывался. Но и взяла моду приглашать к нам девушек чуть ли не со всех окружающих сел. После чего пришлось проводить с ней беседу, по поводу того, что женщину я хочу, а вот жениться в ближайшие несколько лет мне государь запретил. Врал конечно, у нас с Петром никаких разговоров на эту тему не было. Но ссылка на царя разом уняла матримониальные планы моей экономки, или даже не знаю как ее должность обозвать. Мой чердак кстати закончили, и я остался им очень доволен. Устроили по этому поводу еще одну пьянку с мастерами и братьями. Братья запали на латунные листы, особенно посмотрев как из низ можно чеканить и выпресовывать детали. Они забирали все листы что я браковал для корпуса и продавали их по цене чистой меди, а с повышением спроса и еще дороже, так что навар получался изрядный. С учетом того, что 33 процента в наваре были мои, я не ограничивал братьев. А спрос на листы рос как на дрожжах, и это при том что торговля к зиме стихла. Страшно подумать что будет когда купцы заморские придут. Еще одной моей удачей можно считать получение мыла в автоклавах. После множества неудачных попыток, особенно с выделением из клейко образной субстанции самого мыла у меня все получилось. Помогла зола из топок. А вот неожиданным для меня стало получение в нагрузку глицерина. Куда его девать я пока не придумал, а делать нитроглицерин мне было просто страшно. Так что пока глицерин просто складировали, а мыло с выжимкой из сосновых иголок стало моим призом за труды и поиски на ощупь. Я даже сделал симпатичные овальные формочки для него и раздал первую партию по мастерам и много отдал Надежде для раздачи женщинам. Пока бури восторгов было не видно, но зато я запасся мылом на приличный срок и отработал технологию, дальше время покажет. По этой же технологии сварил бумагу, получив в нагрузку нечто с запахом скипидара. Бумага получилась типичной оберточной, коричневого цвета с темными вкраплениями. Для ее прокатки был сделан еще один прокатный стан из одного ряда валков, станок конечно же деревянный. Бумага вылезала из него хоть и тонкой, но со страшно неровными краями, но мне было на это наплевать. Перегнав первую партию, нарезал себе толстую пачку бумаги для туалета. Как ни странно эта моя придумка пошла на ура, и в многочисленных домиках сортиров тут же появились коричневые листочки моей бумаги. Пришлось поставить на эту линию 2х человек и сделать варку систематической. Братья тут же занялись коммерцией, надо заметить не менее успешно, чем с латунью. А вот на дальнейшие эксперименты времени оставалось все меньше и меньше. Мы заложили на стапеле клипер.
Хоть я непосредственно клипер не собирал, для этого у меня корабельные мастера с массой рабочих имелись, снабженные подробными рисунками. Но вот технологии строительства были заложены сильно непривычные для мастеров делающих все из цельных стволов дерева. Весь набор корабля был составлен из досок, а не был цельным. Это упрощало и убыстряло сборку, все можно было делать на плазе а не подгонять по месту. Но вот склейка пакетов досок была необычна. Клеили костяным клеем, который даже не надо было производить самим, его продавали в любых количествах и по бросовым ценам. Единственное что надо было добавлять в него льняное масло для водостойкости. И нужно было очень много струбцин. Червяки и гайки струбцин отливали непрерывным потоком, а остальное делали из дерева плотники. Струбцины получались массивные, но дело свое делали. К моменту закладки было сделано около трехсот струбцин и их количество непрерывно увеличивали, под них пришлось отводить отдельную кладовку. И еще пришлось сделать массу коловоротов, так как весь набор и вдоль и поперек прошивали нагелями на клею.
