13. Ломы металлические - 75 шт.
14. Скобы строительные - 2 000 шт.
15. Гвозди - 200 кг.
16. Пиломатериал не обрезной (опалубочный) - 500 куб. метров.
17. Цемент марки М-400, рельсы для перекрытия долговременных огневых точек и арматура - не менее 50% от проектной потребности.
Для формирования добровольного истребительного батальона
в целях караульной службы, борьбы с диверсантами и возможными десантами противника, а также проведения военного обучения в свободное от работ время, ходатайствую о выделении вооружения:
1. Винтовки - 100 шт.
2. Пулемёт ручной системы Дегтярёва - 3 шт.
3. Пулемёт станковый системы Максим - 1 шт.
4. Патроны - 50 000 шт.
5. Гранаты ручные - 300 шт.
6. Револьверы или пистолеты - 10 шт.
7. Бинокли полевые - 5 шт.
Начальник строительства взял последний документ.
В Особый Отдел строительства Вяземского У.Р. от военного строителя 3-й роты в.ч. 63581 В. Александрова
.
АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА
Долго и внимательно изучал каждое предложение, затем отложил бумаги и подумал: "Странный военный строитель. Наглый. Вместо того, чтобы землю рыть, в Наполеоны метит, словно Тухачевский.
И что здесь за земля такая?
Вшивый угол, а Тухачевский, Нахимов, да светлейший князь Потемкин из этого захолустья вышли. Нужно этого землекопа на заметку взять. Если дезу подкинул, то я ему устрою двадцать пять лет расстрела.
Хотя в сказанном есть здравый смысл. Слишком много смысла для рядового землекопа. Глаз с него не спускать.
И размашисто, на всех четырёх документах вывел красным карандашом резолюцию "К ИСПОЛНЕНИЮ".
Лейтенант Сёмочкин
С раннего детства, сколько себя помнил, Игорь Сёмочкин всегда хотел быть военным. Причём, обязательно, пехотинцем: ни в танке, ни за штурвалом самолёта, ни на палубе боевого корабля Сёмочкин почему-то себя никогда не представлял.
Хотя трудно было бы вообразить иное, поскольку в семье его мужчины (и некоторые женщины) по обеим ветвям уже много веков ничем иным не занимались. Даже прабабушка Мария Афанасьевна, успевшая целых шесть лет повозиться с первым правнуком, и та, в своё время оказалась в стенах Смольного института благородных девиц исключительно как сирота казачьего офицера. Да и самой в жизни пострелять довелось: сначала по красным в гражданскую, потом, после возвращения из эмиграции, по бандитам, в обилии водившимся на китайской границе, куда был определён Советской властью служить её муж, бывший колчаковский полковник, а ныне - полноправный краском. Так что от непосредственных носителей исторической памяти Игорь успел нахвататься уважительного отношения не только к Красной Армии, но и к дореволюционной, и даже к Белой. Хотя, конечно, больше всего прабабушка ему запомнилась не рассказами о былом, а привычкой крошить в чай свежие яблоки, да тем, что джинсы упорно называла "арестантскими штанами", морщась презрительно при одном лишь виде модной одёжки "вероятного противника".
Так уж случилось, что воспитанием Игоря Сёмочкина с трёх лет пришлось заняться деду с бабушкой. Отец его - военный лётчик, сгинул бесследно вместе со своим вертолётом где-то в пустынях то ли Африки, то ли Ближнего Востока. а мать, прожив на этом свете всего двадцать шесть лет вдруг стремительно угасла от рака лёгких (это некурящая-то!). После этого среди родственников за право воспитания малолетнего наследника рода началась весьма активная борьба, в которой принимали участие дядюшки и тётушки с обеих сторон, включая тех, кому Игорь приходился даже не простым племянником, а внучатым. Победили родители матери. Хорошо хоть, что в процессе "делёжки" родня между собой не перессорилась. А побеждённые отыграли для себя право периодически забирать мальца к себе на недельку-другую - для разнообразия. Так что нянек получилось более, чем достаточно. Однако, вопреки поговорке, у множества нянек дитя без глазу не осталось. Скорее, наоборот. Поскольку от каждого он впитывал море полезной информации и интересных умений. Поэтому даже мысли ни у кого не возникало, чтобы отправить ребёнка в садик. А зачем?! При этом с Игорем, к счастью, никто не сюсюкал, не "жалел сиротку", разговаривали исключительно как со взрослым - почти на равных. Кто-то учил его профессионально рисовать, кто-то - основам электротехники, азбуке Морзе и работе на ключе, третьи - столярному делу, четвёртые - работе в огороде и уходу за домашними животными. Из всей живности у Игоря отчего-то не складывались отношения только с котами, даже с котятами. Скорее, от того, что он их панически боялся, хотя причин тому никаких не было. Двоюродной сестрёнке, что была на целый год младше, достаточно было просто взять котёнка на руки и приблизиться, как "Ёшка" в панике убегал. Свой страх перед жуткими хищниками ему удалось преодолеть только к пяти годам. Удивительно, но собак Игорь не то, чтобы не пугался никогда, а, наоборот, воспринимал их, как существ, гораздо более близких, чем людей. И собаки отвечали тем же - принимали за своего щенка, все, без исключения. Часто Игоря обнаруживали в угольном сарае, спящего под боком у старого дедовского "кавказца" Дозора. И, попробуй, забери ребёнка! - Дозор такого даже деду, которого в остальном слушался безоговорочно, не позволял. Впрочем, отношения между людьми и животными, особенно собаками, было особенностью всего рода. Уже взрослым Игорь часто развлекался тем, что на спор заходил в любой дом, охраняемым собакой, выносил вещи, уводил с собой ластящегося пса. Хозяева собак частенько обижались, что, в присутствии Сёмочкина их питомцы не только стелятся перед чужаком, но и напрочь перестают подчиняться владельцам, даже при подаче команд сначала ожидая подтверждения и одобрения оных Сёмочкиным.
Итогами такого "домашнего воспитания", распределённого на несколько домов стало то, что Сёмочкин, ещё в два с половиной года научившийся читать, к семи уже осознанно и с приличной скоростью "глотал" вполне взрослые книжки (преимущественно о войне), к шести спокойно ориентировался в законе Ома и устройстве электроцепи, уверенно ковырялся в розетках и выключателях, отличал резистор от конденсатора на схеме и "живьём". К семи годам Сёмочкин уверенно работал ключом, правда, пока ещё уступая в скорости приёма и передачи даже собственной бабушке, с войны почти не имевшей практики. В семь лет Игорь, уже давно не боявшийся остроты режущих инструментов (ценой всего нескольких небольших порезов, при виде которых никто даже охнуть не думал - для дела нужно), собственноручно соорудил первую, пусть и несколько кособокую, модель парусника. Хуже получалось с плаванием, мешала боязнь, так что родную речушку шириной всего-то чуть больше ста метров, Игорь впервые переплыл уже в восьмилетнем возрасте, да и то, к великому стыду, под надзором плывшей рядом бабушки.
