— Чехонь это! Крупная, я таких не видел тут, — завистливо говорит Кондрат и прерывает свою рыбалку.
А рыбачил он интенсивно — закидывал, менял прикормку, не сидел на берегу, в общем. За первый улов надо выпить, и я предлагаю начать с вина, но парни не знакомые с культурой пития, где градус понижать нельзя требуют коньяк. Закусываем овощами, первой партией шашлыка и окрошкой. Последняя хорошо идёт. Кондрат, выпив, чуть ли не бегом бежит обратно рыбачить, а мы с Похабом обсуждаем девчонок из класса и слушаем магнитолу.
— На опарыша надо попробовать, — говорит недовольный Кондрат и достаёт из безразмерной люльки коробку с отвратными червяками-опарышами.
Похаб отворачивается, а мне всё равно, я не брезгливый. Чтобы добить Похаба, рассказываю ему жутко токсичный анекдот, заканчивающийся словами «А-а-а… ты не поймешь, ты ж не рыбак…».
Кондрат ржёт, как конь, Похаб кривит рожу.
— Ха-ха-ха! — раздаётся рядом с нами, напугав нас неожиданностью.
Ржёт мужик, который спускается к нам, мы его из-за магнитолы не услышали.
— Парни, что ловите? — спрашивает нас мужик лет тридцати пяти.
— Вот, — показывает с гордостью Похаб свой улов.
— А… Чехонь. Нормальный такой, но на уху не очень, вот сушёный он с пивом идёт на отлично, — резюмирует он, разглядев рыбку, и вдруг спрашивает. — А ничего если мы к вам присоединимся с девочками?
Девочки? Где девочки? — заозирался я, и увидел стоящую вдалеке машину и двух тёток непонятного возраста. Не дети и не старухи — плохо видно отсюда.
— Место не куплено, — степенно говорит Похаб, тоже заметив женский пол.
Похаб уже выпил и закусил, и в самом хорошем расположении духа.
Кондрат, по роже видно, недоволен, однако не спорит. Он молчун и тормоз по виду.
Дядька резво бежит наверх к машине, подгоняет её поближе к озеру и вскоре к нам спускаются две женщины лет тридцати и сам мужик. Машину он закрыл, и стоит она на солнце самом, зато на виду. Мы знакомимся. Мужика зовут Платоныч, он сам так представился, а женщин Марина и Оксана. Мне больше глянулась Оксана, русая, нос картошкой, грудь небольшая, зато стоячая и без лифчика. Выделялась она фактурной, выпирающей из-под сарафана задницей, и ногами с узкими лодыжками, не ясной пока стройности. Всё как я люблю. Марина была заметно плотнее, немного моложе, и грудь у неё прямо вываливалась из платья.
Похаб был заметно разочарован старостью возможных подруг, Кондрат не обращал внимания, и развлекать всех пришлось мне. Я шпарил анекдоты, приличные и нет. Большую их часть тут никто не слышал.
«Интересно, какая моя?» — думал я, изучая, как ведёт себя Платоныч с девчонками. А не понятно! Лапал он обеих периодически. Мы споро соорудили ещё одну порцию шашлыка — слава богу, бабуля, чуть ли, не килограмма три мне с собой дала мяса.
Платоныч, принёс свежее пиво в алюминиевом бидончике, и отказался от коньяка, мотивируя тем, что он за рулём. А пиво не в счёт, значит? Девочки его показали грамотность в вопросах распития алкоголя и начали с пива, затем пообещав перейти на коньяк. Про себя ничего не рассказывают, больше расспрашивая нас. Однако я и так вижу, что девочки не деревенские — парфюм, ухоженные руки, крашенные длинные ногти, побритые ноги.
Вот Платоныч ставит свою кассету, и раздаётся вполне приличная подборка песен, «три белых коня», «каскадёры» и прочее. А затем и вовсе иностранщина, и не что-нибудь, а сам Майкл Джексон!
— Есть! — торжествующе вопит Кондрат, вытягивая здоровенную рыбу.
— Сазан! — бежит к нему Платоныч, бросая коленку Марины, которую он жамкал последние пару минут.
Сазан просто огромный по сравнению с уловом Похаба, жаль «безмена» нет взвесить, ан-нет, есть у Платоныча, оказывается, он бежит к машине, а я наливаю всем по стопочке! Ручные весы показали вес рыбы в три килограмма!
— Я тут и пять ловил, — хвастается принявший на грудь друг.
Ему явно хорошо и от улова и от стопки коньяка.
— На уху само то! — намекает Платоныч.
— Да само собой, для этого и приехали, — гордо говорит добытчик и сознаётся, — только я чистить не люблю.
Платоныч оглядывает свое женское окружение и понимает, оно не согласное пачкать руки чешуёй.
— Сам почищу, — уверено обещаю я, тем более делать я это умею, вообще одинокая жизнь научила меня неплохо готовить. Похаб, вспоминаю я, тоже готовит как повар-ас.
Иду к реке с доской, ножом и рыбой, а следом за мной идёт Оксана. Некоторое время наблюдает, сидя на корточках с оголёнными коленками чуть повыше меня, а потом неожиданно задаёт вопрос:
— Ты откуда перевод песен знаешь?
— Ни откуда, — вздрагиваю я. — А с чего ты решила, что я знаю.
— Не ври, ты, во-первых, припевы на русском подпевал, когда мясо жарил, например, пел:
— «Остерегайся того, что делаешь
И не пытайся разбить девичьи сердца. Билли Джин — не моя любовница».
Или вот ещё:
«И не имеет значения, кто прав, кто виноват…
Просто удирай, удирай!
Просто удирай, удирай!
Просто удирай, удирай!
Просто удирай, удирай!»
— Ты откуда перевод песен знаешь? И, во-вторых, ты иногда пел эти слова на английском, причём произношение у тебя отличное! Лучше, чем у меня, а я ведь преподаватель английского из Москвы, между прочим.
О как! Палево. Язык я, в самом деле, знал хорошо и тут свои знания труднее объяснить — английского языка в школе последние полгода вообще не было, и до этого я даже как Мутко не мог сказать, настолько туп был.
— Ты преподаватель? А выглядишь как киноактриса, — сразу стал переводить тему я и, изловчившись, поцеловал её в коленку.
— Толя! — захохотала она, я старая для тебя! — И ты не ответил. Не увиливай.
— Это ты не увиливай, — нагло смотрю ей в глаза, а потом демонстративно оглядываю всю с ног до головы, изредка останавливая взор. — Хочу посмотреть на все твои розовые местечки.
— Ты посмотри, какая молодежь сейчас наглая, — непритворно изумляется Оксанка, и добавляет на английском:
— Давай обмен, я тебе всё покажу, а ты всё расскажешь.
— Ок, моя беби, — отвечаю я и начинаю врать на английском про свои способности.
— Значит, говоришь полиглот, и хорошо владеешь немецким языком? — спросила она на плохом немецком.
— Я отлично владею языком, в том числе и немецким, — шучу я по-русски.
Мы какое-то время беседуем, Оксана хвастается методичками на английском, которые она составляла сама, потом с зачищенной и порезанной рыбой возвращаемся к компании. Кондрат опять рыбачит, Платоныч тискает Маринку уже на грани приличия, а Похаб радостно забирает у меня рыбу и бежит к уже кипящему котелку с водой. Пожрать он мастак.
— Мы в палатку пока залезем? — деловито уточняет Платоныч у меня.
— Может в машину? — надув губки предложила Марина.
— Да жарко там, — возражает кавалер.
— Жарко? А пошли, погреемся на солнышке? Ты книги обещала показать, можно? — смотрю на Платоныча.
— Можно, — давит лыбу тот, вытаскивая ключи из брюк и отдавая мне.
— Толян, помидорки нет! — возмущён Похаб. — Уху из сазана и без помидорки?
— Ну так сваришь, я знаю ты плохо готовить не умеешь, и это… в палатке Платоныч сейчас поспать лёг, не мешайте ему.
Похаб отмахивается и убегает кошеварить, а мы с подругой идём к машине.
— А Платоныч я так понимаю вам не муж, — спрашиваю на английском, идя сзади и любуясь уже почти моей женщиной.
— Чего это не муж? Мне не муж, а почему не Маринкин? — заинтересовалась она.
— Собственную жену в засос не целуют, — говорю я чужую мудрость.
— А ты умненький, люблю умненьких, — согласно кивает Оксана.
— А ещё молоденьких, нагленьких, выносливых, — продолжаю я.
— Почему выносливых? — удивилась она, подходя к машине.
— Сейчас узнаешь, говорю я и сжимаю ягодицу ладошкой.
Покажет она мне! Фифа столичная! Я ничего не позволил ей показывать, сам всё показал и посмотрел. Единственно, что мучало, это жара, в машине было очень жарко и сексом мы занимались с отрытой дверью. Потом уже в перерывах, я пробил ситуацию до конца. Оказывается, Платоныч был действительно муж её подруги, но не Маринки, а Иринки. Они все работают вместе в столичном вузе на кафедре иностранных языков, сюда попали случайно, по работе. Приехали на авиационный завод в Новочеркасске, переводить инструкции и настраивать оборудование, купленное за валюту. Приехали втроём без жены, это так Платоныч подстроил, ну и, закончив на несколько дней раньше, решили прокатиться по области, у Платоныча в городе брат живёт он и дал жигуль. Она прямо не сказала, но я понял, что она и сама с Платонычем уже всё испробовала. А чо, левак укрепляет брак. Оксанка замужем и у неё есть сын. Ни я, ни она муками совести не мучились, а пошли бухать вниз, ну и ухи поесть. У котелка сидели Марина и Похаб, причем последний уже косил глазом на соседку, видимо, по башке коньяк уже дал ему.
