еще не успел. Но квартира, что я тебе предложил — отличная. Да и двушка, куда переедет старуха — тоже прекрасная.
Часа через четыре, загрузил набравшегося Каверзнева в такси, а сам пошел домой. Близился вечер. Машину я решил оставить, и пройтись пешком. Пока шел по Невскому, размышлял о том, что оказывается, я выгляжу как миллионер-инкогнито. Надо что-то с этим делать. А Кролик и его братва — вообще-то скромно берут. На стихийной толкучке в Девяткино, бандюганы сейчас берут десять рублей в день с торговца. С учетом размеров — неплохо выходит. Правда, скоро начнется перестрелка. Гораздо раньше, чем перестройка. Малышевские против Тамбовских. Черт, я и не помню, кто победит. Да и плевать.
Дома тихо играла музыка. Сурков слушал The Police и гладил простыни на столе в кухне. Уселся у окна, вытянул ноги, и закурил. На подоконнике рядом с магнитолой лежит толстый журнал «Киносценарии» альманах № 1 за 1979 год. Полистал. И вправду киносценарии. Авторы — Чухрай, Володарский, опа! — Кунин. Сурков сложил простынь, и повернулся ко мне:
— Тачку ты там оставил?
— Ну да. Это что? — я махнул альманахом.
— О! Это, Коля — произведения, читая которые, я рыдал в крик!
— Да ладно!
— Нет, ты послушай! — он взял у меня журнал, раскрыл и пролистал. — Вот как описана сцена, в которой у главных героев возникает большое и светлое чувство друг к другу! Готов? Слушай.
— А ты что… — Игорь внимательно посмотрел на нее, — еще и работаешь, что ли?
— Работаю.
— Где?
— У себя, в колхозе.
— В колхозе?.. Вон что. Значит, ты колхозная девчонка?
— Колхозная! — гордо ответила Ксюша. — «Рассвет» наш колхоз, слыхали?
— Нет.
— Ну и стыдно!.. Очень даже стыдно.
— Это почему же стыдно?
— А потому что мы вас кормим… Овощами ваш город снабжаем и фруктами…Стыдно не знать, кто тебя кормит.
— Тоже мне… кормилица! — усмехнулся Игорь.
— Да, кормилица, — тихо сказала Ксюша, опустив голову. ©.
Он пролистал несколько страниц — а вот, Колян, мое любимое место!:
— Значит, отец, ты не дашь машину колхозу? — нахмурился Игорь.
— Ни в коем случае! И не мечтайте!
— Хорошо, — с внешним спокойствием произносит Игорь. — Я думаю, тебе все-таки придется ее дать.
— Каким образом?
— Я пойду к твоему секретарю парторганизации.
— Ты что же, на отца жаловаться пойдешь?!
— А у меня нет другого выхода. Ты не проявляешь должной сознательности…
— Что ж, иди, иди! Партком — напротив!
— Хорошо, — Игорь идет к дверям. — Мы еще увидимся, отец! ©.
— Блин, Сурков. И охота тебе?
— Я чувствую неумолимую поступь! Не, там и ничего сценарии есть. «Старшина» вот. Кстати. Тут звонила дама, Софья Игоревна. Ты завел себе новую подружку?
— Что сказала?
— Ты знаешь, у меня сложилось ощущение, что ей хотелось просто поболтать. То есть она напомнила, что ждет тебя завтра между одиннадцатью и часом. Но потом мы еще полчаса болтали, убей меня, не помню о чем. Познакомились, понятно. Я ей рассказал, что мы с тобой на двоих снимаем квартиру. А о чем еще говорили — и не скажешь так сразу!
— Эх, Сурков. Мне бы твои проблемы.
— Ага! У нас проблемы?
— А то! Ты закончил?
— Нет, а что?
— Хочу принять ванну.
— И что?
— Как знаешь.
Включил воду. Загудела газовая колонка. Подождал, пока сольется холодная, и заткнул пробку. Пошел, разделся, взял полотенце, вернулся на кухню и залез в ванну. Сурков гладил очередную простынь.
— Ты не заболел часом? Простыни гладить?
— Я не глажу, а сушу. А то навешали тут, не пройти. Таким темпами еще дня три висеть будут. Давай, рассказывай.
Ну а мне что, рассказал. Включая все денежные нюансы и моральные аспекты.
— Там, Серега, и квартира офигенная. И старуха прикольная. На Шапокляк похожа.
— Дух, мы же сваливаем. Нафиг нам сдалась эта квартира?
Я помолчал. Он принялся за последнюю простынь.
— Дело в том, Сурков, что мы вернемся. Лет через пять.
— Прорыв через границу?
— Ты маньяк, что ли? Просто приедем. К тому времени уже запросто можно будет оформить двойное гражданство. А наш побег не будет подрасстрельным преступлением.
— С чего такие сладкие мечты?
— Как видный финансист, я не обязан посвящать всяких строителей в тонкости экономики. Просто знай. Все скоро изменится. Зуб даю.
— Хм. А мне кажется, что ты, обобрав несчастную повариху, теперь комплексуешь. И так пытаешься успокоить совесть.
— И это тоже. Но я, кстати, тебе уже один раз сказал, что с Тамарой Сергеевной я рассчитаюсь. Так что — фи. И еще. В эту квартиру мы пропишем твою сеструху. Иначе нам её будет за собой не оставить.
— А! Ну это же полностью меняет дело! Хоть какая-то от тебя польза.
— Ладно, я понял, что меня используют. И пошел спать. Завтра не уходи. Нужно будет сходить кое-куда.
Улица Ракова — в центре, идет параллельно Невскому. Через семь лет её переименуют в Итальянскую. Дом, что нам нужен, ближе к Фонтанке, рядом с Манежной площадью. Мы с Сурковым вышли в полодиннадцатого. Я остановился через дорогу от места и сказал:
— Этот дом нам и нужен.
— Ты обратил внимание, что я ничего не спрашиваю?
— И даже оценил. Вот в это парадное нам нужно зайти и спуститься в подвал. Там деньги.
— Пхе. Достаем два ствола. Валим вахтершу, валим свидетелей. Спускаемся в подвал, забираем деньги, там много кстати? Прыгаем в тачку, уезжаем. Как план?
— Вы мясник, Штейнглиц!
— Не скрою, люблю пострелять.
— Тогда лучше всех задушить.
— Почему?
— Конвульсии…
— Стильно. Но хочется подробностей.
