Я провела рукой по стене рядом с проломом, оставляя “мрачный” след. Кирпичи и штукатурка словно восстали из мертвых, собираясь воедино с проломом.
Минута – и дыра исчезла, словно ее и не было.
Я полюбовалась своей работой. Навряд ли это спасет город, но зданию станет легче. Ему зашили рану, которая долго болела и мучила его.
Кабинеты тоже выглядели не лучшим образом. В некоторых из них мародеры срезали трубы и батареи. Из-за огромного количества воды краска отошла. Или сгнила, покрывая стены черными пятнами. Полуразбитые окна как дыра в душе человека.
Однако некоторая часть инвентаря все же сохранилась. Стулья, столы и шкафы хоть и имели испортившийся вид, но впечатляли своей неудержимостью перед неминуемым.
На полуразвалившейся парте я обнаружила пистолет. Макаров. Целый и как будто новый. Кто-то оставил его здесь. Я проверила магазин. Один патрон. Я перезарядила ружье на всякий случай. Сняла с предохранителя. Спрятала найденную вещицу за пояс. На всякий случай. Если мне будет грозить опасность. Или захочется кого-то убить. Например, Володю, если тот снова будет приставать ко мне.
Далее мне попался санузел. Он был в прекрасном состоянии.
Но в унитазе я обнаружила кучу использованных шприцов. На первый взгляд сложно определить, что было внутри. То ли лекарство, то ли наркотик. Бесцветная жидкость. Но навряд ли здесь бывали наркоманы. Или же мародеры баловались подобным?.. Очень сложно судить, если сам не видел в этом городе чего-то подобного.
Без зазрения совести я положила найденный шприц в карман спортивных брюк и продолжила путешествие.
Рядом с санузлом я обнаружила кабинет. Заброшенный учебный класс с вполне нормальными стульями и партами, украшенные штукатуркой. Но помещение выглядело недостроенным. Серые стены с обычными для этого места разводами. Один противогаз под ногами. Выбитые стекла в окнах. Сам класс бесцветный, черно-белый, словно на старой фотографии.
И глобус, точнее то, что от него осталось – железный прогнивший корпус. Несмотря на плохое состояние, глобус крутился, издавая жалобные звуки. Рядом какие-то разобранные коробки с непонятным содержимым внутри.
Старые гирлянды.
Все в плачевном состоянии.
В комнате напротив царил хлам: всяческий мусор, сваленный у доски. Как он здесь появился история умалчивает. На стенах следы от батарей, которые сняли, прежде чем устроить срач. На противоположной стене наполовину сорванная советская идеологическая агитка, что попытались снять, но, видимо, терпения не хватило. Она сохранилась лучше всего. Правда, трогать ее все же не стоит.
Ширина окон в здании была разнообразной: от маленькой створки до высоченного проема. Вновь распахнутые окна, иногда без стекол, с прогнившими подоконниками. Скопление мусора. Куски толстенной штукатурки, булыжники, которыми можно убить. Части старого оборудования.
Из окон можно любоваться зимним пейзажем. Правда подобное зрелище вызовет лишь смертельную тоску.
Неплохо сохранившиеся парты, перевернутые либо на бок, либо столешницей вниз. Ножки у них иногда отсутствовали все по той же причине.
Однако шкафчиков с книгами было катастрофически мало. Поэтому сказать, что это учебный кабинет нельзя. Может, это медпункт или что-то наподобие. Просто мародеры завалили его партами и ушли, как ни в чем не бывало.
В лестничном проеме я увидела все ту же надпись со странной последовательностью чисел. За ней стекло. Самое удивительное, что оно неплохо сохранилось. Хотя на поверхности стекла можно разглядеть белые пятна. Но это чисто от возраста здания.
Время беспощадно и к таким, довольно обычным, вещам.
С противоположной стороны цифры выглядели все так же странно и непонятно. Затея архитектора ломала головы тем немногим туристам, которые приходили сюда.
Под ногами лежали сорванные плакаты с разными рисунками и надписями – напоминание о нормах безопасности. И ни в одной ни слова об радиации, словно ее никогда не существовало. Кто же из живших здесь людей мог подумать, что столкнется с катастрофой?..
Контрасты удивляли. Пустынность и парты. Последних было очень много. Понять только бы, что это означает. Если в первой школе это понять нетрудно – куклы в противогазах символизируют боль города, которую принесла катастрофа (за темным противогазом не видать слез его), – то здесь головоломка оказалась намного сложнее.
Хотя зачем забивать себе голову столь неоднозначными вещами? Это обычная прогулка. Но Припять четко установила цель. Нужно помочь ей. Поэтому мне нужно до конца узнать, что именно здесь произошло.
Ощущение апокалипсиса не отпускало. Если действительно произошла именно катастрофа, то ее масштабы огромны. Пострадала не только Припять.
Я очнулась от размышлений. Нужно продолжить изучение.
Куда девалась вся мебель?..
Странная пустынность школы приводила к нехорошим мыслям.
Тишина. Никаких подозрительных звуков, лишь эхо шагов.
Я нырнула в раскрытый кабинет, дверь которого отсутствовала. Мебель здесь на удивление стояла до сих пор. Разбитая, обворованная. Я подошла ближе, пытаясь рассмотреть каждую деталь. Странное оборудование стояло на кривых полках. Из-за пыли и мусора ее было трудно разглядеть.
Оказалось, что это лабораторная подсобка. Пыльные пустые колбы, содержимое их давно испарилось. Неоновые лампы, покрытые грязью. Разбитые шкафы. Стол, заваленный мусором.
Я взяла длинную неоновую лампу. Представила себя джедаем. Было бы неплохо, если б лампа еще и светилась. Сделала стойку, махнув импровизированным световым мечом в разные стороны.
Not bad, not bad.
Я вернула вещь на место и покинула помещение.
Другие комнаты и кабинеты не отличались друг от друга. Парты стояли либо в ряд, либо в абсолютном хаосе. Стулья отсутствовали. Столешницы покрывала давнишняя грязь. Маленькие баночки из-под лекарств, осколки стекла, сломанные микроскопы и прочая фигня.
Как оказалось после, большинство школьной мебели было собрано в спортивном зале. Войти в него оказалось невозможным. Проход оказался забит стульями и шкафами. Вот вам и ответ, почему школа пустует.
На этом же этаже находилась запасная закрытая лестница. Правда, двери не помешали мародерам выбить стекло и снести все, что плохо стоит или лежит.
Дар встрепенулся, почувствовав добычу. Я сжала пальцы в кулак, ощущая, как всполохи мрака облизывают кожу. Вздрогнула, когда за моей спиной раздался кашель, напоминающий хрипы умирающего животного.
Роди стояла на пороге, почти полностью оголенная.
– Лять, ты меня до чертиков напугала! Какого хрена ты здесь делаешь?!
– Гуляю. Мне же никто этого не запрещает, верно? – ехидно ответила девица.
– Ну если ты попадешься Владимиру, то считай, что прогулка окончена, – пробормотала я.
Роди громко расхохоталась:
– Интересно, и как это будет выглядеть? Я здесь хозяйка, меня никто не может выгнать!
Я поморщилась.
– У тебя завышенная самооценка. Несешь всякую чушь.
– Но-но! У меня нет проблем ни с какой такой самооценкой. Это мое место, и я делаю все, что захочу! – Роди развела руками, широко улыбаясь.
Я фыркнула:
– Поздравляю. Я собираюсь покинуть школу. Ты оставайся, если хочешь.
Роди сложила руки на груди.
– Я пришла поговорить с тобой, а ты меня бросаешь. Ай-яй-яй. – Она покачала головой. – Так с друзьями не поступают.
– Ты мне не друг.
– Поднимемся на крышу. Оттуда такой прекрасный вид.
Девица повела меня к закрытой запасной лестнице. Без проблем отперла прогнившие двери. На крыше царила настоящая зимняя погода. Дул пронизывающий ветер. Снежинки больно били по лицу.
Я огляделась.
Одинокое кресло было укрыто снежной толщиной. Роди смела рукой снежинки и удобно устроилась на холодном сидении. Ветер нежно касался ее голых мест. Губы, накрашенные черной помадой, самопроизвольно складывались в ухмылку.
Она с ног до головы рассматривала меня, раздумывая, с чего начать разговор.
