Мышкина предупредили за неделю, когда враг пришел в Брянск. Святослав Ольгович привел с собой восемь тысяч человек. Сани шли по реке в один ряд, а конные ехали по двое. Войска растянулись на десять километров, шли медленно, пешие занимали долину реки, проверяли лес на засады. Они попадали в ловушки и капканы, установленные в срочном порядке полусотней Олега. Их убивали из засад разведчики Олега. Но их было восемь тысяч!
Три раза тяжелая конница Мышкина врубалась в ряды передовой дружины князя Святослава Ольговича. Легко опрокидывала врага, уничтожала полностью весь передовой отряд, и отходила без потерь. Князь поставил в голову колонны два десятка саней. Атаки пришлось прекратить. Мышкин определил для себя основную цель – лошади. Противника нужно лишить подвижности. Стали выбивать лошадей. Жестоко, несправедливо, аморально.
Князь и бояре двигались в хвосте колонны, для снайперов они были недосягаемы.
Коробов эвакуировал город и свой поселок. Снял заключенных с песчаного карьера, рядом с городом и перегнал их на лесоповал, на самые далекие делянки. Сам Коробов с семьей, домочадцами, мастерами производств и лучшими рабочими уехал в Мценск. Туда последовали и богатейшие жители города. Народ бежал от войны.
Скоро город обезлюдел. Святослав Ольгович занял Карачев и его окрестности без особых усилий. Жители ушли, грабить было особо нечего. Карачев, поселок Коробова, все ближние поселки были сожжены дотла.
Святослав Ольгович не принимал сражений, он, просто, занимал территорию. Открытых столкновений избегал. Мелкие группы, маленькие стычки. Лучники, легкие кавалеристы. Сани, пехота с длинными копьями, и постоянный обстрел из луков. Десятикратное преимущество. Мышкин сразу понял, что проиграл. Олег не хотел признавать это до конца.
Мышкин стал уводить своих тяжелых кавалеристов в Мценск. Медленно, огрызаясь на каждом километре, переходя в контратаки. Легкая кавалерия прикрывала его отход, готовила засады. Имея по три лошади на каждого всадника, Мышкин превосходил противника вдвое по маневренности. Но враг неудержимо катился к Мценску. Десять километров в день, пять километров в день. Потери? Что такое потери для пятитысячного войска? И хотя почти три тысячи врагов остались в Карачеве, в Мценск с Мышкиным отступали всего пять сотен и соотношение осталось старым, десять к одному. Олег остался партизанить в лесах рядом с городом, и забрал с собой три сотни диверсантов.
Упорство дружины, князя Святослава Ольговича, удивляло. Холод, голод, коней практически нет, их Мышкин выбивал в первую очередь. Огромные потери. Даже не убитыми, ранеными, больными. У Никитиных интендантов, на телегах, лежали громадные запасы стрел. Дружинники Святослава Ольговича собирали стрелы, упавшие в снег. Лучники Мышкина выпускали стрелы одну за другой, пока не уставали. Дружинники князя пытались стрелять наверняка. Постоянные контратаки конников Мышкина, ночные обстрелы вражеских привалов. Каждый день князь не досчитывался полторы сотни дружинников. Через две недели, через сто километров такой дороги, преследующий Мышкина отряд сократился почти вдвое. У штабс-капитана кавалеристы тоже гибли, было много раненых. Но работал лазарет, раненых оправляли на поправку в Мценск, и противник не знал о его потерях. А если бы знал, то удвоил натиск, у Мышкина осталось меньше двух сотен кавалеристов.
Диверсанты Олега воевали реже, чем кавалеристы Мышкина. Их задача была не допустить врага к дальним поселкам, а главное сохранить тысячу пленных курян. Этих, спешно, угоняли все дальше и дальше в лес.
Непривычная война, в опустошенном крае, пугала дружинников. Внезапные нападения наводили ужас. Но случайные стрелы, и глупые ошибки уносили жизни диверсантов одного за другим.
* * *
Три недели Валентин и Валерий тратили деньги и обогащали Мценск. Закупка стрел, вербовка в свою армию охранников. Шла война, караваны ходили в одну сторону, в Елец. Спрос на охранников упал, многие сидели без работы. Братья Коробовы обещали высокую оплату, во много раз выше, чем охранники зарабатывали в караване. Но риск был большим, и желающих было мало. Мышкин брал такое пополнение с неохотой, использовал на вспомогательных направлениях, охране флангов, в редких случаях, во втором эшелоне атаки. В основном, как лучников. При малейшем поводе Мышкин отправлял наемников обратно. Именно этот подход, вдруг, повысил интерес к найму у охранников. Потерь не было, заработки были большие, беспомощность врага преувеличивалась в разы. Третья неделя дала резкий рост количества наемников, наконец, они перестали бояться, и братья вербовали по двадцать человек в день
За два дня до прихода войска, князя Святослава Ольговича, Коробова предупредили, что качевские жители, в Мценске оставаться больше не могут. Пришлось уходить, многотысячный караван тронулся в путь. Попытка навербовать наемников, среди уходящих жителей, дала, неожиданно, хороший результат. Возможность бесплатно получить лошадь, заработать большие деньги, переборола у многих страх смерти. Вместе с наемниками из Мценска, карачевское ополчение составило пять сотен стрелков. Несмелые люди, переборовшие свой страх. Неумелые стрелки, неважные копейщики, никакие мечники, они понимали, что большинство из них погибнет в первом бою. Но каждый верил, что именно он уцелеет. Карачевцы помогли им соорудить поперек всей дороги баррикаду, и ушли, прощаясь навсегда.
* * *
Мышкин долго смеялся, глядя на труды ополченцев.
– Баррикаду сжечь. Все уходим в поле. Лес слишком редкий. Они легко просочатся с фланга. Наша сила в подвижности, – скомандовал он ополченцам.
– Сколько их осталось? – спросил Валентин о приближающихся врагах.
– Больше двух тысяч пехоты, лошадей я всех положил.
– А пополнение из Карачева к ним не поступает? – удивился Валентин.
– Я попросил Олега не пускать конницу, надеюсь на него.
– Жив ли Олег? Сколько его диверсантов в живых? – грустно произнес Валентин.
– Неделю назад был жив. Прислал письмо.
* * *
Семь сотен кавалеристов выстроились в поле стройными рядами. Князь Святослав Ольгович долго смотрел на разбойников. Хорошо вооружены, свежие кони. Какие они в бою, он уже знал. Слишком хорошо знал. «Чего они ждут? Их всего в три раза меньше. Я на месте их воеводы уже повел бы их в атаку!… Я назвал разбойника воеводой? Я посчитал, что смерды сильнее варягов-дружинников? Что случилось со мной?»
– Что будем делать? Их слишком много. Мы положим здесь половину дружины, – прервал мысли князя воевода.
