Коротков пожал руки Шмакову и Зеленцову и проводил их до дверей. Ему предстояло составить отчет об операции для руководства. В Москве его очень ждали.
Берлин
9 июня 1941 года
Принцальбертштрассе
– Болван! – Мюллер кричал на Крауха. – Так бездарно все провалить!
Лицо группенфюрера налилось кровью, шея побагровела. Казалось, сейчас его хватит удар. Краух, стоящий напротив, наоборот, был бледен. На его голове красовалась повязка, прикрывавшая огромную шишку, оставленную капитаном Оуэном. Вилли старался держаться прямо, хотя это давалось ему нелегко – все еще кружилась голова.
Мюллер в очередной раз прошелся по кабинету и остановился напротив штурмбанфюрера. Его маленькие глазки буквально буравили Крауха.
– Вы уверены, что Зеленцов назвал точную дату?
– Да, господин группенфюрер, он выложил все. Мы уже собирались его кончать, когда появились эти двое. Кстати, вам так и не удалось выяснить, кто они?
– Нет, – с неудовольствием ответил Мюллер. – По документам – обычные граждане, никаких подозрений. На самом деле, думаю, хорошо замаскированные агенты, скорее всего английские. Но точно мы узнаем, когда поймаем. Хотя сделать это будет нелегко – они наверняка покинули Берлин и поменяли документы.
– Но зачем англичанам помогать русским? – недоуменно спросил Краух. – Ведь они, как я понял, рисковали своим прикрытием, причем очень хорошим…
– Значит, полковник для них очень важен. Это еще один вопрос, на который я хочу получить ответ.
– А что с самим Зеленцовым?
– По нашим сведениям, он уже вылетел в Москву. Вместе с вашим подопечным Шмаковым, между прочим.
– Выходит, русские не поверяли ему и отправили в Москву, чтобы допросить? Их посольство уже предъявило нам претензии?
– Нет, и в этом ваше счастье, Краух. Русские, видимо, решили не поднимать шум и разобраться во всем по-тихому. Мы тоже делаем вид, что ничего не случилось. На квартире Райх все убрали, трупы вывезли… Вас, – Мюллер еще раз взглянул на Крауха, – я временно отправляю в отпуск, а дальше видно будет. Если полученные сведения подтвердятся, получите награду, нет – отправитесь на фронт. Война все равно когда-нибудь начнется. Все, можете идти.
Краух развернулся и вышел в приемную. На душе у него было противно. Будущее представлялось ему в самом мрачном свете.
Берлин
10 июня 1941 года
Рейхсканцелярия
Граф Шуленбург ждал в приемной Гитлера. Генерал Кестринг оказался прав, хотя и не во всем – их действительно вызвали в Берлин, но долетели они вполне благополучно. Самолет приземлился точно по расписанию, на аэродроме их уже ждали. Кестринга сразу же повезли к Канарису, а Шуленбурга – в рейхсканцелярию.
И вот он уже час ждет вызова. Иногда к нему подходили офицеры (большей частью незнакомые) и интересовались московскими делами. Правда ли, что Сталин готовится к войне? Не видел ли господин посол новый русский танк, о котором ходит столько слухов? Шуленбург отвечал односложно, время от времени поглядывая на дверь кабинета.
Наконец она открылась и личный адъютант фюрера, лощеный и прилизанный штурмбанфюрер Гюнте, произнес долгожданное "прошу". Посол вздохнул поглубже и вошел в кабинет.
Гитлер сидел за большим письменным столом и читал какие-то бумаги. Шуленбург сразу узнал свой доклад, направленный несколько дней назад Риббентропу.
– Что это за чушь? – раздраженно спросил Гитлер, отбрасывая бумаги на край стола. – Вы, граф, советуете побыстрее подписать мирный договор с Россией, а между тем мне постоянно твердят, что Красная Армия готовится к нападению на Германию. Я знаю даже точную дату наступления – 15 июля. Что вы на это скажете?
– Не является ли это английской провокацией, чтобы столкнуть наши страны? – заметил Шуленбург. – Черчилль – большой интриган, он вполне может организовать нечто подобное…
– Сведения получены от верных агентов. Кроме того, подтверждение пришло и из самой Англии, от нашего человека в Форин офис. Вам этого довольно?
– Все же я уверен: русские не начнут войну первыми, – твердо произнес Шуленбург. – В Москву говорят о нашем плане "Барбаросса", но, к счастью, Советы не воспринимают его всерьез. Кроме того, Россия еще не готова к войне.
– Да? А что это, по-вашему?
Гитлер показал на большую карту, висящую в кабинете. На ней были отмечены советские дивизии, размещенные вдоль польской границы. Танковые и стрелковые дивизии стояли так тесно, что почти сливались.
– Как вы думаете, – язвительно произнес фюрер, – для чего Сталин собрал у нас под боком такую армию? Может быть, для летних маневров?
Шуленбург молча смотрел на карту. Потом повернулся к Гитлеру и сказал:
– Нельзя начинать войну с русскими, это будет катастрофой для рейха и всего германского народа. Необходимо остановиться. Пошлите Риббентропа в Москву, добейтесь встречи со Сталиным, как это было на борту "Тирпица". Я уверен: к вашим словам прислушаются. Русские вполне разумные люди, им война тоже ни к чему. Я же, со своей стороны, готов приложить максимум усилий…
– Германия не вынашивает планов по нападению на Советский Союз, – официальным тоном произнес фюрер. – Я, господин посол, не сумасшедший, чтобы воевать на два фронта. Но если меня к этому принудят…
Гитлер сделал театральную паузу и подошел к столу. В его руках оказалась маленькая бархатная коробочка.
– Господин Шуленбург! – произнес он торжественно. – Правительство Германии высоко ценит ваши заслуги по установлению дружеских отношений между Германией и Россией. Я принял решение наградить вас орденом. Пожалуйста, подойдите ко мне.
Посол приблизился. Гитлер вынул из футляра орден на черно-красно-белой ленте и надел его Шуленбургу на шею, потом протянул руку. Дипломат молча пожал ее – он был до крайности удивлен.
– Возвращайтесь в Москву, к своему месту службы, – сказал, мягко подталкивая посла к двери, фюрер. – Я распоряжусь, чтобы ваш самолет подготовили немедленно. На аэродроме, кстати, уже ждет генерал Кестринг. Он тоже получил награду, правда, не столь высокую. Поверьте: Германия не забывает тех, кто ей преданно служит.
В приемной Шуленбург без сил опустился на стул. Он был готов ко всему – к отставке, ссылке, даже аресту, но только не к награждению. Правой рукой он ощупал холодный металлический кружок на шее. Сомнений не оставалось – его действительно наградили. Посла окружили офицеры, каждый спешил поздравить с орденом, полученным из рук самого фюрера. Шуленбург пожимал руки, благодарил, а сам думал только о том, чтобы быстрее оказаться рядом с Кестрингом. Эрнст наверняка поможет во всем разобраться, а то голова идет кругом… По крайней мере, ясно одно: его не отправили в отставку, значит, нужно возвращаться в Россию.
