— Верно! — сказал Мирон. — Не стоит пока терять время на обсуждение судьбы пленных. Оставьте людей, чтобы их сторожить, и давайте устроим бойцам Шогу западни и засады на подступах к крепости. Если им все же удастся взять крепость в осаду, тогда можно будет предлагать пленных за выкуп. Хотя, я думаю, Шогу пойдет на штурм крепости. У них пока превосходство в живой силе.
— Враг, скорее всего, будет нас жестко прессовать! Бунт позорит правящие классы и его, естественно, постараются быстрее задавить, — сказал Александр Непомнящий.
Мирон ответил так:
— Тем лучше, измотаем основные силы врага здесь. В дальнейшем будет легче.
— Весть о нашем бунте и появление на политической арене Алексея Освободителя спутала все планы нынешнего режима, — сказал Мирон — Но Нитуп надеется поправить положение. Сейчас он вынужден поставить все на кон, бросить все резервы на наше подавление.
— Сразу на нас все силы не бросят, — высказал свое мнение Хорошук.
— В любом случае, надо решить, что делать прямо сейчас, — сказал я.
— Для нас главное — не проиграть эту решающую битву, чтобы народ не впал в отчаяние, — сказал Мирон. — Даже одно наше поражение может привести к тому, что беднота отвернется от нас.
Я это понимал и чувствовал некоторое волнение: решалась судьба восстания и моя собственная. Но я стал верить в теорию судьбы: раз мы заброшены сюда богами, чтобы свершить революцию, они опять должны помочь нам! И эта вера внушала оптимизм и успокаивала.
Про влияние богов еще раз говорить не стал, но ответил Мирону так:
— К сожалению, ты прав. Важно разгромить врагов, сломить противника в первую очередь морально.
— У нас нет превосходства в живой силе и вооружениях, — сказал Мирон. — Местная беднота нас поддержит, но этого мало. В открытом бою нашей слабо обученной армии не устоять.
Решил возразить:
— Я не согласен. Наши мужики готовы умереть, сражаясь с ненавистным режимом.
— Почетно, конечно, отдать жизнь за свободу и Родину, но лучше ради этого жить! — ответил Мирон.
Хорошук попытался сказать:
— Мы можем укрыться в крепости и…
— За стенами повстанцев ждет медленная голодная смерть, если враг возьмет в плотную блокаду крепость, — перебил Хорошука Мирон.
— Шогу — амбициозный полководец, гордость не позволит ему долгое время сидеть без боя, держа в блокаде крепость, он обязательно пойдет на штурм, — высказал свое мнение Александр Непомнящий.
— Шогу нужно обмануть и нанести ему максимальный урон при подходе к городу, а затем добить при штурме ими крепости, — сказал я. — Для этого следует разработать хитрый план.
— Ты отличный стратег и выдумщик, — похвалил меня Александр. — Что предлагаешь?
— Осилить армию Шогу нам вполне по силам. Предлагаю устроить мощную засаду, сразу же дать бой, а затем спровоцировать неприятеля на штурм крепости.
Присутствующие согласились. И я продолжил:
— Против нас собрали большие силы, теперь наш шанс состоит в том, чтобы бить их поэтапно Прежде всего устроим им засаду в овраге. Там истребим авангард войска, подорвем боевой дух, после чего засадный полк вернется в крепость. В случае штурма будем сбрасывать на врага камни, горшки с зажженной смолой и маслом. Противник не должен использовать свой численный перевес, а когда он понесет большие потери и будет деморализован, мы нанесем ответный удар.
— Неплохой план! — сказал Александр Непомнящий.
— Для нас будет очень важно с самого начала уничтожить как можно больше врагов и не дать им сходу прорваться к крепости. Поэтому лучшие воины под моим командованием расположатся в засадном полку. А затем устроим Шогу своего рода Сталинград.
Кроме моего брата Александра никто ничего не знал о Сталинграде, но лишних вопросов мне задавать не стали. Только Мирон сказал:
— Предстоит нешуточная битва. У нас поменьше бойцов и почти половина приходится на мужицкое ополчение с косами, вилами, Рогатинами. Надежда на боевой дух…
— Мужиков с рогатинами и вилами можно грамотно использовать в ближнем бою, — ответил я. — Сейчас войско будет эффективнее управляться с помощь сигнальных флажков. А в ближнем бою дополнительно используем нововведения: стрельбу из трубок с иглами и диски, которые делают нам кузнецы.
— Да, надо проконтролировать, чтобы все приготовили к встрече с Шогу, — сказал Мирон. — Хорошие все же мужики на Руси! И страшные! Даже косой наводят ужас на неприятеля. И Боги любит русского мужика!
Я кивнул головой и сказал:
— Немедленно всех свободных людей отправим на рытье ямы, совмещенной с оврагом, разборку моста и маскировку. Будем ждать неприятеля в лесу возле оврага. Там дадим первый бой и вернемся в крепость.
Александр Непомнящий согласился:
— Правильно, пока время у нас немного есть, будем готовиться.
Я предложил подрядить молодых бойцов к стрельцам, чтобы во время боя заряжали мушкеты. Дело не хитрое, справятся. Важно стрелять как можно чаще. Ведь часть всадников может прорваться через колья, которые установят в овраге.
Меня поддержали.
— Еще пусть приготовят «гостинцы» на случай штурма, — высказал я очередное предложение. — Можно разбить несколько сотен старых чугунков и приготовить подобие картечи.
Пока картечь еще не пришла здесь в войска. Пришлось объяснить, что это такое. Если лупить ей в упор — ущерб нанесет солидный. Кроме того, у нас были горшки с маслом, я предложил приделать к ним фитили, чтобы получилось «огненное» оружие.
Мои предложения одобрили.
— Только маловато таких зарядов получится приготовить Александр.
— Бочки со смолой и кипятком не помешают, — дополнил список «гостинцев» Мирон.
Как только совещание закончили, я распорядился немедленно приступить к рытью волчьей ямы у оврага. По расчетам бой мог начаться на следующий день после полудни. К этому времени уставшее после перехода войско Шогу как раз должно подойти к нашим позициям.
Военачальники лично контролировали работу. Мы серьезно готовились к атаке неприятеля. Ставили рогатины, колья, осколки серпов в замаскированный овраг и вырытую яму.
Маскировались с особой тщательностью. Я знал из истории Второй мировой войны, что лучше всего при маскировке подбирать цвета под раскраску крыльев бабочки. Тогда достигается максимальный эффект незримости. Конечно, и это пришлось объяснять солдатам. Они быстро смекнули, что значит копировать бабочек, собирали опавшие ветви, вырывали и укладывали траву, маскировали яму, овраг и сидящих в засаде бойцов.
Я выставил дозоры из надежных людей, чтобы они контролировали ситуацию и смотрели за тем, чтобы ни один человек не переметнулся к неприятелю и не предупредил о засаде. На резвом коне отправил разведчика, который должен был предупредить о приближении войска Шогу.
Мы успели замаскироваться и подготовиться к обороне. Засадный полк встал в лесу за большим оврагом и волчьей ямой.
Вскоре прискакал разведчик и доложил, что войско движется в нашем направлении. Большое, хорошо вооруженное.
— Они изрядно вымотаны тяжелым переходом, — сказал я Александру Непомнящему. — Лишь бы дошли сюда, не встали раньше на привал.
— Думаю, планируют встать в пределах видимости крепости, — ответил брат. — Так что ждем!
До боя время тянется медленно. Считаешь секунды: когда же все начнется?
Вот, наконец, я увидел, как вздымается в небо пыль от приближающейся армии. Вскоре появились первые кавалеристы. Они двигались медленным шагом, везли знамена. За кавалерией шла пехота.
Я наблюдал за движением врага в подобие подзорной трубы, которую конфисковали во владениях бывшего новгородского градоначальника. Пехотинцы топали тяжело, хмуро чеканя шаг. Колоны оказались не стройные — переход длительный, некоторые из солдат хромали. Они проделали длинный путь, и сейчас, похоже, мечтали только об отдыхе.
И тут я рассчитал верно, войско Шогу должно вступить в первый бой сильно уставшим.
— Лиха беда начало, — сказал я сам себе. — Военные приключения продолжаются!
