я перестал находиться в тени и наконец-то открылся. Девчонки, заправившись алкоголем, тоже почему-то начали проявлять ко мне интерес. Но мне было не до них.
На медляках я несколько раз приглашал Юльку на танцы, на что та всегда отвечала согласием. Мой друг Женька, наконец, осмелившийся потанцевать с «лучшей комсомолкой» Катей, несколько раз хлопал меня по спине и показывал большой палец, мол, молодец — наконец-то решился. Я отвечал ему тем же. Оказалось, что Кошкина уже как пять месяцев ждала от меня хоть каких-то действий в свою сторону. И чего я мялся?! Ну, то есть, другой я. Девчонка-то во всех смыслах была стоящая.
Гулянки в ресторане затянулись на всю ночь, несмотря на действующее ограничение. Напоследок оставалось крайнее мероприятие, которое по традиции дожило даже до наших дней — вместе с классом встретить рассвет.
Хоть я и не налегал на спиртное, меня все равно торкнуло — опять же спасибо предшественнику, тот, наверное, алкоголь почти не употреблял. Оригинальное советское шампанское оказалось гораздо вкуснее современного приемника, поэтому несколько бокалов уже плескались в моем желудке.
Голова слегка кружилась, поэтому я вышел на улицу подышать свежим воздухом. Осмотрелся по сторонам — кто-то курил, кто-то сидел на ступеньках и беседовал. Парочка за углом целовалась, не замечая ничего вокруг.
Вдруг, сзади послышались мягкие шаги.
Обернувшись, я увидел Юлю. Она медленно двигалась ко мне, загадочно улыбаясь.
— Кажется, наш выпускной превзошел все остальные… — начал я, когда она подошла ко мне.
Девушка кинула взгляд на свободную лавочку, села на нее.
— Это уж точно. Ох, как у меня ломят ноги от этих неудобных туфель, ужас! — пожаловалась она, вытянув ноги. — Не успела разносить, вот теперь мучаюсь.
— Так сними их, — посоветовал я.
— Серьезно?
— А почему нет? — ответил я вопросом на вопрос, чем привел ее в замешательство.
— А и верно. Почему нет? — она решительно расстегнула застежки и скинула их прямо на асфальт. — Потом одену!
Улыбнулась.
Повисла неловкая пауза. Из ресторана доносилась музыка, через большие стекла пробивались разноцветные лучи света, перескакивая по кронам деревьев. Устав стоять, я сел рядом с Юлькой.
— Хорошая ночь, жаль крайняя, — тихо сказала она. В голосе различил грустные нотки. — Так не хочется, чтобы она заканчивалась.
— Да ладно, будут еще куда лучше. Со временем, все это забудется. Хотя, кто знает?!
— Я точно не забуду. Леш, а ты все еще хочешь стать водителем скорой помощи? — тихо спросила Кошкина, подвинувшись ко мне поближе.
— Нет. Уже нет, — просто ответил я, посмотрев на нее с интересом. — Я в армию пойду, военным хочу стать.
— Что? — изумилась Юлька, чуть отстранившись. — Ты серьезно?
— Ну да. Пора становится тем, кем я должен быть. Сколько можно быть забитым ботаником?
Она смотрела на меня со смесью восторга, удивления и чего-то еще…
— Очень неожиданно. От тебя такого я совсем не ожидала. И давно ты решился на такой шаг?
— Недавно, — честно признался я. — Но родители поддержали, сказали верное решение. Кстати, возможно останусь служить где-то в окрестностях города.
— Значит, ты будешь военным? — она снова посмотрела на меня с загадочной улыбкой.
— Похоже на то. А ты не передумала уезжать?
— Леша, я животных люблю, — тяжко вздохнула она. — Поэтому и решила стать ветеринаром. Только здесь выбор учреждений невелик. Нужно ехать в Киев.
Некоторое время мы слушали музыку и молчали.
— Что-то холодно… — вдруг пробормотала Юля. — А нам еще рассвет встречать.
Намек я понял сразу, потому и среагировал мгновенно. Придвинулся вплотную и приобнял девушку за плечи. Ощутил вкусный запах шампуня от слегка растрепанных волос.
— Будем отогревать, — прокомментировал я свои действия. Кажется, она немного смутилась, хотя в этом я не был уверен.
А затем Юля повернула ко мне голову и замерла, глядя прямо в глаза. Ее накрашенные губы поблескивали в полумраке, так и хотелось ее поцеловать… Она затаила дыхание, ожидая моих действий. Настал тот самый момент, когда нужно действовать!
Глядя ей в глаза, я медленно приблизился. Затем наши губы встретились… Несколько секунд мы просто целовались, затем музыка внезапно затихла. Ди-джей что-то объявлял в микрофон. Входные двери распахнулись, оттуда выскочила одна парочка, другая. Показался кто-то из родителей.
— Леша, а ты не хочешь встретить рассвет со мной? — робко спросила она, улыбаясь.
Предложение не звучало пошло. Я нутром чувствовал, девчонка она была правильная, хорошо воспитанная. Повторно убедился, что у нее были ко мне чувства и видимо уже давно. Просто сейчас алкоголь добавил ей смелости, вот она и решилась…
— С тобой, с радостью, — ответил я, улыбнувшись в ответ.
Вернувшись в общий зал, я похитил оттуда бутылку шампанского и пару бокалов. Затем выскользнул обратно и направился к девушке, которая ждала меня метрах в сорока от входа. Вместе незаметно отправились в парк…
Там мы еще не раз целовались, болтали и выпивали. Я поразился тому, насколько мне с ней было легко и приятно — бывает такое, встретишь человека и понимаешь — твой!
А потом случился рассвет… Оказалось, что мы не единственные такие.
Встав сзади и приобняв девушку, я смотрел на восток, где показались первые признаки рассвета… Где-то в городе собрались и другие выпускники, соблюдая дань уважения давней традиции.
Потом я проводил Юлю до дома. Видно было, что она не хотела уходить, растягивая время как можно дольше. Мы еще раз поцеловались — даже не знаю, насколько затянулся этот момент.
А потом она ушла.
Оставшись в одиночестве, я медленно побрел к себе. Город еще спал, лишь спешащая по домам молодежь иногда попадалась по пути.
В голове вертелся целый рой мыслей. Я думал о том, что там, в прошлой жизни у меня осталась семья. Любимая жена, двое детей. Даже внук. Конечно, мои постоянные командировки семью совсем не радовали — на этой почве даже случались серьезные скандалы. Неудивительно, что за годы таких отрывов от семьи, наши отношения немного охладели. Но до измен дело не доходило никогда, как с ее, так и с моей стороны. Да я и не винил супругу, каково ей, когда меня все время нет? Однако заработанные мной деньги позволяли семье жить достойно и ни в чем не нуждаться.
На этом фоне даже совесть проснулась. В голову закралась мысль — а не совершал ли я предательство, целуясь с семнадцатилетней девчонкой?
С одной стороны — да. Неправильно, как-то. А с другой… Я ведь умер. Пристрелили меня в проклятой Сирии, где война шла уже девятый год. В той жизни меня больше нет — передали семье стандартную «похоронку», организовали погребальный ритуал с почетным караулом. Выплатили деньги по случаю
