— отчисление, которое мне ни в коем случае нельзя допустить. В общем, это очень большой риск…»
— Тебе так не хочется участвовать в нём? Или тебе не нравится, что он будет занимать твоё время, и есть вероятность проигрыша, в случае которой будет ещё меньше времени?
Из-за её точной догадки я посмотрел на неё.
— Ого, судя по этой реакции я всё-таки угадала. Вопрос только: в чём именно?.. — ухмыльнулась она, оперившись головой на руку. — Был бы этот вопрос чуть раньше, я бы ответила, что первый вариант правильный, но ныне… после того, как именно ты выиграл первый особый экзамен, приведя класс к первому месту, хотя и говорил, что не заинтересован в этом, я затруднюсь дать точный ответ. Кстати, не расскажешь, зачем ты это сделал? Ради дома? — обвела она глазами комнату.
— А ты не поняла?
— Как видишь, — развела она руками.
— А твой дедушка, между прочим, понял.
— Понял? — удивилась она. — Вы с ним разговаривали на эту тему?
— Да, немного. Он сам поднял эту тему и сам дал на неё верный ответ.
— А ты, похоже, его сильно заинтересовал, раз он полез в это дело.
Я пожал плечами, и Мияко продолжила.
— Ну а насчёт того, что он верно дал ответ — это, наверное, не слишком-то и удивительно. Я бы сказала, что вы с ним похожи по характеру и поведению. По крайней мере, я сужу так, по личному наблюдению за ним и тобой, ну и о том, что мне рассказывали о нём мамы и отец.
«Кстати, да. Я об этом, вроде, не упоминал, но у Мияко, как и многих аристократических членов семей в этом мире — несколько мам. И всё потому что это патриархальный мир, где гарем — норма; и иметь по две-три-четыре жены — вполне естественно. Если же говорить о Мияко, то у неё три мамы и рождена она именно от третей. И отсюда же и „растут ноги“ того, что она — третий наследник по старшинству. Если быть точным и вспомнить то, что мне рассказывала Мияко, то у них в семье всё вышло довольно… по-обычному, если так можно сказать: её отец взял первую жену в брак, „заделал“, как сказала Мияко, её старшего брата; после, не дожидаясь рождения первенца, взял вторую жену и „заделал“ старшую сестру; и уже после взял третью жену, „заделав“ саму Мияко. И таким образом её отцу, опять же как сказала сама Мияко, „всегда было кого трахать“.»
— Так что, не расскажешь, почему так поступил? — перебила мои мысли Мияко.
— Думаю, тут аналогичная ситуация, как и со мной — ты и сама сможешь понять, если захочешь. Так что я воздержусь от того, чтобы тебе рассказывать.
— Пф… Ладно, не хочешь — не говори. Лучше скажи: ты закончил возиться с котом?
— Тебе так неймётся пойти к Хацуругу?
— Ага, — не скрывая, ответила она со злобным взглядом, — пиздец как неймётся. Ему преподали урок, а он его совершенно не усвоил. Вот как можно быть таким тупым? — задавала она явно риторический вопрос. — Ладно, если бы я его просто легонько побила и он из-за этого ничего не понял. Но я же сломала ему обе его руки и ноги, а он нихрена не такой болеустойчивый, как ты! И при этом всём его, как я слышала, вчера весь вечер отчитывал глава рода Танэгасима, которого, в свою очередь, перед этим отчитывал мой дед. И поверь мне на слово, мой дед такой мягкий с тобой, только потому что, пока что, ты не в доме или роде Мори. А стоит тебе в него попасть, как он начнёт задрачивать тебя за каждый мелкий прокол или плохую оценку. И я думаю, ты понимаешь, что, может, в твоём случае это и не страшно, но в случае Харуцугу — это… это… — пыталась она подобрать слова, активно жестикулируя правой рукой. — В общем, это — жесть, если одним словом. И снова повторюсь: при всём этом, он пришёл к тебе и… отхерачил руку. А судя по твоему лицу — он и вовсе тебя пытался убить. Убить того, на кого начал строить планы МОЙ дед! Это же, всё же, каким имбецилом надо быть?! — в конце она даже усмехнулась, видимо от абсурдности принятого Харуцугу решения. — А если бы он действительно убил тебя? Сложно представить, чтобы с ним сделали… Да и сейчас, если мы расскажем обо всё этом, ему тоже серьёзно достане… — она остановилась и посмотрела на меня. — Стоп. Ты же против вмешательства дома Мори не потому, что ему в этом случае достанется?
— Конечно нет. Мне нет до него никакого дела, — сказал я совершенную правду.
«Я, конечно, думал об этом и даже пытался найти в этом дополнительную выгоду, но всё было напрасно. От Харуцугу — мне совершенно нет никакой выгоды, а значит — мне всё равно, что с ним будет. Даже если бы в одном из случаев его убивали, но мне было бы это выгодно — я бы подвёл именно к этому случаю, потому что именно мне он был бы выгоден.»
— Фу-ух, а то я уже на секунду подумала, что у тебя жалость и к нему пробилась.
— «Жалость и к нему»?
Мияко немного удивилась, но ответила.
— Ну, ты же из-за жалости взял этого кота домой? С него уж точно никакой выгоды не придётся ждать, — и подумав добавила: — Или я чего-то не знаю?
— К примеру?
— Эм… ну, я не знаю. К примеру — может, это какой-то важный-магический кот; ну или там, ты украл его у кого-то важного и хочешь его как-то использовать. В общем, вариантов-то много, просто до них нужно додуматься.
— И при этом не уходить в крайности и фантазии, — добавил я.
— Ну да…
— Нет, этот кот обычный-уличный. У меня нет на него никаких планов, и я взял его не чтобы получить выгоду.
«Обо всём этом я сам уже не раз думал.»
— Ну вот, а раз всё так, то получается, что взял ты его из чистой жалости.
«Из жалости?.. Точно, тогда, когда я нашёл его на улице, у меня начало болеть в груди. Может ли, что это чувство и было жалостью? В таком случае, если это
