Осознав это, Кргыы-Уун принялся синтезировать в своем микротеле новый микро-первертор. Он синтезировал исправный микро-первертор, одновременно просачивался в микромир из неисправного, мысля при этом:
«О нет, только не полный швахомбрий! Бриик-Боо не простит, если опытный образец придется демонтировать.»
Просочившись сквозь первертор в микромир, Кргыы-Уун ощутил, что его форма действительно иная, чем прежде. И еще он не увидел разумной частицы, на связь с которой вышел. Реагент отсутствовал. В некоторой растерянности Кргыы-Уун осмотрелся по сторонам. Он должен вручить разумной частице исправный первертор, но разумной частицы не видно. Кто-то, однако же, выходил на связь!
— Полный швахомбрий! — простонал Кргыы-Уун в замешательстве.
Тут создатель вселенной обнаружил реагента, на некотором от себя отдалении, и бросился к ней. Однако, по неизвестной причине реагент начал перемещаться в противоположном от создателя направлении.
— Стой! — промодулировал Кргыы-Уун и бросился следом.
У него сложилось впечатление, что реагент не понимает. Вероятно, поломка первертора отразилась на де-модуляционных инкансуляторах либо элементарно обтурачилась квазиморфная выдвижка.
Все-таки Кргыы-Ууну удалось догнать сбежавшего реагента и ухватить его за нижние выпуклости, служащие реагентам вместо ложноножек.
Кргыы-Уун продемонстрировал реагенту исправный первертор. Кажется, реагент понял и перестал модулировать сигналы повышенной тревожности. Реагент принял первертор, после чего Кргыы-Уун посчитал свою миссию на данный момент исполненной.
— Черт подери эту квазиморфную выдвижку! — раздраженно модулировал Кргыы-Уун, уползая.
Первертироваться придется не через новенький агрегат, а через прежний, с последующим его уничтожением.
Переместившись к неисправному первертору, находившемуся на прежнем месте, Кргыы-Уун просочился в его проломленную щель и оказался в светящемся туннеле. Светлячки засияли ярче, сознание распалось на тысячу частей, каждая из которых могла наблюдать за оставшимися 999 частями. За спиной раздался легкий хлопок: сработало самоуничтожение.
Неисправный первертер был утилизирован, а Кргыы-Уун продолжал свой путь вне времени и пространства, по дороге обрастая недостающими частицами и наблюдая, как светлячки то сливаются с его кружащимися частями, то отрываются от них, увлекаемые вращающимся с немыслимой скоростью туннелем.
Григорий Орловский, на следующий день
Граф Григорий Орловский любил путешествовать на дирижаблях. В России он считался одним из лучших дирижаблистов, поэтому ревниво относился к попыткам оспорить свое превосходство.
В тот день Григорий Орловский совершал путешествие по Каме: если быть точным, он рыбачил на реке с дирижабля. В 1812 году воздушная рыбалка была еще не так популярна, как сейчас, поэтому граф был чрезвычайно сосредоточен. В его распоряжении находился один из лучших аппаратов того времени — именной дирижабль «Святой Петр». Аппарат был устойчив в воздухе и маневрен, к тому же, за счет продуманной конструкции и облегченной оснастки, мог управляться одним человеком.
Григорий Орловский предполагал добыть трофейного осетра, коими славилась в те времена Кама.
Спустившись над Камой и взяв направление, обратное ее течению, граф сбросил с дирижабля несколько пеньковых канатов с закрепленными на концах острыми крючьями. Затем, управляя дирижаблем одной рукой, высунулся за борт, высматривая достойного осетра.
Было раннее утро, и осетры выпрыгивали из воды один за другим. Однако, с точки зрения графа, они были мелковаты: в сажень-две, не больше. Орловскому же хотелось добыть настоящий экземпляр, не менее чем в три сажени длиной.
Внезапно Орловский увидел то, что искал. Реликтовый осетр, сажени в четыре, плыл у поверхности против течения. Граф выправил скорость и, стараясь не терять трофейного осетра из вида, направил дирижабль вниз.
Рыбалка с воздуха требовала особого искусства управления. Необходимо было, во-первых, опустить дирижабль прямо над рыбиной — не ближе и не дальше, а ровно настолько, чтобы свисающие с дирижабля рыбацкие крючья оказались прямо под рыбьим боком. Во-вторых, после выполнения первого пункта требовалось резко повысить скорость, чтобы крючья смогли впиться рыбе в бок. В-третьих, необходимо было поднять дирижабль вместе с огромной трепыхающейся рыбиной в воздух. Осетры на Каме попадались чудовищных размеров. Бывали случаи, когда они утаскивали дирижабли под воду. На этот случай у дирижаблиста под рукой должен был находиться топор, чтобы в минуту опасности обрубить пеньковый канат, связывающий дирижабль с рыбиной.
Памятуя об этом, граф Орловский не торопился. Он осторожно выставил дирижабль над плывущей рыбиной и принялся медленно опускаться, желая, чтобы свисающие с дирижабля крючья коснулись воды. Наконец, это удалось.
— Да пребудет со мной сила, — помолился Григорий Орловский.
С этими словами граф сделал резкий маневр дирижаблем, пытаясь насадить трофейного осетра на крючья. По тому, как дирижабль дернулся и резко просел, Орловский понял: удалось! Граф потянул рулевую рукоять, и «Святой Петр» тяжко пошел вверх, вытягивая трепыхающегося осетра из воды.
Орловский уже поворачивал руль, чтобы выволочь осетра на берег, но в этот момент трофейная рыбина сорвалась с крючьев и свалилась в воду.
Граф разразился проклятьями, но, понимая, что рыбина продолжит однажды принятый курс, тоже выправил дирижабль на прежний курс. Так и есть: осетр продолжал плавание против течения как ни в чем не бывало.
Потерпев первую неудачу, Григорий Орловский решил применить более изощренный способ ловли, а именно: подцепить осетра с ходу. В этом случае крючья должны были войти в брюхо осетра намного глубже.
Не теряя огромную рыбину из вида, Орловский замедлил ход, давая осетру выдвинуться вперед. Одновременно Орловский поднял дирижабль ввысь, саженей на сто. Так хищная птица взмывает под самое небо, окидывая бесстрастным взором окрестности. Но стоит в этих окрестностях показаться какой-нибудь малой зверушке, хищник камнем падает вниз, протягивая к жертве наточенные когти. Точно так, поднявшись на должную высоту, граф Григорий Орловский наметил плывущую против течения цель и бросил «Святого Петра», со свисающими с него стальными крючьями, вниз.
Сосредоточенный на рыбалке, Орловский перестал замечать окружающую действительность, и та дала о себе знать в самый неподходящий момент. В самый неожиданный и неподходящий момент граф увидел другой дирижабль, идущий на него поперечным курсом, приблизительно на одной высоте.
Граф успел среагировать, вывернув руль до упора. Дирижабль свалился набок, изменяя курс, чтобы избежать столкновения. Однако, один из свисающих со «Святого Петра» крючьев зацепился за корзину чужого дирижабля. Раздался страшный треск, когда два связанных между собой дирижабля потянули в разные стороны. «Святой Петр» был по размеру гораздо меньше встречного дирижабля, поэтому вынужден был проследовать по чужому курсу.
Григорий Орловский взревел, как раненный медведь, при виде того, как его трофейный осетр уплывает восвояси, а затем и вовсе скрывается в глубине быстрых камских вод. С этого момента графское внимание переключилось на встреченный дирижабль, столь нагло испортивший ему заветную рыбалку. Граф даже не задумался над тем, чтобы перерубить канат и продолжить преследование рыбы. Трофейный осетр ушел на глубину, его уже не достать, а другие экземпляры Орловского не интересовали.
