Да, кстати, и эсэсовцы тоже уже на подходе. Товарищ генерал-лейтенант, по дороге на Симферополь видно зарево. Готово! - Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?
- Действуй, майор! - едва успел сказать Василевский, как майор Юдин поднял к губам рацию и три раза повторил, - Заря! Заря! Заря!
Началось настоящее светопреставление. Ночную штормовую тьму разорвали яркие лучи фар и прожекторов, вспышки выстрелов самоходных гаубиц и орудий БМП. Заработали автоматические гранатометы, пулеметы "Корд" и "Печенег". Почти тут же к ним присоединились ручные пулеметы и автоматы.
Теперь все можно было наблюдать и невооруженным глазом. С высоты колокольни нам хорошо было видно, что огнем осветились и позиции батальона обороняющего Ивановку. Там фашисты тоже пошли в атаку. Картина получалась прямо таки библейская - "Избиение младенцев".
Было видно, что генерал-лейтенант Василевский с удовлетворением наблюдает за тем, как немцы сначала попытались под огнем рывком добраться до окопов. Но огонь оборонявшихся оказался слишком сильным и беспощадно точным. Большая часть наступавших полегла в первые же секунды боя. Особенно тяжелые потери были у офицеров и унтер-офицеров вермахта.
Еще перед высадкой с нашими морпехами был проведен специальный инструктаж, - Немец с пистолетом-пулеметом МР-40 или, как его еще неправильно называют, "шмайсером" - это, или офицер, или унтер. Убив такого вы никогда не ошибетесь. - И вот теперь командный состав был выбит прицельным огнем в первые же секунды, а дальше начался хаос.
Сначала, ослепленные бьющим в лицо дождем и ярким светом, немецкие солдаты попытались залечь под огнем. Но это им мало, потому что над их головами начали рваться снаряды, начиненные не старомодной шрапнелью, а готовыми поражающими элементами, рассчитанными, если что, и на поражение легкой бронетехники. Каждый такой разрыв выбивал все живое в радиусе полутора десятков метров под собой. А "Ноны" продолжали бить упорно и методично, прореживая и без того не густые ряды немецкой пехоты. Автоматические минометы засыпали немецких пехотинцев минами. Добавили жару и АГСы.
А морские пехотинцы перешли от непрерывного автоматно-пулеметного огня к прицельному отстрелу тех, кто пытается подняться на ноги. При этом было неважно, хотел ли немецкий солдат броситься в атаку, или отступить. В любом случае его ждала смерть. А ведь и отступать немцам пришлось бы больше километра по открытой как стол местности под ураганным орудийно-пулеметным огнем. С высоты колокольни все перипетии боя были видны прекрасно...
Майор Юдин, между тем, не забывал поглядывать в сторону дороги на Симферополь, - Товарищи, эсэсовцы подходят к рубежу... - в этот момент все мы ощутили, как колокольня задрожала и завибрировала. Это со своих позиций с басовитым режущим воем ударили "Солнцепеки". И снова ночь превратилась в день. В течении примерно полуминуты почти полторы сотни тяжелых реактивных снарядов пошли на цель. А впереди, где моторизованный полк СС вместе с румынскими кавалеристами пересек роковую черту, вспыхнуло настоящее адское пламя. Казалось, что земля раскололась, выпуская на свободу все силы зла, а штормовой ветер подхватил их и бросил на колонну эсэсовских танков, бронетранспортеров и румынских кавалеристов. Кажется, даже сюда донеслись вопли заживо сгорающих людей и лошадей, хотя нет, скорее всего, нам показалось. И расстояние слишком велико и ураганный ветер уносит звук в другую сторону. Этот же ветер избавил нас от "аромата" горелого человеческого мяса.
По Василевскому было видно что он по настоящему потрясен, всего тридцать секунд - и два полка - как корова языком... Хотя такие случаи бывают нечасто. Это немцы сами подставились, из-за непременного желания искупать нас в холодном январском море. Интересно, что утром запишет Гальдер в своем знаменитом дневнике, вместо: "Под Евпаторией положение восстанавливается"? - Неужели: "Под Евпаторией полный пипец, и уже поздно пить боржом"? А у Алоизыча, как ни крути, завтра будет диета из ковриков, потому, что остатки немцев, увидев что стало с эсэсовцами и румынами, вскочили на ноги и под вновь вспыхнувшим шквальным огнем в спину, рысью ломанулись обратно к спасительному оврагу...
Было видно, что добрались де него лишь единицы. Стрельба стихла. Лишь заваленное трупами поле боя напоминало о том, что здесь всего несколько минут назад смерть собрала свою очередную жатву. Вскоре вышел на связь майор Осипян, командир батальона "Севастополь". У него атака так же была отбита с большими потерями для противника. Только там немалое число фрицев утонуло в жидкой грязи, пытаясь форсировать под обстрелом местную речку-говнотечку, впадающую в Черное море рядом с Ивановкой.
А Василевский будто только сейчас вспомнил про двух местных командиров, забившихся в угол, как мыши на кошачьей свадьбе, - Капитан-лейтенант Бузинов, ели не ошибаюсь? - кивнул он в сторону моряка.
- Так точно! - дернулся тот, - Командир десантного батальона Черноморского флота.
- Поступаете со своим батальоном на усиление бригады полковника Бережного, - Василевский посмотрел на часы, - к двадцати двум тридцати быть готовыми к маршу. А вы? - посмотрел он на Топчиева.
- Капитан Топчиев, разведка Черноморского флота, - хрипло отрапортовал тот.
- Вы, товарищ капитан, тоже придаетесь к бригаде полковника Бережного... - Василевский немного помолчал, - взаимодействуете с ними с начала высадки?
- Так точно товарищ генерал-лейтенант, - браво отрапортовал Топчиев, - вошли во взаимодействие с первых минут.
- Ну и, какие у вас впечатления? - устало поинтересовался Василевский.
- Фантастика, товарищ генерал-лейтенант, - Товчиев махнул рукой, - все как в сказке.
- Ну вот, взаимодействуйте и дальше, - Василевский сделал паузу, - А вот про то, что это за "сказка" никому не рассказывайте, эти "сказки" у нас теперь будут под грифом ОГВ. Ну, вы разведчик, и не мне вам рассказывать о том, как надо хранить секреты. Вам следует тоже быть готовыми к выдвижению в двадцать два тридцать. - я глянул на часы, - время было без семи минут десять.
Уже в машине, когда мы спустившись вниз, собрались ехать в штаб, генерал-лейтенант сказал мне, - Да, товарищ полковник, не ожидал я от вас такой прыти, не ожидал... Но, это, товарищи, определенно к лучшему!
5 января 1942 года. 21:35. окраина пос. Червоное. позиции сводной мехбригады
Старший лейтенант разведотдела Черноморского флота Петр Борисов.
Кажется, я только успел опустить голову на солому, как за плечо уже трясут, - Эй, братишка, вставай, гансы идут...
