…чеку… рамку… взвести…
Достать финнов Женька не надеялся, но оглушить, вспугнуть, — вполне возможно.
Вторая граната ушла в оконный проем. Внутри ахнуло — вылетел из дыма и пыли горшок с растерзанной геранью, беззвучно лопнул в двух шагах от Землякова…
Тут Женька сообразил, что вторую гранату запускал напрасно — и первой хватило. Из дверей, в клубах дыма, вывалился фенрих со своим сопляком. Панцерфаустов у них не было, ошалевший капрал отмахивался от пыли винтовкой…
Сорвал противотанковую засаду тов. Земляков. Самоотверженно, но глупо. Поскольку сейчас до калитки фиг доскочешь — вскинет винтовку финн и… С пятнадцати метров промахнуться трудно.
Женька сжался за ящиком. Драпанут оглушенные финны прямиком на улицу, может, и не заметят.
Нет, фенрих, пошатываясь, брел к калитке, что во дворы уводила. Логично: дураков по улицам между танками бегать сейчас мало. Капрал ошеломленно оглядывался — пытался осознать, чем это по дому садануло. До ящиков и груды панцерфаустов финнам оставалось шагов пять…
Дым помог: когда Женька из-за ящика вынырнул, фенрих лишь в последний момент голову вскинул, успел лишь рот приоткрыть…
Женька ударил снизу вверх — вилка гвоздодера под подбородок финну врезалась — офицер запрокинулся, из ноздрей кровь плеснула, полевая кепка, припудренная красной кирпичной пылью, над лысеющей макушкой подскочила…
…Кепи еще на землю не упало, а капрал-сопляк уже вскидывал трехлинейку… Не испугался, гад, глаза светлые, яростные…
Метнул ломик Женька вполне удачно — в грудь не попал, но капрал инстинктивно винтовкой прикрылся, да спуск дернул — пуля в небо ушла. Финн схватился за затвор — щелкнул, выбрасывая стрелянную гильзу…
…Кобура Землякова была расстегнута — готовясь к командировкам, переводчик настойчиво и упорно учился выхватывать пистолет…
— Hände hoch![54]
По-немецки капрал явно не понимал, но, собственно, когда в лицо пистолетный ствол смотрит, не понять, чего хотят, трудно. Замер финн, в темный зрачок ствола глядя. Пустой «Токарев», легкий, только когда этого не знаешь, заглядываешь в ствол, как в настоящую смерть…
Светлые глаза финна сузились, поползла кисть, патрон в патронник досылая…
У Женьки мелькнула мысль, что после второго Прыжка пистолет и вовсе насквозь светиться стал. Нет, конечно. Не желал капрал в плен попадать. И влепить пять с половиной милосердных грамм в лоб рыжему парню Женька никак не мог…
…Дослал капрал патрон, закрыть затвор успел. Вот вскинуть оружие не успел. Винтовку Женька отбил в сторону, сшиб финна на землю, но рыжий парень за ремень полевой сумки ухватился. Ремень лопнул, но и Женька на ногах не устоял. Возились бестолково, словно и не ходил Земляков ежедневно в спортзал, не работал спарринги, не лупил тренажер до исступления. Финн сопел, к глазам ногтями тянулся. Женька рычал уже вовсе не по-немецки, отбивал лапы настойчивые. Наконец врезал рукоятью пистолета в подбородок противнику. Капрал охнул, Женька бил снова и снова — рукоять оставляла ссадины на морде финна, тот отчаянно жмурился, ладонью пытался закрыться. Земляков перехватил ТТ удобнее, вломил сверху, по темени в тонком кепи. Обмяк цепкий капрал…
Женька отполз на четвереньках, за ремень подтянул к себе финскую трехлинейку, проверил патронник. Заряжена, да. Руки дрожали… Совсем не в себе товарищ переводчик, как мальчишка, ей-богу…
Земляков не без труда встал на ноги.
Капрал замычал, приподнялся на локте. Потрогал лицо, лоб — из-под кепи текла кровь. Финн посмотрел на пальцы, потом на Женьку…
Земляков вскинул винтовку.
Капрал оперся о землю, встал. Смотрел уже не в ствол, а на русского лейтенанта в гимнастерке с окровавленным воротом. В глаза смотрел. Упрямый. Морда разом повзрослевшая, вся в модернистских угловатых ссадинах от рукояти ТТ.
— Вали отсюда, — прохрипел Женька. — Нах пошел, говорю…
Финн что-то сказал, выплюнул зуб. Не желал, значит, чтобы в спину стреляли.
Земляков качнул стволом в сторону ворот, что на улицу вели, опустил винтовку. Надо сумку поднять. Не дай бог пропадет. Вот же идиот Евгений Германович, сунулся в драку со всей почтой секретной…
Финн брел к воротам. Оглянулся на лежащего фенриха.
— Готов он. Вали, вали отсюда, — сказал Женька.
Офицер действительно хрипеть уже перестал. Руки, зажимавшие пробитое горло, разжались, глаза в июньское дымное небо вглядывались.
Капрал вышел за ворота — неуверенно затопали сапоги, — побежал. Это он правильно…
Женька спешно содрал с пояса покойника-фенриха кобуру, нагреб в карманы винтовочных патронов и рванул к калитке. Винтовка и неудобная сумка с обрывками ремня страшно мешали…
* * *
В «подкроватном» доме все было спокойно. «Минно-взрывные» баллоны мирно ждали на месте — порченный шипеть давно перестал. Женька жадно попил из-под крана — вода текла исправно. Надо же, словно сто лет прошло, а водопроводу хоть бы что. Звук перестрелок удалился — сейчас яростно палили в северной части города — наши добрались до моста у залива.
Своих Женька увидел только часа через полтора — четверо разведчиков осторожно двигались вдоль домов. Женька, на всякий случай пригнувшись за подоконником, окликнул:
— Эй, славяне, не стреляйте! Свои! Проверены здесь дома. Вы майора Жириновского бойцы?
Жириновского автоматчики почему-то не знали, но с их озабоченным ротным Женька разговаривал уже через десять минут. Лейтенант взглянул на удостоверение, в серьезность ситуации вник. Эвакуация трофейной спецтехники дело важное, содействие окажут.
* * *
Катил в тыл Земляков с удобством — сидел у заднего борта трехтонки, придерживал ногами баул с «трофейным секретным грузом», машина была полна пустых снарядных ящиков — громыхали ужасно. Заскорузлый воротник тер порезанную шею, жрать хотелось как из пушки. В остальном ничего. До Арсаллми довезут, дальше попыхтеть придется. Но карман галифе оттягивал вполне надежный «лахти»[55]. Еще бы еще ремешок у полевой сумки изловчиться починить…
20 июня
Вечер.
Выборг взят. Финны спешно отходят на водный рубеж к Кивисалми.
20–21 июня
У озера в 3,5 километра
северо-восточнее хутора Арсаллми
20.35
— Я думал, мортиру волокут на конной тяге, — сказали из-за толстого ствола.
Коваленко стоял под сосной, небрежно держа автомат — массивный «суоми» выглядел в лапе старшего лейтенанта легковесной пневматической игрушкой.
