— Я прекрасно знаю этикет империи, — возразила девочка. — Вряд ли в вашем что‑нибудь сильно поменялось.
— Вот и скажешь об этом знатоку, — велел отец. — Он тебе скажет, что поменялось, а что нет. Важны все детали, не хватало еще, чтобы моя дочь опозорилась!
— Я все выучу, — согласилась Настя, — только у меня будет просьба. Я хочу, чтобы во дворец привезли моего слугу. Если вы не хотите им заниматься, и я не имею права выбирать для себя слуг, хоть прощусь с ним по–человечески и отблагодарю за помощь. Он меня, можно сказать, дважды спас!
— Ладно, сегодня я им займусь, — ответил отец, — а ты занимайся тем, что я сказал.
Он ушел, Джастин остался тренироваться, а девочка пошла переодеваться. Обещанный знаток ждал ее у дверей в комнаты.
— Шевалье Батур Гузрам, — представился он, отвесив Насте изысканный поклон. — Рад помочь вашему высочеству всем, что в моих силах!
Знатоку было около пятидесяти, он очень заботился о своей внешности и, по–видимому, красил волосы. По крайней мере, они были черные с синим отливом и без малейших признаков седины. Долго он с принцессой не занимался. Этикет оказался необычайно устойчивым к действию времени и за тысячу лет почти не изменился. Поблагодарив его за услугу, а Эллу за то, что не пришлось самой заниматься изучением этой ерунды, девочка с помощью Адары сняла платье и легла отдыхать. Она хотела навестить мага, но до обеда осталось слишком мало времени, поэтому пришлось перенести этот визит на вечер.
Обед проходил в большой трапезной, в которую Настя еще не заходила. Это помещение было раз в пять больше того, в котором завтракали и ужинали, и в нем стояли десять составленных вместе столов. Королевская семья занимала самый дальний стол, а все приглашенные садились в зависимости от их знатности: чем выше было положение мужчины, тем ближе он сидел к королевскому столу. Женщин на званые обеды не приглашали. В королевстве были три герцогских рода, а на этом обеде присутствовали два герцога. Третьего — герцога Макума Саджарского — не приглашали из‑за его отсутствия в столице. Первым делом король представил герцогам свою дочь, а потом перечислил их ей поименно:
— Дочь, сегодня познакомиться с тобой пришли самые уважаемые люди королевства. Это мой брат герцог Салех Недальский, который теперь будет твоим дядей. Еще один наш родственник — герцог Синдар Викасский. Давайте сначала отдадим должное искусству поваров, а поговорим, если останется время.
Времени на разговоры в тот раз не осталось, поэтому после окончания обеда все во главе с королем направились в зал больших приемов. Когда Настя гуляла по дворцу со старшей сестрой, та только показала ей, где находятся оба зала для приемов, а в сами залы не заходили, поэтому, попав в один из них, девочка с любопытством осмотрелась. Зал с высоким потолком был шириной примерно пятнадцать метров и длинной около тридцати. Он освещался не только через три больших окна, но и через застекленную крышу, поэтому было очень светло. Единственной мебелью здесь был трон, стоявший между двух окон. Пол, как почти везде во дворце, был выложен полированными каменными плитами, но, к удивлению Насти, таким же камнем были отделаны и стены. В других дворцовых помещениях, где она уже побывала, для отделки применяли дерево или ткань. Король подошел к трону и сел, а девочка вместе с остальными детьми встала рядом с троном. Герцоги согласно этикету расположились по обеим сторонам трона в пяти шагах от него. Распахнулись большие двустворчатые двери, и в зал начали входить богато одетые мужчины. На большие приемы приглашались титулованные дворяне и старшие жреческих братств, а из женщин допускались только члены королевской семьи. Здесь тоже был свой порядок. Ближе всех к трону находились два старших жреца, за ними стояли графы, а последними толпились бароны. При этом почти половина зала оставалась свободной.
— Господа! — встав с трона, сказал король. — Рад вам сообщить, что в моей семье добавилась еще одна дочь. Это принцесса Настя, которую вы видите. Отныне она полноправный член рода Навальских со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями! Об этом вчера уже был королевский указ, а сегодня я его подтверждаю перед вами своим словом! Если кто‑нибудь из вас знает что‑то порочащее эту девушку, пусть скажет об этом сейчас или потом молчит до конца своей жизни!
Прождав пару минут и не услышав никаких нареканий в адрес новой дочери, Габриэл всех отпустил. Первыми ушли жрецы, а после них через расступившихся баронов удалились графы. Когда зал опустел, к выходу направились герцоги.
— Я буду рад видеть новую родственницу в своем столичном дворце, — перед уходом с улыбкой сказал герцог Салех. — У меня дочь вашего возраста. Я думаю, вы с ней подружитесь.
— Чем думаешь заняться? — спросил Габриэл.
— Хочу сходить к Бошару, — ответила девочка, — он меня приглашал. А позже займусь теми книгами, которые мне принесли для учебы.
— Это хорошо, — одобрил он. — Сейчас о тебе все узнали, и могут появиться желающие свести более близкое знакомство. Всем любопытно, из‑за чего это я решил увеличить семью. Так поступают очень редко, чаще всего тогда, когда рождаются одни девочки, а нужен наследник. Любопытство подогревает то, что из указа неясно, откуда ты взялась. В нем даже нет твоего родового имени. Будь осторожна. Я думаю, не стоит, чтобы кто‑нибудь узнал о том, что тебя связывает с богиней. Особенно сторонись жрецов. Если кто‑нибудь проявит назойливость, сразу обращайся ко мне. Все ясно? Тогда можешь идти.
Настя вышла из зала, махнула рукой отдавшим ей честь гвардейцам и пошла в сторону комнат Бошара. За поворотом коридора ее ждали.
— Ваше высочество не уделит мне немного своего времени? — с улыбкой спросил ее старший жрец. — Вас нам представил король, позвольте теперь представиться и мне. Старший жрец боевого братства богини Вильяр Замир.
— Только немного, — разрешила девочка. — У меня учеба.
— Не скажете, кто вы? — перестав улыбаться, спросил он. — В зале стены глушат магию, но здесь я прекрасно чувствую ваш пояс. Раз он на этом ребенке, значит, его тело стало вашим. Странный выбор, который дает несколько лишних лет жизни, но сильно сокращает возможности. Не объясните, с чем он связан? Не с тем ли, что жрица вошла в королевскую семью?
— Вы вольны думать все, что вам будет угодно, Вильяр, — ответила она, — только я не жрица. Пояс на мне действительно есть, но у меня с ее владелицей договор. Она помогает мне, а я, когда придет время, помогу ей.
— Не очень‑то ваш разговор похож на речь ребенка, — с сомнением сказал он. — Я бы вам дал не тринадцать, а все двадцать лет.
