Который научил каламом[2],
Научил человека тому, чего он не знал.[3]
— Ну вот, — удовлетворенно вздохнул Джабраил, — теперь ты освоил грамоту и сможешь сам записывать свои мысли. Однако будет лучше, если ты станешь их кому-либо диктовать. Во-первых, чтобы не наделать грамматических ошибок, а, во-вторых, и это главное, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что это твои, собственные мысли.
Заметив, как удивленно расширились глаза Пророка, Джабраил воздел вверх указательный палец.
— Да, да. Все, включая твоих родных и близких, должны быть уверенны, что, излагаемые тобой в Коране мысли, диктуются тебе Аллахом.
Мухаммед в задумчивости покачал головой.
— Ты в чем-то сомневаешься? — заметил его движение Ангел.
— О Джабраил, я сомневаюсь, будут ли мои мысли достаточно глубоки и содержательны, чтобы выдавать их за мысли Аллаха Наимудрейшего.
— Об этом не волнуйся, — махнул небрежно рукой Джабраил, — твоя паства это — в основном малограмотные и необразованные люди. Не стоит загружать их головы философскими измышлениями. Это лишь отпугнет их от твоего произведения. Говори о простых и понятных им вещах. Призывай к справедливости, нравственности, щедрости и доброте. Но при этом, не забывай стращать и обещать. Неверных запугивай Господней карой и адом после смерти. Своим последователям обещай счастливую, беззаботную жизнь в райских кущах. Ничего плохого не случится, если эти угрозы и обещания будут встречаться в каждом втором или третьем аяте Корана. Ведь философские рассуждения недолго хранятся в человеческой памяти, в то время как угрозы и обещания врезаются в нее навсегда.
Джабраил поднялся с камня и раскинул руки в стороны.
— Подойди ко мне, Мухаммед. Я хочу на прощание обнять тебя.
Пророк вскочил на ноги и шагнул к Ангелу. Тот обхватил его обеими руками, крепко прижал к себе и поцеловал в щеку.
— Тебе придется нелегко на пути к Аллаху. Но, заклинаю тебя, не сворачивай с этого пути. И помни, Господь всегда с тобой.
Ангел опустил руки и отступил назад.
— Думаю, что мы еще не раз встретимся с тобой.
Джабраил взмахнул рукой и… в тот же миг исчез.
Областной центр России, 15 июня 1973 года
Из коридора донеслась трель звонка. Сергей Михайлович вздрогнул и открыл глаза. Кажется, он задремал перед телевизором. Немудрено — день сегодня выдался суматошный. С утра бегал по гостиничным этажам вместе с ремонтниками, потом нагрянула санинспекция, затем…
Вновь прозвучал звонок. Сергей Михайлович бросил взгляд на часы. Стрелки показывали четверть одиннадцатого. Лунев лениво сполз с дивана и, зевая на ходу, пошел открывать дверь.
— Кому-то из соседней, видать, не спится, — решил про себя Сергей Михайлович, — либо Витька из квартиры напротив пришел бутылку распить, либо Павел Николаевич со второго этажа с шахматами пожаловал.
Однако то был не Витька и даже не Павел Николаевич. На пороге стояла Ольга. На несколько секунд Лунев оцепенел от неожиданности.
— Здравствуйте, — едва слышно пролепетала девушка, — я вот, кофточку принесла.
Она протянула сверток из газетной бумаги.
— Ты опять одна по вечерам бродишь! — придя в себя, грозно прорычал Сергей Михайлович, — мало тебе вчерашних приключений?!
— От общежития до вашего дома всего два квартала. Я подумала…
— Она подумала! — вскинул руки Лунев, — ты, видимо, не тем местом думаешь! Проходи в дом, — он отступил от двери, пропуская девушку внутрь квартиры, — попьем чай, а потом я провожу тебя до общежития, — и, захлопнув дверь, добавил, указывая на сверток, — кофту себе возьми. Вещи покойного положено родственникам и друзьям раздавать. Я всю одежду жены дочери отдал, а эта кофточка случайно в моих вещах оказалась.
Они прошли на кухню и хозяин дома, усадив гостью за стол, принялся готовить чай.
— Я сегодня целый день в библиотеке просидела. К экзамену готовилась. Голова от зубрешки гудит. Вот и решила вечером немного прогуляться. Заодно кофточку вернуть и вас еще раз поблагодарить за спасение.
Ольга говорила сбивчиво, взахлеб, торопясь, объяснить причину своего позднего визита.
— А что, много зубрить приходится? — поинтересовался Лунев.
— Не очень… термины в основном. Предмет очень трудный. Называется «Психология детей младшего школьного возраста».
— Психология?! — Сергей Михайлович оторвал взгляд от чайника, — наверное, это очень интересно?
— Конечно, интересно! — оживилась девушка, — вот, к примеру, вы заметили, что у одного из ваших учеников младшего класса изменилось поведение. Вам нужно выяснить причину этого изменения. Что вы будете делать?
— Ну… не знаю… поговорю с ним, расспрошу.
— Он же еще маленький! — рассмеялась Оля, — он вам ничего объяснить не сумеет. Можно поступить проще. Дайте ребенку лист бумаги, набор цветных карандашей или красок и попросите его что-нибудь нарисовать. К примеру, лес, озеро, либо его двор. Если ребенок в своем рисунке использует преимущественно темные цвета, то это означает, что он чем-то подавлен, что его что-то угнетает. Вот тогда с ним уже можно вести целенаправленную беседу и выяснить причину его состояния.
— Действительно, интересно, — покачал головой Сергей Михайлович, — а почему ты все время говоришь о младшем школьном возрасте?
— Так ведь я учусь на факультете «Начальная школа». На втором курсе.
Лунев расставил на столе чашки и достал из шкафа коробку шоколадных конфет.
— Почему ты выбрала именно этот факультет?
— Мне с детства приходилось с маленькими возиться. Я же вам рассказывала: в нашей семье я из детей старшая. Папа с мамой на работе, а мне малышню поручают. Они у меня по струнке ходили. Во всем слушались.
— Значит, ты в педагогический пошла по призванию, а не то, что многие, лишь бы диплом получить?
— Ясное дело, по призванию. А вы? — после небольшой паузы спросила девушка, — вы где работаете?…
Так, за разговорами, да за чаем с конфетами, они не заметили, как пролетело время. Спохватились, когда часовая стрелка уже отклонилась от своего вертикального положения. Выскочили из дома и бегом понеслись к общежитию пединститута.
— А у вас в общежитии разве на ночь дверь не запирают? — на бегу спросил Лунев.
— Я на первом этаже живу. Девчонок попросила окно не закрывать.
Окно оказалось довольно высоко над землей. Пришлось Сергею Михайловичу помогать девушке вскарабкаться на подоконник. Перед глазами мелькнули белые трусики, прикрывающие аккуратную девичью попку. Из темноты комнаты Ольга на прощание послала Луневу воздушный поцелуй.
Возвращаясь домой пустынной улицей, Сергей Михайлович вдруг поймал себя на том, что по-мальчишески пинает перед собой скомканную газетную бумагу, насвистывая при этом легкомысленный мотивчик «легко на сердце от песни веселой».
— Ты чо, с ума спятил, старый хрыч? — ругнул себя Лунев, — девчонке, если она на втором курсе учится, лет девятнадцать, не больше! Она же младше твоей дочери! Нет! Глупости все это! — Сергей Михайлович замотал головой, словно отгоняя назойливого комара, — нет никаких чувств и быть не может! Так, небольшая дурь! Кратковременное затмение!
Подходя к своему дому, Лунев увидел на скамейке возле детской площадки высокого, худощавого старика странной внешности. На старике была надета белая, длинная рубашка, подпоясанная тонким, кожаным ремешком. Седая борода старца достигала его живота.
— Где-то я его уже видел? — напряг память Сергей Михайлович, — вспомнил! На озере, где я встретил Тольку Карася. Когда я отчаливал на лодке от берега, этот старик шел к воде и не сводил с меня глаз. Я его еще назвал про себя Лев Толстой.
Чувствуя на себе пристальный взгляд старца, Лунев прошел мимо детской площадки и завернул в свой подъезд.
Областной центр России, 16 июня 1973 года
Стульев в кабинете Сергея Михайловича для всех не хватило, поэтому некоторым сотрудникам гостиницы пришлось оставаться на ногах. Лунев сочувственно кивнул им головой.
— Товарищи, надеюсь, что наше сегодняшнее собрание не займет много времени. Тем более, что уже конец рабочего дня.
После этого, Сергей Михайлович надел очки и взял в руки листок, где набросал план своего выступления.
— Товарищи, вскоре после вступления в должность директора гостиницы, я обнаружил здесь вопиющие нарушения социалистической законности. Эти нарушения выражались, в частности, в создании искусственного дефицита свободных мест, неправомочном разрешении нашим клиентам приводить гостей в номера в ночное время, а также в попустительстве присутствия советских граждан в баре для иностранных гостей.
Все эти нарушения преследовали одну цель: получения незаконных денежных доходов, которые затем распределялись между сотрудниками гостиницы. Сегодня утром на доске объявлений был вывешен мой приказ. Кто не успел с ним ознакомиться, может сделать это после собрания. В этом приказе сказано, что, за перечисленные мной сейчас нарушения, виновный, в первый раз, будет наказан строгим выговором, а во второй раз, либо понижен в должности и окладе, либо вовсе уволен по соответствующей статье.
