То есть, в число этих трех людей Мельниченко не входит?
Не входит, нет. Теперь уже не входит.
Вы утверждаете в своей книжке, что соучастников записи в кабинете Президента было несколько. Почему эта информация раньше не всплывала на поверхность? Очевидно, что это был бы существенный аргумент для власти, тогда бы версия о патриоте-одиночке сразу бы отпала, как и о цифровом диктофоне…
Власти не выгодно сегодня говорить правду о кассетном скандале. По одной из версий, кабинет записывался по заданию самого Кучмы. Представляете, президент мог сам собирать компромат на людей, которые бывают в его кабинете. Для того, чтобы об этом узнать, надо, чтобы заговорил или Мельниченко, или его соратники, которых мы знаем и называем в книжке. Никогда об этом не скажет власть, так как ей не выгодно об этом говорить.
А что касается самих записей, их расшифровки, то в этом не заинтересован никто.
Вы убеждены, что все пленки, которые вывез Мельниченко, и часть которых находится у вас, не монтированные?
Они в таком виде, в котором они были переписаны на диск. Относительно того, что нет монтажа в разговорах, это так. Позднее Мельниченко вырезал некоторые куски для того, чтобы выбросить упоминания об определенных лицах. Это было сделано по заказу тех же политиков. Этого он сначала не делал. Он начал это делать через полтора месяца после первого выступления на радио “Свобода”, когда активно включились политики в кассетный скандал.
Несколько месяцев назад в интервью “Главреду” Александр Жир сказал, что записи Мельниченко еще задолго до “кассетного скандала” слушались на одной из футбольных баз. Известно ли, что кто-то кроме Мороза владел информацией, которая записывалась в кабинете Президента?
Марчук владел такой информацией, а, возможно, еще кто-то. Если Мельниченко не хочет об этом говорить, то надо встретиться с теми его компаньонами, с которыми он делал записи – и они скажут. Мельниченко может даже и не знать, кому эти записи попадали, так как он не один был. Я его понимаю, почему на некоторые вопросы он не может ответить – так как он не ориентируется, не разбирается.
То есть изначально предполагается, что это был просто коммерческий продукт, который продавался заинтересованным лицам?
Нельзя однозначно так утверждать. Этот продукт, я думаю, был довольно опасным делом, которое не должно иметь место в любом государстве. Это уникальный случай, такая себе трагикомедия. Если бы, скажем, в Германии даже оппозиция знала, что записывается кабинет канцлера Шредера, и об этом не рассказала, то народ эту политическую силу просто уничтожил бы. Так как кабинет главы государства – это не собственность президента, это не офис какого-либо бизнесмена. Это народная собственность.
В свое время Мельниченко очень хорошо говорил о Марчуке…
Если вы прочитаете книгу, там написано, как Мельниченко думал, и как происходила эволюция его мышления с того времени и до сегодняшнего дня.
Дает ли книжка окончательный ответ на вопрос, который интересует, безусловно, всех: кто все-таки “накручивал” Президента, и кто приносил в кабинет распечатки “Украинской правды”?
Да, ответ дается, и здесь никаких проблем нет. Я думаю, что можно и сегодня сказать, кто натравливал Президента на Гонгадзе, и кто приносил эти распечатки. Это Деркач. Есть возможность это проследить в записях, даже если часть их выбросить. Там видно, что Деркач приносит и говорит, что Гонгадзе такой-сякой. Вы хорошо знаете мышление Кучмы, который не верит в независимых журналистов, и который спрашивает, на чьи деньги Георгий работает, кто за этим стоит? Тогда еще Бродский сотрудничал с эсдэками (может, и сейчас сотрудничает с ними?). И Деркач говорит, что это – Бродский. Он через Гонгадзе травил Кучму на эсдэков.
Однозначно шло накручивание президента в окружении. Шла борьба за доступ “к телу”.
Когда появится окончательный вариант книги, и на каком языке он выйдет?
Он уже есть, только он сейчас редактируется. Книга выйдет на русском, английском и немецком.
Где вы планируете распространять эту книгу? Уверены ли вы, что она дойдет до украинского читателя?
Она дойдет, так как уже есть предложения от серьезных издательских фирм, которые хотят выкупить книгу, и на этом сделать бизнес. Предлагаются большие деньги за эту книгу. Не менее ста тысяч.
Есть ли у вас лично какие-то политические амбиции и планы, которые вы хотите преследовать после того, как книга станет бестселлером?
Я вам хочу сказать, что у меня сейчас нет никаких политических амбиций. И, чтобы вы поняли, мое дело – издать книгу, где будет изложена правда. Больше ничего. Морозу просто нечего противопоставить.
Что делал на вашей презентации бывший генерал Кравченко, а также народный депутат Шишкин?
Шишкин был приглашен на конференцию как представитель оппозиционных сил, как мой профессор, преподаватель в академии. Это человек, которого я хорошо знаю. А Кравченко проявил большой интерес к книге, которую я уже почти написал, когда мы встретились в марте в этом году. Он с удовольствием прочитал рукопись, и даже в какой-то мере приобщился к книге как эксперт, как консультант, и попросил меня, чтобы написать послесловие или предисловие.
Я его об этом не просил, это его инициатива. Он занимает такую гражданскую позицию, старается быть честным и выйти из ситуации, которая сложилась вокруг него, достойно. Дай Бог ему счастья и удачи.
После истории с Мельниченко, вы верите, что Кравченко тоже является одиночкой, который хочет одного – искать правду?
То, что Кравченко – одиночка, у меня нет сомнения, так как о Кравченко, его историю в Германии я знаю все. Мы же вместе работали, только я в консульстве, а он – в посольстве. Для меня его поступок был известен, прогнозируем, понятен. Я еще с ним разговаривал относительно событий в Берлине, когда он там был. Если вы мне верите, то я действительно хочу сказать, что он это сделал на собственное усмотрение, и никто за ним не стоял.
Ваша версия: кто был заказчиком “кассетного скандала”?
Если люди, о которых я упоминаю в книге, дадут показания, можно будет знать точно, как начались записи, был ли кто-то их заказчиком, или это было случайно. Но то, что записи использовала Россия, а позднее Америка, сомнений нет.
Отрывки из книги. Часть 1
Отрывок 1
Я посещал Мороза в Карловых Варах несколько раз. Мы вместе обедали, гуляли в лесу, играли в шахматы, рассуждали о политике и жизни. Кучму мы по-прежнему считали своим главным противником и были убеждены, что именно он тормозит развитие Украины. Мороз откровенно называл президента преступником и прогнозировал, что существующий режим вскоре будет свергнут. Меня поразила его уверенность. Ведь с момента выборов прошло лишь два месяца, и впереди у Кучмы было пять лет президентства.
По завершении пребывания в Карловых Варах я, Мороз и Сильченко отправились на моем автомобиле в Киев. По дороге у нас была запланирована остановка на ужин и ночлег вблизи Остравы. Там, в загородном отеле-ресторане нас принимал мой близкий друг и компаньон Владимир Болданюк. У нас был совместный бизнес в Чехии, и мы, по мере возможностей, помогали СПУ. Так, специально к президентским выборам мы профинансировали издание книги Мороза. Это была его проза, воспоминания о жизни, родственниках и друзьях, о пройденном к тому времени пути в политике.
Отдых лидера СПУ в Чехии продолжался более трех недель и обошелся нам с Болданюком в 15 тысяч долларов. Скорее всего, именно тогда, убедившись в моей преданности, связях за рубежом и финансовых возможностях, Мороз решил доверить мне исполнение тайного плана, связанного с переправкой майора и его записей за границу.
После короткого новогоднего перерыва политическая жизнь Украины забурлила с новой силой. В январе-феврале 2000 года в Верховной Раде происходило то, что подконтрольная власти пресса называла “бархатной революцией”, а Мороз расценивал как конец парламентаризма и очередной шаг к узурпации власти окружением Кучмы. Было понятно, что впереди нас ждет тяжелая борьба за выживание. Фактически СПУ и ее лидер оказались выброшены на обочину большой политики.
Именно в это время Мороз впервые упомянул о каком-то своем знакомом, нуждавшемся в лечении ребенка. Речь шла о четырехлетней девочке с врожденным пороком сердца, которой требовалась операция за рубежом – в Канаде или США. Мороз сказал, что очень рассчитывает на мои связи и поддержку украинской диаспоры. Он попросил меня приложить все усилия, поскольку этот человек чрезвычайно близок к нему. Несколько раз Мороз напоминал о своей просьбе и, вскоре, свел меня с майором Мельниченко.
