Утром 7-го в Смольном Троцкий собрал гарнизонных представителей: Саботаж в Гос. Банке не дает возможности снабжать фронт, красную гвардию и ставит под угрозу УС; солдаты гарнизона должны доказать, что Гос. Банк есть достояние народа; для этого через 2 часа сводному отряду, от каждого полка по взводу, совершить вооруженную демонстрацию с музыкой перед Банком, дать на размышление 10 минут, и пусть хоть подпишут бумажку, что уступают давлению силой. (От 9-го кавалерийского полка: Где вера, что нас не обманет и Ленин? смотрите, чтоб нас не прокляла вся Россия; тут что-то кроется, ведь Банк не петроградский, а всего народа. Другие: Гарнизон не законодательная сила, а где решение ЦИК? Троцкий: ЦИК несомненно одобрит.) – Сводный отряд с красногвардейцами, частью на грузовиках, с оркестром и броневиком, подошел к Государственному Банку; охрана семеновцев не допустила его внутрь ограды; но к этому времени в Банк собрались и делегации от г.д., ИК СКрД, рабочих Экспедиции, союза служащих Банка. – Менжинский и Муравьев предъявили бумагу, воззвание от СНК к служащим Гос. Банка, рабочим и солдатам: Кто словом или делом препятствует Советской власти, тот тяжкий государственный преступник, и на его голову обрушится рука революционной власти; Рабочее и Крестьянское правительство повелевает выдать 10 миллионов рублей на нужды народа, на выдачу 10 минут. – Возражения: бумага без всякой подписи! Промах; тут же ее подписал Менжинский. Мало! все протестуют и отказывают в выдаче денег. – Муравьев поехал в Смольный. Оттуда приказ: снять наружное оцепление; ввиду целого ряда формальных упущений вопрос временно считать открытым. – Зато под угрозами ВРК вскрыта силой кладовая казначейства при градоначальстве и взято 160 тыс. рублей. – По Петрограду расклеена листовка жирными буквами от ВРК: Мы предостерегаем богатые классы и их прислужников, что они играют с огнем; если они не прекратят свой саботаж в учреждениях, на почте, в банках, они первыми будут лишены права получать продукты; имущество главных виновников будет конфисковано. – Первые аресты видных чиновников за сокрытие именных списков служащих (т.е. забастовщиков).
С 7 ноября в Петрограде хлебная норма уменьшена до 3/8 фунта. – На многих заводах Петрограда введены два прогульных дня в неделю: нет угля. – „Новая жизнь”: По ожидаемому декрету о рабочем контроле фабриканты обязаны подчиняться фабзавкомам под угрозой тюремного наказания; а кто будет отвечать за снабжение заводов сырьем и топливом? фабзавкомы? – Фронты, особенно Северный, на грани голода, за последние 10 дней туда не поступало почти ни вагона муки; уменьшены хлебные пайки, солдатам выдают залежалые сухари запаса; фуража нет, падеж лошадей. – Делегация рабочих-печатников в ВРК: требуют свободы выпуска всех газет без исключения, иначе бастуем. Им отвечено: за каждым из вас у станка поставим солдата со штыком.
Левые эсеры, уже исключенные из партии эсеров за содействие большевицкому перевороту, формируют отдельную партию. – Переговоры их с большевиками; м.б. Спиридонова и Колегаев войдут в СНК, колебания. Троцкий предложил: закрыть все газеты и выпускать только „Известия” и „Правду”; отклонили. – Меньшевики считают опасным создание бы теперь другого правительства, в противовес большевикам; но можно создать аполитичное „предправительство” или „междуправительство”. – Разогнанную московскую г.д. красногвардейцы не пустили собраться в думском здании; думцы собрались в университете Шанявского: как реагировать на роспуск? надо бы выпустить воззвание, чтоб избиратели поддержали нас, но нет свободы издать его; ничего, угар скоро пройдет, и массы отрезвятся.
Ставка осталась единственным всеми признанным общерусским центром. В Ставку один за другим тайно прибыли лидеры ревдемов: Чернов, Гоц, Скобелев. Второй день совещание их с Общеармейским комитетом и Станкевичем, комиссаром при Верховном: создать правительство во главе с Черновым? (Гоц против: это скомпрометировало бы эсеров перед УС; и петроградские меньшевики дали знать, что против.) Созвать съезд СКрД в Могилеве (но делегаты уже едут в Петроград, не повернуть)? Остается: выжидание. – В ночь на 8 ноября Общеармейский комитет рассылает всем комитетам фронтов и армий: Непримиримая позиция Ленина и Троцкого, с ними не хотят говорить ни союзники, ни германцы; выборы в УС стали невозможными; предлагаем ДА взять на себя инициативу создания власти, правительство от большевиков до народных социалистов, министром-председателем Чернов. – Но и большевики, наконец, достаточно укрепились, чтобы взяться и за Ставку. В ночь на 8-е послан Духонину телеграфный приказ за подписями Ленина, Троцкого и Крыленки („комиссара по военным делам”): Тотчас обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленной приостановки военных действий для открытия мирных переговоров. СНК приказывает вам непрерывно докладывать по прямому проводу о ходе переговоров; акт перемирия подписать только с согласия СНК.
В Ставке после телеграммы народных комиссаров; она даже без подписи и без даты, Духонин запросил военное министерство о гарантиях подлинности ее. – Ставка на пороге решений: выполнять приказ правительства, которого не признает? начинать борьбу с большевиками? но даже могилевский гарнизон, георгиевский батальон ненадежны, брожение уже и у казаков, и у текинцев; телефонисты Ставки подслушивают разговоры и передают в могилевский Совет. Увезти Ставку в Киев? там мешает Рада; на Румынский фронт? но даже нет уверенности, выпустят ли из Могилева солдаты, и вывезти ли ставочные дела? – Духонин в жестоких колебаниях: мешать их перемирию? вся армия и страна скажут: Ставка против мира. И если в марте ДА подчинилась ВП, насильно захватившему власть, то почему теперь сопротивляться этим новым захватчикам? мир действительно необходим. – Генеральская группа Корнилова в Быхове остается в заключении.
8 ноября опубликовано обращение служащих государственных учреждений: Мы живем впроголодь, но не заявляем требования об улучшении нашего положения; презирая угрозы, мы не считаем возможным отдать свой опыт, знания и самый аппарат управления насильникам над народной волей; но мы ни на минуту не остановили работу на оборону и продовольствие. – „Дело народа”: Большевики своим захватом власти нанесли окончательный удар расшатанной народно-хозяйственной жизни страны, уничтожили сложный государственный аппарат снабжения армии и населения хлебом. – „День” (о вчерашней листовке ВРК): Как же так, у нас введен социализм, а „кучка капиталистов” и их „прислужники” все срывают нам в голод и хаос? в категорию „прислужников” отнесено все сознательное и культурное, что есть в России, и все служащие, и все социалисты и их семьи, и дети, и они теперь будут лишены права получать продукты? осатанелая фантазия гибнущих авантюристов; Ленин слишком поспешно обещал народу мир, землю и хлеб, но для этого мало захватить государственную власть и запереть нескольких министров в Петропавловскую крепость; нет, штыкократия не заменит демократию. – Потресов: Одного хотел бы: чтобы никто не помешал большевицкой власти умереть естественной смертью и их конец прошел бы в глубь народного сознания; но уже за эти две недели произошло непоправимое, и России придется долгие годы расплачиваться. – „Дело народа”: У нас даже не власть коллегии комиссаров, а правящая двоица, двоедержавие двух „чистых”, пока кто-нибудь из них не „очистит” от головы в свою очередь другого соправителя.
„День”: Налетчики из Смольного отняли у России последнюю возможность заключить почетный мир; их „декрет о мире” просто мыльный пузырь. – „Известия”: Декрет о мире не бумажка, а крупнейший политический акт; европейский пролетариат заговорил, германский пролетариат начинает борьбу за мир; революционная схватка еще не наступила, но уже слышны раскаты грозы. – „Рабочая газета”: Империалисты Германии! торопитесь с миром: никто не даст вам так дешево окраин России, как большевицкие правители.
До выборов в УС осталось 4 дня. По деревенским местностям вооруженные большевицкие солдаты разъезжают с угрозами. Во многих глухих местах и вообще не хотят выборов: хватит, весь год только и знали, что выборы, одни расходы; в списках партий не разбираются, а слушают, кто что обещает. – Потресов: Мы возлагаем все надежды на УС, но и его можно так же расстрелять, как на днях был расстрелян Успенский собор; придет рота красногвардейцев, нацелится – и где ты, краса и гордость России? – На инструктаже районных работников в ПК Володарский: УС для нас не фетиш; может создаться положение, что мы должны будем противопоставить ему Советы. Если массы ошибутся с избирательными бюллетенями, им придется взять другое оружие: если УС пойдет против воли народа, встанет вопрос о новом восстании.
На ПСРСД делает доклад приехавший Радек: Вторая революция в России произвела на рабочий класс Австрии и Германии ошеломительное впечатление, хотя социал-оппортунисты определяют ее как внутренний хаос. Европейской революции пока еще нет, но брожение переходит в открытую массовую борьбу за мир. – ПСРСД принимает декрет о реквизиции теплых вещей у богатого (по величине квартирной платы) класса. – Декрет СНК: газетные объявления становятся монополией правительственных газет (тем подорвать все остальные); никто не может помещать объявления там, где он считает это себе удобным; все другие издания за напечатание объявлений будут закрываться; у виновных в саботаже конфискуется все имущество плюс тюремное заключение до трех лет.
