— Да… это вы так говорите… а некоторые считают, что такого чувства вообще нет, что это придумано для романов и кино… что же будет… — и она разрыдалась.
— Обязательно будет. Я же знаю. Оно такое, что его нельзя просто взять и придумать, человеческая фантазия слишком бедна, чтобы выдумать такое волшебство…
Вэлла выплакалась и стала брать себя в руки. Она достала платок, вытирая им глаза и щеки.
— Слушай, попей воды.
— Не надо. Все уже нормально. Не смотрите на меня, я жутко выгляжу.
— Нормально выглядишь. Да, кстати, ты насчет задач спрашивала.
— Я все придумала. Я прекрасно все делаю по этой теме. Ну разве действительно когда-нибудь понадобится, тогда я обращусь. Вы ведь поможете?
— Конечно. Всегда все должно быть по человечески.
— Ну вот. А еще говорите, что из другого мира. В нашем мире главное всегда, в любых обстоятельствах быть человеком. И вообще с вами легко. Вам, наверное, говорили, что с вами легко?
— Наверное… Не помню.
— Значит, говорили. Вы все всегда поймете. Вы, наверное, многое видели в детстве, в гражданскую. Вы хороший товарищ.
— Ну, ты сейчас просто меня захвалишь, и я испорчусь.
— Не надо портиться. Мне пора идти. Надеюсь, вы не запретите поцеловать вас в щеку.
— Не запрещу. Только она еще не бритая.
— Это не страшно. — Вэлла чмокнула его в щеку, произнесла "Пока-пока!" и выпорхнула за дверь.
"Она не создана для обид, и это хорошо" — подумал Виктор. "Как там у Кочеткова? Вех позже смолкнет — соловей…"
Понедельник начался в ожидании командировочного удостоверения. Наверное, многим знакомо это чувство дня отъезда, когда и хочется продолжать привычные дела, в попытках завершить и то и это, и понимаешь, что все равно работа будет оборвана на половине, внезапно, когда позвонят, позовут или занесут бумажку. Этот период подвешенного состояния Виктор коротал на "Марсе". Машина прогревалась. Доцент Сребриков принес задачу и, оставив на столе нарисованную блок-схему, побежал вести очередную пару. "Надо будет тут пристраиваться обслуживать компутерную технику" — резюмировал Виктор. "Это перспективно".
По радио в новостях передавали репортаж о подготовке первого в мире турбореактивного автомобиля "Беркут" к очередному рекордному заезду, который состоится летом этого года на полигоне в районе озера Баскунчак. Предыдущий рекорд принес огромные прибыли американской фирме, создавшей специальные шины для заезда; взамен фирма передала советской шинной промышленности ряд передовых разработок и технологий. "Черт, умеют же здесь наши из талантов общенародную выгоду извлекать…"
Через забранные по инструкции решеткой от воров окна "Марса" синело утренее небо. Сейчас Зина занесет командировку, и можно будет бежать на Ленина открепляться.
На винтовой лестнице застучали каблуки — но не жесткой чечеток шпилек, приглушеннее и тяжелее. Дверь приоткрылась и на "Марс" зашел молодой, лет двадцать пять-тридцать, незнакомый Виктору человек в пальто-реглане.
— Здравствуйте. Вы будете Еремин Виктор Сергеевич?
— Здравствуйте. Да, я.
— Ковальчук Николай Александрович. Капитан государственной безопасности.
И незнакомец показал Виктору свое служебное удостоверение.
24. Никто не знает, что ждет завтра.
К удивлению самого Виктора, приход капитана госбезопасности не вызвал в нем ни страха, ни вообще какого-то волнения, как будто это здесь случалось каждый день. Какой-то мысли попытаться бежать не было; впрочем, с "Марса" это было и невозможно. Не возникло и вопроса, что, собственно, он мог такого сделать, чтобы им могли заинтересоваться в данном ведомстве.
Спустя мгновение он понял причину своего спокойствия: мир здесь был так строго расчерчен, наподобие хорошо администрируемой компьютерной сети, что сделать ничего "такого" он вообще, в принципе, не мог, даже не потому что не хотел, а потому что ему или не дали бы, или для адекватного человека это было бессмысленным. Заграницу слушать можно, но противно. Анекдотов не рассказывают, потому что никто не тычет в нос на каждом шагу дорогим и любимым. Культ личности фактически свернут без скандалов, Сталинский проспект красивый и потому никто не против названия. Да, еще есть жертвы репрессий прошлых лет. Но их, похоже, поставили на конвейер: регистрация, потом, как говорила Вэлла, реабилитация, обратно, кредит на квартиру в сталинке, который надо отрабатывать и зарабатывать на мелкие радости комфорта, работать и реализовать себя есть где. Диссидент по жизни в этой новой реальности может только удавиться, так и не начав диссидентствовать.
Может, у них просто, порядок такой: каждого зарегистрировавшегося потом посещать? Виктор не стал гадать.
— Очень приятно. Чем могу быть полезен?
— Виктор Сергеевич, вас рекомендовали нам, как человека хорошо эрудированного и неординарно мыслящего. Не могли бы вы нам помочь разобраться в одном деле?
— Спасибо за доверие, но, чтобы знать, в чем я могу помочь, я должен знать, что это за вопрос. Потом, я сегодня уезжаю в командировку и надо еще успеть взять открепление.
— Мы в курсе. Вам согласована двойная регистрация, в Брянске и Харькове. Удостоверение и билет Вам занесут, на место мы подъедем на машине, здесь недалеко, обратно тоже отвезем на машине, к поезду собраться вы успеете. Со своей стороны, мы вам тоже могли бы помочь. Вы ведь собираетесь подавать на паспорт?
— В общем, да, просто некогда было.
— Ну вот, при наличии каких-то трудностей для вас в этом вопросе мы бы всегда смогли их решить. Дать за вас поручительство. Так что если нет других возражений…
— Нет, возражений нет.
— Тогда не будем терять времени.
Виктор оделся, Ковальчук пропустил его в дверь вперед ("Вы все-таки старше"), и они прошли к выходу из корпуса. У крыльца, рядом с преподавательскими "опелем" и парой "фольксвагенов" стояли два "Старта" с работающими моторами, серый и темно-синий. Они с Ковальчуком сели в серый. Внутри машина выглядела достаточно уютной; Виктору сразу бросились в глаза два телефона. Водитель вырулил по Ворошилова в сторону III Интернационала; синий "Старт" тронулся следом.
— Другие специалисты. — пояснил капитан Ковальчук. — Вы, собственно, хотели знать, в чем состоит дело?
— Да. Чтобы знать, чем могу помочь.
— Вы слышали о так называемых не объясненных наукой явлениях?
— В смысле?
— Наверное, читали об УФО, снежном человеке и прочем? Вокруг этих вещей, конечно много лженаучных спекуляций, но дело не в этом. Время от времени поступают сообщения о событиях и явлениях, которые первоначально не находят объяснения с точки зрения современной науки. Часть из них впоследствии оказываются разными природными или искусственными явлениями, часть — регистрируется, как явление пока не выясненного характера, но каждый такой случай проходит у нас штатную проверку на предмет отношения к безопасности государства. Например, может ли быть явление, описываемое очевидцем, как УФО, оказаться разведывательным зондом, может ли это быть природным явлением, несущим какую-либо угрозу для государства и так далее. Для проведения таких проверок мы привлекаем как штатных и внештатных экспертов, так и различных лиц, которые могут тем или иным образом помочь разобраться в вопросе, например, взглянуть на наблюдаемое явление с новой, неожиданной стороны. В частности, вас нам порекомендовали именно как такого человека.
Ничего себе, подумал Виктор. Это у них чего-то вроде "X-Files", а Ковальчук, стало быть, наш, советский агент Малдер. "Истина где-то рядом…" Хотя чего удивительного — по логике, что необычно — подозрительно, что подозрительно — проверять стоит.
Интересно, что же там они обнаружили? Летающая тарелка приземлилась под Брянском? На месте несостоявшейся партизанской стоянки нашли снежного человека? Или вообще чего такое, чего ни в одном фантастическом романе нет?
Машина, тем временем, съехала с III Интернационала на Джугашвили и помчалась в сторону Литейной, обгоняя грузовики. Виктор успел заметить строящиеся крупноблочные и панельные дома; было похоже, что улица Джугашвили обещала стать усеченной версией Сталинского проспекта.
На Литейной они проскочили мало изменившиеся Холодильник и Стальзавод, остановились на несколько минут возле переезда, пропуская красно-желтую трехвагонную пассажирскую автомотрису со стороны Жуковки, и рванули дальше. На месте Нового Городка поднималась малоэтажная застройка. Оно и хорошо: все-таки место болотистое и для жилья не совсем здоровое.
За поворотом на Камвольный оба "Старта" завернули чуть влево, в сторону мелового карьера, что поначалу навело Виктора на тревожные мысли; впрочем, он тут же подумал, что именно в меловом карьере можно откопать попавший на Землю в неизвестные эпохи корабль пришельцев. У карьера машины опять свернули влево, проехали ныне пришедшую в запустение Антоновку и стали двигаться уже с меньшей скоростью к Ковшовке; справа и слева от дороги стоял густой лес. С дороги на Ковшовку машины свернули на накатанную дорогу вглубь леса, и сделав два поворота налево, остановились у высокого зеленого забора с воротами. У ворот висела вывеска:
