Налет на Магдебург 17 января оказался самой большой неудачей королевских воздушных сил со времен войны во Франции. За один день Британия потеряла почти полторы сотни тяжелых бомбардировщиков вместе с экипажами, еще три десятка пришлось списать по возвращении на свои аэродромы по причине тяжелейших повреждений, исправить которые оказалось сложнее чем произвести новый бомбер.
Разгром под Магдебургом привел к остановке воздушных налетов на целых два месяца, что позволило немцам немного перевести дыхание и спешно начать восстанавливать те производства, которые еще было возможно восстановить. К этому времени, у руководства Третьего Рейха и даже у самого Гитлера сформировалось понимание необходимости перевода экономики на полноценные военные рельсы, что естественно было связанно с резким снижением уровня жизни, и чего нацистская верхушка до последнего хотела избежать. Даже в самые «тяжелые» месяцы войны во Франции экономика Германии продолжала выпускать весь спектр товаров мирного времени, отчего большинство населения гораздо проще переносили военные невзгоды в виде изредка прилетающих с той стороны фронта бомб и снарядов. Ну и приходящих похоронок, куда же без этого.
Отказ от такой политики сам по себе означал поражение, однако других дополнительных ресурсов кроме внутренних к этому времени Третьему Рейху брать было уже неоткуда. Зимнее наступление советов, отбросившее вермахт на 100–150 километров назад, со всей серьезностью показало всю глубину скопившихся за последние годы проблем и вынудило руководство Германии идти на непопулярные шаги. Впрочем, проблемы на востоке у немцев еще только начинались…
Глава 15
— Тра-та-та-та, — длинная пулемётная очередь разорвала тишину морозного утра. За ней последовала ещё одна. И еще. Обычное дело для полигона, где проводятся испытания стрелкового оружия. Впрочем, именно в этот день из Москвы ожидалась представительная комиссия во главе с самим начальником ГАУ, поэтому, казалось, что даже испытанный тысячами выстрелов "Горюнов" звучал в это утро немного нервно.
Колонна автомобилей подъехала к административному зданию в начале одиннадцатого, где их уже встречал директор полигона полковник Збруев. Поприветствовав нового начальника полковник сразу уточнил:
— Сразу к делу, товарищ генерал-полковник, или может сначала перекусить? — На что получил в ответ хмурый взгляд и резкую отповедь.
— Показывай своё хозяйство, полковник, дел за гланды, некогда чаёвничать. — В отличии от своего предшественника — маршала Кулика, Яковлев гораздо реже употреблял алкоголь и уж точно не допускал, чтобы это вредило делу.
Кулика сняли ещё в прошлом 1944 году собственно за пьянство, не умение держать язык за зубами ну и за неудовлетворительную работу ведомства отвечающего за разработку и принятие новых видов вооружений. Последним гвоздём в крышку гроба карьеры опального нынче маршала стала пулемётная эпопея, когда ГАУ больше восьми лет не могло представить войскам адекватный станковый пулемёт на замену "Максиму". И начавшаяся в прошлом году война только подтвердила, что красная армия как обычно была не до конца готова к столкновению с лучшей в мире на данный момент сухопутной военной машиной. С другой стороны, как показала практика, к этому не был готов вообще никто.
Пройдя сквозь административное здание офицеры вновь вышли на улицу. Погода как на конец января была достаточно тёплой, болтаясь где-то в районе минус пяти градусов. Мороз легко покусывал за покрасневшие от такого обращения носы и торчащие из под каракулевых шапок мочки ушей. Ветра почти не было и выпавший прошлой ночью снег живописными шапками накрыл немногочисленные в этом месте деревья.
— Вот тут у нас представлены все образцы пулемётов, — жестом опытного метрдотеля Збруев продемонстрировал выставленные на столах в ряд машинки для совершения массовых убийств. — Тут те, что приняты на вооружение, и полноценно используются в войсках, дальше опытные и в конце трофейные образцы.
— Ну это все машины знакомые, — Яковлев нежно погладил рукой в перчатке ребристый кожух "Максима". Генерал-полковник начал свою военную карьеру в 1916 году ещё в императорской армии, в звании младшего унтер офицера. Имеющего кое-какое образование парня сразу направили в пулемётную команду, где он и прослужил следующие два года. Повинуясь внезапному порыву Николай Дмитриевич открыл жестяную коробку, стоящую тут же на столе, достал оттуда край двухсотпатронной ленты, ловко заправил его в пулемёт, с усилием двинул от себя ручку взведения и наклонившись к прицелу дал короткую на пять-семь патронов очередь в сторону расставленных на расстоянии в триста метров мишеней. Фонтанчики снежной пыли взвили с небольшим недолётом — генерал подкрутил винт точной настройки и повторил стрельбу. Судя по разлетающимся во все стороны щепкам от деревянных "болванов" — попал. — Эх… Помнят руки, не все еще пропито. Давай дальше.
Немудрёная шутка начальства вызвала лёгкую волну нервного смеха у подчинённых. В последнее время вслед за маршалом Куликом с должностей было снято несколько особо усердствующих в борьбе с зелёным змием генералов, отчего тема алкоголизма мгновенно стала в армии болезненной. Нет, пить при этом естественно не перестали, просто стали делать это чуть более осторожно.
"Максим" был со всех сторон прекрасной машиной. Отличная кучность, надёжность, особенно после перехода с холщовых лент на металлические, способность вести огонь практически бесконечно. Согласно пехотным наставлениям, взять позицию станкового пулемёта на открытой местности в лоб без применения артиллерии практически невозможно. Во всяком случае, пока из расчёта жив хоть один человек и есть запас боеприпасов. Даже тяжесть и дороговизна хоть и была проблемой, но далеко не той, с которой нельзя мириться. А вот невозможность быстро нарастить выпуск проверенных годами эксплуатации машин в условиях военного времени вследствие сложности конструкции мгновенно перечёркивала все достоинства старичка, отправляя его если не на свалку истории, то в музей — однозначно.
Рядом с "Максимом" стояли в рядок два станковых пулемёта, которые по идее должны были заменить творение американского изобретателя. ДС-39 — творение Дегтярёва, которое так и не смогло избавиться от детских болезней, условно принятый на вооружение в тридцать девятом и потом находившийся в состоянии перманентной модернизации в течение пяти лет. Страдающая огромным количеством детских болезней машина так и не смогла оправдать тот кредит доверия, который ей выдали еще перед войной. Существует легенда, что когда Сталин в 1943 году спросил у Дегтярева, какой пулемёт нужно принимать в качестве основного станкового для красной армии, ДС или СГ, знаменитый конструктор лично отдал пальму первенства Горюнову. Впрочем, учитывая что сам молодой изобретатель работал на заводе в Коврове, то есть под руководством Дегтярева, вероятно и к СГ-43 Василий Алексеевич тоже имел непосредственное отношение
Собственно СГ-43, заменивший в итоге на конвейере, неудачного предшественника тоже стоял тут же. Дальше стоял ДПМ — модернизированная версия пулемёта 27 года и он же переделанный пол ленточное питание. Эта модель получила наименование ДПМ-44. Советским конструкторам понадобилось всего ничего — восемнадцать лет — чтобы наконец "научить" творение Василия Алексеевича кушать патроны из ленты.
Основной проблемой, ставшей настоящим камнем преткновения, был собственно стандартный советский патрон, используемый в большинстве пехотного оружия сначала Российской Империи а потом и СССР. 7, 62х54R, где R — это рант, закраина, часть гильзы, помогающая экстрагировать ее после выстрела. Когда-то давно, еще в конце девятнадцатого века, на вооружение была принята именно такая гильза по причине большей простоты ее производства по сравнению с гильзой с проточкой. Тогда вопрос создания автоматического оружия и близко не стоял, нужно было произвести хотя бы достаточное количество патронов для трехлинейки.
