Тут я планировал отрыть полноценную полевую фортификацию с дзотами. Разметив линии будущих укреплений, дал команду на рытье, и бойцы с опытом заправских кротов принялись копать, брать больше, кидать дальше – шучу, для начала аккуратно сняли дерн и отнесли его в сторону, а потом стали копать укрепления, причем выкопанную землю не разбрасывали. Когда к месту обороны подошла дивизия Севастьянова, контуры укреплений уже были хорошо видны. Для пехоты лопат у нас не так много, но с полтысячи нашлось, а что вы хотели, на каждой машине или бронетранспортере везли лопату, вот их пехоте и выдали. Кроме лопат у нас был приличный запас топоров и пил, которые тоже пошли в дело. Бойцы Севастьянова с ними отправились в лес, недалеко, буквально метров на сто от опушки, и принялись валить деревья.
Я планировал построить основательные укрепления, и Севастьянов даже и не думал саботировать мои приказы, прекрасно понимая, что потом именно ему тут сидеть, а назло мне портить собственные укрепления он не собирался, все же не круглый идиот. Оставшимся без дела бойцам вручили носилки, а их у нас было много, также при каждой машине или бронетранспортере, там всего-то две жерди с куском брезента между ними, ни веса, ни места, зато раненых легко переносить, или вот как тут, всю отрытую землю на них уносили прочь, чтобы не демаскировать линию укреплений.
Уже к шести часам утра ударными темпами почти все было отрыто, бойцы тоже хорошо понимали, что чем быстрей и лучше они сделают укрепления, тем меньшие потери понесут сами. На укрепление стенок окопов шли тонкие жердины, а вот на пулеметные точки, которых, кстати, достаточно много, уже натуральные деревянные срубы с перекрытием, пускай и односкатным, но от ротного миномета и танковых орудий защитят. Сверху на бревна наваливали выкопанную землю и затем маскировали снятым дерном. Всего успели вырыть две линии окопов на расстоянии метров пятьдесят друг от друга, вторая линия проходила буквально по границе леса. А уже в самом лесу, среди деревьев отрыли капониры для артиллерии и техники. Танки стояли глубоко, над землей видны только башни, также и для орудий, вот только для них также делали срубы с крышей, лишь задней стенки не имелось, чтобы можно было легко закатить и выкатить орудие в капонир.
Отдельно делали позиции для минометов, их расположили в лесу, а тут своя специфика, для минометов тоже отрыли капониры, но без сруба и крыши, а кроме того, пришлось вырубать деревья. Если стрелять из миномета в лесу, то есть большая вероятность попасть под разрыв собственной мины, стоит ей только при выстреле попасть в ветку дерева, вот я приказал срубить все деревья в направлении противника. Чтобы не демаскировать позиции минометов для авиации противника небольшими полянками, рубили все деревья подряд, делая просеку, а стволы деревьев как раз и шли на срубы для капониров и дзотов. Единственное, над позициями минометов растягивали маскировочную сеть, благо у нас их хороший запас, и наших, и трофейных.
К десяти часам утра укрепления были полностью закончены, даже успели сплести из веток легкие щиты, которыми и прикрыли окопы. Это от наблюдения сверху, и похоже, эта маскировка действовала, по крайней мере когда над нами дважды пролетели «мессеры», похоже изучавшие дорогу, то они у нас не задержались, а затем высоко в безоблачном небе проплыла «Рама» и также улетела дальше. Пользуясь передышкой, бойцы отдыхали, впереди бой, и многие из них его не переживут, все это хорошо понимали, вот и ловили каждый момент тишины и покоя.
В полдесятого утра из нашего тыла появился гаубичный полк, мои орлы все же смогли найти народ в расчеты трофейных гаубиц, даже капитана гаубичника нашли, а это главное, тут считать надо, на какой угол поднимать стволы орудий, чтобы снаряды летели в цель, а не куда бог пошлет. Пришлось срочно разворачивать полк и отправлять его назад, к началу лесного коридора, а вместе с ним и роту пехоты генерала Севастьянова, так, на всякий случай. Вместе с ними отправил и радистов с рацией для связи, а корректировщик у меня и так есть, он и будет потом корректировать огонь гаубиц. По крайней мере на сегодняшний день снарядов для них хватит, а там, возможно, еще у немцев захватим, короче, видно будет.
Немцы появились около полудня, не знаю, что их задержало, я, честно говоря, ждал их раньше. Глядя в бинокль из своего штабного бронетранспортера, который стоял в капонире в паре десятков метров от опушки, разумеется, в лесу, я внимательно изучал приближающегося противника. Судя по столбу пыли, дивизия шла в полном составе, а мне вспомнились кадры кинохроники, когда вот так же немцы двигались в глубину нашей советской территории.
Они шли по дороге в два ряда, а кроме того, и по обеим окраинам, благо дождей давно не было и земля сухая и плотная. Впереди ехало десятка полтора мотоциклов с колясками, они двигались метрах в трехстах от основной колоны и выполняли роль передового дозора. Когда до стрелковых ячеек осталось около сотни метров, огонь открыли два ручника, и пара десятков бойцов буквально смели немцев своим огнем. Подпускать немцев ближе я не видел никакой необходимости, еще немного – и они все равно увидели бы наши укрепления. Траншеи шли также через дорогу, это чтобы можно было безопасно перебираться с одной стороны на другую. Сверху просто уложили бревна, на них – ветки с листьями и затем засыпали землей, а ветки с листьями – это чтобы земля не сыпалась между бревнами.
Как только немцы увидели, что стало с их передовым дозором, так сразу стали расползаться по полю, на ходу перестраиваясь в боевой порядок. Также они на ходу открыли огонь по обнаруженной позиции, хотя целиться было трудно, бойцы сразу присели на дне ячеек, а поскольку издали ячейки было не видно, то и ответный огонь в основной массе шел мимо. Когда немцы приблизились на полкилометра, огонь открыли мои УСВ и дивизионные Ф-22 Севастьянова.
Основу немецких танков составляли чехи и тройки, пара десятков четверок пылила где-то вдали, а пока передние танки стали один за другим вспыхивать от попаданий наших орудий. Для их тонкой лобовой брони бронебойные болванки калибра 76 миллиметров были смертным приговором, с легкостью их пробивая и вызывая пожары или детонацию боекомплектов. Немцы смогли подойти метров на триста, но видя, как быстро подбивают их танки, застопорились. Оставшиеся танки старались укрываться за своими подбитыми товарищами, не рискуя выезжать на открытое место. А тем временем позади них разворачивались в боевой порядок новые подразделения, которые подходили к месту боя. Пехота, высыпав из грузовиков и бронетранспортеров, двинулась вперед, грузовики отошли, а бронетранспортеры не спеша также пошли вперед. Тем временем позади развернулся в цепь новый танковый батальон, он стал быстро догонять пехоту с бронетранспортерами. Дождавшись подкрепления, немецкие танки снова двинулись вперед, до этого ведя огонь по нашим позициям и стараясь подавить нашу артиллерию.
Как только немцы снова пошли в атаку, я приказал открыть огонь минометам; потери противника стали стремительно расти, а тут еще и противотанковые орудия подключились, дистанция для них плевая, они тут даже четверку в лоб смогут подбить. Очень скоро все спереди стало морем огня, с полсотни танков и сотня бронетранспортеров усеяли поле перед лесом, а в небо поднимались десятки черных столбов дыма от горящей вражеской техники. Немецкую пехоту, которая имела глупость высунуться вперед, очень хорошо причесали пулеметно-ружейным огнем. Передние шеренги скосили почти под ноль, в результате оставшиеся отошли, используя свою подбитую технику как укрытие. Убедившись, что немцы отошли и пока не планируют снова наступать, приказал отвести основные силы из окопов по ходам сообщений в тыл. Сделали это, как оказалось, своевременно, так как буквально через полчаса после этого на наши позиции обрушился артиллерийский огонь. Обстрел длился полчаса, после чего немцы снова пошли в атаку. Быстро вернувшиеся бойцы снова заняли оборону, укрепления пострадали незначительно, лишь несколько дзотов оказались уничтожены прямыми попаданиями.
