— Могу я узнать с кем имею дело? Кричит руководитель морских рэкетиров в нашу сторону.
— А зачем вам? Когда вас будут вешать, вам объявят по чьему приговору!
— Вот как, вы имеете право выносить приговоры?
— Ну, говоря по совести раньше мне не доводилось этого делать. Однако вы и ваши люди кажетесь мне вполне достойными кандидатурами, чтобы начать с вас.
— О! Какая честь!
— Так, Болеслав если пока мы разглагольствуем хоть одна тварь подберется к борту я тебя сам утоплю! Шепчу я импровизированному командиру своих мушкетеров. И обращаясь к командиру кричу:
— Очень рад, что вам понравилось!
— Послушайте, может, не будем напрасно проливать кровь и решим дело в честном поединке?
— Проливать кровь? Никто из моих людей даже не ранен, а до ваших мне нет дела! Мы немного попрактикуемся в стрельбе, а палачу будет меньше работы.
— Но когда мои люди пристанут к этой посудине мы вас перережем как кур!
— Не когда, а если пристанете! И не похоже чтобы у вас это до сих пор получалось. Впрочем, мне некогда, и если вы, заплатив мне за беспокойство, отправитесь на свою барку и уберетесь к чертовой матери отсюда, то я, пожалуй, не буду стрелять вам в спину!
— А вы изрядный наглец молодой человек!
— Что поделать, моим родителям было некогда заниматься моим воспитанием, так что выросло то, что выросло. Но мы будем продолжать препираться или приступим к обсуждению вашего выкупа?
— А вы мне нравитесь! Захохотал мой собеседник.
— Ваша светлость, — зашептал мне на ухо Мэнни. — Одна из пиратских барок обходит нас по дуге. Они верно хотят подойти к нашему кораблю с носа. Так мы не сможем их обстрелять.
— Проклятие! Ругаюсь я в полголоса. Но в голове внезапно мелькает мысль. И я обращаюсь к матросам нашего флейта которые, не бросив до сих пор оружия, укрывались под трапами идущими на полуют.
— Эй, как вас там, вы еще живы?
— Да ваша милость!
— Сколько вас?
— Шестеро.
Произвожу в голове несложный подсчет. Нас двенадцать плюс шесть, это восемнадцать. Бандитов было человек двадцать, как минимум пятерых мы убили. Кого-то наверняка порезали в схватке. Мы в доспехах, если внезапно атаковать пиратов сейчас есть шанс очистить корабль до того как к ним придет подмога. Командую:
Лёлик, Болек! Мы с вами в полных доспехах идем впереди с пистолетами. Мушкетеры за нами! Vorwärts!
Такого подвоха пираты явно не ожидали. Одно дело резать в суматохе обычных моряков, другое когда на тебя строем прут двенадцать лбов в шлемах, кирасах и ощетинившихся стволами. Напрасно их командир пытался организовать отпор, нескольких смельчаков мы пристрелили в упор. Остальные не утруждая себя сопротивлением, бросились в свою барку и схватились за весла. Очистив палубу мои молодцы под командованием Кароля дали дружный залп в сторону последней пиратской посудины пытавшейся к нам подойти. Я же тем временем стоял перед пиратским главарем, наставив на него еще неразряженный допельфастер.
— Сдавайтесь! Шпага вам не поможет, а пистолет, кажется, дал осечку? Мой как видите двуствольный и колесцовый, так что осечки не будет! Сдавайтесь, у меня к вам есть пара вопросов, так что сразу я вас не убью.
Пират, скрипнув зубами, бросил на палубу пистолет и неожиданно с куртуазным поклоном протянул мне шпагу. В благородство решили поиграть? Ну, ну! Я внимательно смотрю на него. Молодой человек лет примерно двадцати трех — двадцати пяти, с довольно красивым лицом. Локоны длинной прически тщательно завиты. Весьма изящно и дорого для людей его профессии одет. Поверх камзола изрядная испанской работы кираса с золотой насечкой. Нет, ну ты посмотри, какие гламурные пираты пошли! Даже повесить жалко.
— Так, этого связать, рот заткнуть! Соберите команду и найдите капитана!
— Капитан убит ваша милость!
— Прискорбно! Кто ни будь, умеет управлять этим хозяйством? Показываю я на такелаж.
— Ваша милость мы сумеем, конечно, поставить паруса, но дойти в порт без капитана будет не просто.
— Что никто не знает, как дойти до ближайшего шведского порта?
— С вашего позволения я знаю! Подал голос пленник, которому не успели еще заткнуть рот.
— Вот как?
— Да, я владею благородным искусством управления кораблем и могу привести вас куда угодно. При одном условии.
— Звучит как музыка! Продолжайте друг мой, каком условии?
— Вы меня отпустите!
— Что же, заманчиво. Однако есть пара препятствий, так что боюсь, сделка не состоится.
— Каких препятствий? О чем вы?
— Видите ли, друг мой. Я снимаю шлем и, наклонившись к уху пленника вкрадчиво шепчу: — Что помешает вам привести корабль не туда, куда нужно мне, а туда, куда нужно вам? Скажем на вашу стоянку. У вас ведь есть стоянка? Что я угадал? Печалька!
— Я дам вам слово!
— Слово пирата? Умоляю не смешите мои ботфорты!
— Но я буду в ваших руках! Что помешает вам расправиться со мной, если я вас обману?
— Что же в этом есть свой резон, но тогда остается второе препятствие.
— Господи Иисусе, а на этот раз что?
— Помните, я обещал вас повесить? Уж такой я педант, что не пообещаю, все исполню! Эй, кто там! Поднимайте паруса и готовьте веревку, этот господин желает просушиться.
— Эй, подождите, вы же говорили, что не убьете меня!
— Я обещал, что не убью вас сразу, я и не убил до сего момента, но вы так наскучили мне этим разговором, что я, пожалуй, прикажу вас повесить.
— Да, но вы неминуемо погибнете сами!
— Для вас это будет большим утешением? Наслаждайтесь! Посмотрите на меня друг мой, мне семнадцатый год! Вспомните себя в этом возрасте, вы разве думали, что можете погибнуть? Я точно такой же! Эй, отставить паруса, быстрее веревку, говорят повешенный на борту хорошая примета!
— Подождите, вы же еще собирались обсудить размеры моего выкупа, да, да, вы говорили, что отпустите меня?
— Разве я так говорил? Не припоминаю, быстрее канальи!
— Пять тысяч талеров!
— Что простите? Да что же это такое! Беременные тараканы быстрее двигаются, чем эти олухи по вантам!
— Десять тысяч талеров!
— О, как я погляжу, к вам возвращается разум? Прелестно! Отставить веревку, сукины дети! Ставим паруса!
Интересно, что же за дичь мне попалась? И не подавлюсь ли я ей?
— Что же молодой человек, вы приведете корабль в ближайший королевский порт и отправите своим близким письмо с описанием той щекотливой ситуации, в которую угодили. Я со своей стороны не стану сообщать властям о вашей роли в разыгравшейся здесь трагедии и получу за это пятнадцать тысяч талеров!
