– Вы совершенно правы, когда чего-то не понимаешь, обязательно жди беды, – подыгрывая своему помощнику, произнес капитан. – И вообще, мне лично непонятно, на каком, собственно, основании английский военный корабль отдает какие-то приказы русскому.
Все так. Как такового международного морского права не существовало. Имелись кое-какие зачатки, да и те нарушались с завидным постоянством. Капитан мог действовать по своему усмотрению, что вызывало множество кривотолков. Но в любом случае правым оставался тот, на чьей стороне оказывалась сила.
Российский император выступил с инициативой введения свода международного морского права, которое действовало бы в открытом море. Он же ратовал и за введение международной таблицы сигналов. Причем это была не голословная инициатива, а вполне предметная, подкрепленная готовыми пунктами законов и таблицей сигналов.
Конечно, это нужно было еще обсуждать, а для этого хотя бы собраться всем вместе. Но инициатива не встретила поддержки ни с чьей стороны. Поэтому Петр пошел по другому пути. В типографии военно-морского флота были отпечатаны своды флажковых, световых и звуковых сигналов. Данные сборники поступили не только на все русские военные и торговые корабли, но и были разосланы в адмиралтейства морских держав, в количестве от нескольких экземпляров до сотни. Пояснение к этому странному подарку было простым: хотите пользуйтесь, хотите нет, но мы будем пользоваться именно этими сигналами. Стоит ли говорить, что этот поступок вызвал только снисходительную улыбку, а у некоторых даже негодование.
– Виктор Юрьевич, поднять сигнал «не приближаться», – соблюдая правила, обозначенные императором, приказал капитан.
– Думаете, они его прочтут? – усомнился помощник.
– Думаю, что это их трудности. Если я не ошибаюсь, английское адмиралтейство получило две сотни экземпляров сводов сигналов, которые мы почитаем как международные. Наше дело прокукарекать, а там хоть не рассветай.
– Есть. Вахтенный, поднять сигнал международного свода «не приближаться».
– И еще, Виктор Юрьевич, наведите наконец порядок, с парусами, а то мне самому как-то неловко.
– Есть.
– Господин капитан, разрешите доложить, – вытянувшись в струнку и кинув руку к околышу фуражки, обратился артиллерийский офицер.
Едва на него взглянув, Зарубин пришел к выводу, что у Ларина сильно чешутся руки. Уж очень нагло вели себя англичане в этих водах. Хм. Впрочем, далеко не только в этих. Ну и кому понравится либо сносить постоянные пинки, либо старательно обходить задиру стороной, чтобы избежать этого самого пинка. Уж не ветерану турецкой кампании и шведского инцидента, это точно.
– Докладывайте, Алексей Васильевич.
– Кормовые и носовые орудия развернуты. Боекомплект к орудиям подан. Артиллерия к бою готова.
Платформы носовых и кормовых орудий можно было развернуть для ведения огня с бортов. Но мероприятие это довольно длительное, поэтому в условиях боя развернуть орудия в прежнем направлении было уже практически нереально. Однако, лишившись возможности вести огонь по курсу и с кормы, «Чайка» получила по пять орудий в бортовом залпе, что вкупе со скорострельностью новых пушек превращало клипер в опасного противника.
– Превосходно, – одобрил капитан. – Кстати, как вам качка, не очень помешает?
– Конечно, с точностью будет похуже, но, с другой стороны, это не короткая балтийская волна. К этой приноровиться будет куда проще.
– Может, все же подпустить их поближе?
– Не стоит, Павел Иванович. Еще попортят нам корпус. Не хотелось бы попасть в док, когда такие дела назревают.
– Я вас понял, Алексей Васильевич. Да, я тут подумал… Вы, наверное, все же поднимете пару ящиков с зажигательными снарядами. Ну мало ли, вдруг осколочно-фугасных окажется недостаточно. Оно, конечно, сомнительно, но все же.
– Есть. Епифанцев! – отвернувшись от капитана, окликнул Ларин своего старшего комендора.
– Я, ваше благородие.
Старый моряк живчиком перекатился по палубе, минуя возникающие перед ним препятствия, и вытянулся перед своим непосредственным начальником. Н-да. Скажи кому, что это торговое судно, вряд ли поверят. Подобная дисциплина на том же английском флоте вколачивается самыми жестокими методами.
На русских кораблях обычаи иные, и офицеры, предпочитающие пройтись по сусалам матросов, на кораблях не задерживаются. А как следствие, не могут и сделать карьеру. Подняться же в звании выше лейтенанта, не имея за плечами ценз плавания, просто нереально. Спрос за нарушение дисциплины, разумеется, жесткий, не без того, но все же без самодурства.
– Назар Семенович, подними парочку ящиков с зажигалками.
– Есть! – злорадно улыбнувшись, козырнул старый артиллерист.
В ответ на поднятые русскими сигнальные флаги последовал очередной выстрел из носового орудия. Пока все так же холостой. Как говорится, картина маслом. Один ничего не слышит, другой ничего не видит.
– Братец, два румба вправо.
– Есть два румба вправо, – продублировал команду капитана рулевой.
– Так держать.
– Есть так держать.
– Алексей Васильевич, вы готовы?
– Так точно, Павел Иванович.
– Тогда будем считать, что противник начал обстрел.
В этот момент на носу «Глории» вновь вспухло белое облачко, а секундой позже донесся звук выстрела. Только в отличие от предыдущих двух на этот раз практически одновременно с ним на воде взметнулся водяной столб от упавшего ядра. Чугунный шар упал довольно неудачно, что говорило либо о плохой подготовке английских канониров, либо о том, что это самый что ни на есть предупредительный выстрел.
– Х-ха! – задорно отреагировал капитан. – Сдается мне, они уже начали всерьез. Приступайте, Алексей Васильевич. Но с зажигалками пока не торопитесь.
– Есть. Внимание, осколочно-фугасным заряжа-ай…
Уже через несколько секунд рявкнула переведенная на правый борт кормовая пушка. Снаряд дал небольшой недолет. Пущенный следующим орудием прошел значительно выше борта, прорвав грот-марсель. Однако плотности наполненной ветром ткани, а может, и прочности какого-нибудь троса такелажа оказалось достаточно для того, чтобы сработал взрыватель. Правда, снаряд взорвался, уже далеко отлетев от корабля, и его осколки никому не могли причинить вреда.
– Прицел пять! Не забываем про качку, братцы! И смотрим, куда палим! Огонь по готовности! – внес уточнение в прицел Ларин.
Орудия одно за другим выплевывали снаряды с такой скоростью, на какую только были способны. Благодаря интенсивности стрельбы, выучке канониров и точности орудий огонь клипера был вполне сопоставим с огневой мощью фрегата. В среднем каждый четвертый снаряд находил свою цель, проламываясь сквозь борт или палубу, разрываясь уже внутри, неся смерть и разрушение.
