Летом 1979 года, окончательно одурев от тоски, написал рапорт с просьбой разрешить заочную учёбу на историческом факультете. В те времена получение второго высшего офицерами начальством активно поощрялось, поэтому проблем никаких не было. Поступил Сёмочкин легко и первой своей сессии в гражданском ВУЗе ждал как ещё одного средства развлечься и найти смысл жизни. В голове как-то сами собой замаячили перспективы гражданской жизни. От которых, впрочем, энергично отмахивался - нельзя же семейные традиции нарушать, не слабак ведь! да и служба - вещь изменчивая, может и другим боком повернуться. Не станут же Сёмочкина, в самом-то дела, до пенсии в этом бункере держать!
В конце 1979 года Сёмочкин узнал о вводе ограниченного контингента наших войск в Афганистан. Событие всколыхнуло изрядно закисшего лейтенанта, заставило вновь задуматься. Результатом раздумий стал девятый вал рапортов с просьбой отправить его, лейтенанта (уже почти старлея) Сёмочкина для дальнейшего прохождения службы в состав ограниченного контингента в братский Афганистан. Рапорты были не голословными, Сёмочкин старательно перечислял все свои навыки, умения и заслуги, намекая, что не гоже такого боевого офицера держать под землёй прикованным к десятку телевизоров. Часть рапортов просто проигнорировали, на часть ответили. Основным по объёму содержанием ответов начальства были банальный "люли", основным по смыслу - "Успеешь ещё, на твой век войны хватит!", основным по пафосу: "Каждая должность для офицера почётна!" Ни один из трёх вариантов не успокаивал и не удовлетворял. Оставалось только надеяться на переменчивость судьбы.
И судьба преподнесла ему такую перемену, о которой он даже не помышлял...
Витька Александров
Солдатами не рождаются. Солдатами становятся...
Пожалуй, эта народная мудрость дала сбой при рождении Витьки. Он, с первых дней своего детства знал, что он - солдат.
Едва начав говорить, при хорошем настроении, Витька выкрикивал свой, понятный только ему клич: "Вперёд, на боевую!". Подрастая, все свободное время он проводил, играя в войну или готовясь к играм в войну. Выпрашивал в воинской части звездочки и петличные пехотные эмблемы. Выпиливал из досок автоматы и винтовки. Мастерил ручные гранаты. С нетерпением ждал очередного дня рождения, чтобы получить в подарок черный, штампованный из жести пистолет, стреляющий серными пистонами. А однажды, получив в подарок резиновый мячик, быстро нашел ему военное применение и вырезал из мячика подобие армейской каски. К сожалению, каска оказалась слишком большой и сваливалась с головы, а обратно, из каски, сделать мячик не удалось.
Долгими зимними вечерами, лёжа на кровати, пристроившись на отцовское плечо, Витька слушал как отец вслух читает принесенные из библиотеки книги Константина Симонова. Оставшись дома один, замирал возле репродуктора и ловил каждое слово радиоспектакля "Брестская крепость". Выпросив у матери пять копеек, бежал с товарищами на дневной сеанс кинофильма "Баллада о солдате", "Подвиг разведчика", "Гусарская баллада", "Чапаев", Александр Невский", "Крестоносцы" или "Крейсер Варяг".
Был один фильм, название которого Витька не запомнил. Фильм о героической борьбе повстанцев толи в Болгарии, толи в Югославии, а может быть и в Италии. Когда под конец фильма, предательски схваченного предводителя повстанцев, враги зверски казнили лютой смертью, вторнув тому под ребро огромный заостренный железный крюк и поднимая на крюке вверх от земли, Витька первый и последний раз плакал в темноте кинозала от горечи увиденного на экране.
К шести годам, из книг, кинофильмов, рассказов отца и мамы, выросших на Смоленщине и испытавших все ужасы войны и героизм наших солдат, а также слушая рассказы деда Стефана о его лесной жизни в Вадинском партизанском крае и о борьбе подпольщиков в оккупированном фашистами городе Борисове, Витька знал о войне намного больше, чем положено знать мальчишке в его годы. За это, при игре в войну, пацаны начали выбирать его командиром отряда.
Придя с улицы, Витька проверял приготовленный солдатский вещмешок с перевязочным пакетом первой медицинской помощи, банкой рыбных консервов, двумя кусками сахара - рафинада и торбочкой ржаных сухарей, смазывал хранившуюся под кроватью винтовку - берданку или залезал на чердак и подолгу играл с оставшимся от прежних хозяев дома, немецким автоматом "Шмайсером".
А еще через годик, пойдя в школу, Витька вдруг понял, что его руки помнят и знают, как натягивать тетиву боевого лука, как сжимать рукоять сабли или ручки станкового пулемёта "Максим". Каким-то неведомым путем, из "своих прошлых жизней" или с генами, доставшимися от далёких предков, Витька получил и впитал в себя невостребованное до времени ратное мастерство, идущее по материнской линии ещё от полковника Воронца, отличившегося в сражениях с поляками при царе Алексее Михайловиче Романове или от отцовского прапрадеда Казимира, имевшего баронский титул, заслуженный в пороховом дыму баталий.
Неоспоримыми моральными принципами будущего воина, сформировавшимися в мальчишеской головёнке, были четыре обязательных правила:
- Нельзя отдавать на поругание врагу своего знамени.
- Любой ценой необходимо побеждать врага.
- Если для победы нужно умереть в бою, то нужно умереть.
- Если враг оказался сильнее, то пока глаза видят врага, пока руки держат оружие, нужно драться с врагом, даже если нет шанса выжить или победить в этой борьбе.
Порой, в школьные годы, Витькины принципы применялись в мирной жизни, когда какой ни будь громила, из старших классов, уверенный в своей силе и безнаказанности, пытался обидеть Витьку или Витькиного товарища. Тогда Витька "вскипал" до состояния "тумана в глазах" и бросался на обидчика, невзирая на его рост и силу. Бросался и катался в схватке на пыльной земле школьного двора или на немытом полу школьного коридора, пока избитый и исцарапанный не умудрялся расквасить громиле нос до кровавых соплей и пока тот не пугался "взбесившегося" малыша.
Грядущая военная судьба вырисовывалась ясно и четко. Сначала, после восьмого класса Витька должен поступить в суворовское военное училище, затем закончить военно-политическое училище и стать политработником, как мамин дядя - политрук Макар Колобов, оставшийся со своим последним орудием 558-го зенитно-артиллерийского полка, безвестно погибший в октябре 1941 года, вместе с боевыми товарищами, под снарядами и гусеницами немецких танков.
Первая допризывная медицинская комиссия поставила крест на Витькиных мечтах.
