— И что
Улле посмотрел на нас с удивлением
— Ну как же, немцы повинны в геноциде его народа. Вы точно из Германии, ребята Мы же теперь им всегда должны.
— Я думал, что в геноциде виновата нацистская идеология Гитлера. И, насколько я знаю, больше всех во время войны пострадали народы Советского Союза, — опять вступил в разговор я.
— Об этом никто не помнит, а сами русские вспоминают только раз в году, девятого мая. Да и то, их больше занимают праздничные парады, чем подсчет потерь полувековой давности. Они же победители, а победители не жалуются, — отмахнулся Улле, — А евреи помнят все. Даже то, чего не было.
— Как же вы с Казимиром общаетесь
— Я отличный фотограф и единственный, кто может выносить его брюзжание.
— И при таком отношении к немцам он живет в Германии — не унимался Вернер. — Уму непостижимо.
— Ох, странные вы ребята, — удивленно помотал головой Улле. — Ладно, приятно было познакомиться. Пойду, отмечусь, а затем в номер — распаковываться. Увидимся вечером.
Улле поспешил к уже давно свободной стойке регистрации.
— Какой-то он чересчур разговорчивый, — заметил Хенке. — Стефан может быть тем, кого мы ждем
Из лифта, навстречу Улле, выпорхнула одна из девчонок, прибывших с парашютистами, и направилась к стойке регистрации.
— Вернер, видишь девчонку с короткой стрижкой — покосился я на своего офицера. — Она ждет отлучившегося портье. Подойди, познакомься с ней поближе. По-моему, она держалась несколько особняком от остальных друзей. Только не забывай об осторожности.
Хенке молча поднялся и отправился знакомиться.
Пройдя мимо Вернера флиртующего со светловолосой девушкой, я свернул к лестнице и поднялся на третий этаж, в наш номер.
Магдалена все также сидела за столом у окна. Когда я приблизился к ней, она, продолжая смотреть на темнеющие в сумерках пики за стеклом, произнесла
— Он здесь.
— Верно, — подтвердил я и положил на стол перед ней молох. — И тянуть время он не будет. Все случится очень быстро. Ты должна успеть засечь источник.
Вскочив со стула, Магдалена порывисто прижалась ко мне всем телом и поцеловала в губы. Но, спустя несколько сладких мгновений, отстранилась
— Он в коридоре, Эрик. Твой выход.
— Справлюсь, — вынув из наплечной кобуры штурмовой пистолет и снабдив его увеличенным магазином, я зашагал к выходу из номера.
Еще притворяя за собой дверь, я разглядел у лифта фигуру Казимира — плотного коренастого еврея из Кельна. Поблескивая темными выпуклыми глазами, он сверлил меня немигающим взглядом. В его опущенной руке тускло поблескивал укороченный модуль ИксМ8.
— Новая модель фотоаппарата — улыбнулся я и, почувствовав уже ожидаемое движение в противоположном конце коридора, прислонился спиной к дверному косяку. У дальней лестницы занял позицию спортсмен-парашютист с плазматором в руках.
— И с кем мне говорить
— А это неважно, Эрик, — улыбнулся, обнажив неровный ряд зубов, Казимир.
— Можешь обращаться к любому, мой друг, — послышался голос парашютиста.
— Тебе бы в цирке с фокусами выступать, Ганс.
— Дай ответ, Эрик. Ты со мной или нет — снова заговорил Казимир. — Решай прямо сейчас.
— Ты знаешь мои условия.
— Никаких условий, Эрик. Вы с Магдаленой сдаете оружие и уезжаете с нами. Только так, — подал голос парашютист, поднимая ствол плазматора. — Иначе погибнет очень много людей, очень.
— Ну, допустим, мы согласны, и что дальше
— Нет, не так, Эрик. Согласие придется подтвердить.
— И как
— У тебя оружие в руках, Эрик. Убей Вернера, — опять улыбнулся Казимир. — Я знаю, что он тебе друг. Но мне он — враг.
От этой бьющей прямо в сердце фразы в горле у меня вдруг пересохло. Почему она показалась мне такой знакомой А тем временем парашютист в дальнем конце коридора указал стволом плазматора на дверь ближайшего к нему гостиничного номера
— Он здесь, Эрик. Проводил нашу девчонку. Сейчас они разговаривают, но Хенке собирается уходить. Подойди сюда и когда он откроет дверь, вынеси ему мозги. Тогда я поверю тебе, и все станет на свои места…
Знаю! — уловил я послание Магдалены.
Первым схватил шумерскую пулю, прошившую его насквозь, парашютист. Он еще только летел на ступени, пачкая кровью стену лестничной площадки, а я уже вколачивал разрывной заряд в Казимира, который все ж таки успел нажать на спусковой крючок. Из-за ударившей в бронежилет пули ИксМ, рука моя чуть дрогнула и молох ударил бедного еврея не в переносицу, а в челюсть. Верхняя часть черепной коробки с выпученными глазами гулко ударилась о створки отиса, оставив на них темную кляксу. Тело шлепнулось на спину и запоздало взорвалось, имплантированной в грудь взрывчаткой. Я бросился к номеру, где находился Хенке. Из терзаемой пулями двери номера, уже летела щепа. Выбив полотно, я ворвался внутрь помещения.
Среди вдрызг разгромленной гостиной, размазывая рукавом кровь по лицу, стоял Вернер с миротворцем в руке. Знакомая блондинка с короткой стрижкой плавала в темно-бурой луже на полу. Скрюченная рука сжимала белыми пальцами вишню — советский боевой нож.
— Верткая, сука! — прохрипел Вернер, продолжая попытки унять кровь, сочащуюся из глубоко распоротой щеки.
Я прыгнул вперед, отталкивая товарища в сторону от трупа, разразившегося очередным взрывом, а затем, не обращая внимания на разлетающиеся куски плоти, расстрелял магазин в дверной проем спальни, валя еще одну решительно настроенную даму. Плазматор в ее руках выплюнул ставший шальным заряд плазмы в потолок, прошибая его насквозь и заполняя все вокруг едким белесым облаком бетонной крошки и штукатурки. Дождем хлынула вода противопожарной системы. Хенке от меня не отстал и срезал, прикрывая мне спину, второго парашютиста возникшего у входа в номер.
— Сколько их еще
— Еще двое, — подал я руку Вернеру, помогая подняться.
Сильнейший взрыв в коридоре заставил вздрогнуть все здание.
— Мина! — выскочил я наружу, чуть было, не поскользнувшись на крови, вместе с потоками воды обильно заливавшей все вокруг.
— Снаружи по окну ударили из гранатомета, но у меня все нормально, — откашливаясь, крикнула мне Магдалена. Она стояла, прижавшись к стене рядом с нашим номером, разбитое в труху дверное полотно которого разлетелось по всему коридору.
— Ты точно цела — прижал я ее к себе.
— Как видишь. И главное — я знаю, где его искать.
— Укройтесь в номере напротив, а я вызову вертолет и разберусь с остальными, — толкнул я одну из ближайших дверей и быстро осмотрел комнаты.
— Я бы продолжил, командир.
— Ты бы на свою физиономию посмотрел, Вернер. Вся в крови.
— Я помогу ему, — кивнула Магдалена, озабоченно рассматривая рану на лице Хенке.
— Вот-вот, — втащил я друзей в номер. — И никому не отпирайте.
Когда Магдалена и Вернер заперлись в номере, я, оценивая обстановку, взглянул на видеотрансляцию пауков. В холле гостиницы суетился малочисленный персонал, встречающий пожарную команду, а на ближайшей лестнице перед бурым потоком, бегущим по ступеням, пятился знакомый бармен с огнетушителем в руках. Улле и третью девчонку нигде разглядеть не удавалось. Я решил вернуться в номер и осторожно выглянуть в окно.
Сразу же пришлось отпрянуть. Из-за ближайшей невысокой гряды скал опять заговорил гранатомет, выдав целую серию залпов по окнам третьего этажа. Вытянув из-под кровати узкий футляр, я быстро привел в состояние готовности стикс Гуна и приготовился задать жару стрелку за камнями.
Интуиция заставила меня резко развернуться и выстрелить в широкую фигуру в дверном проеме. Улле с необычайным проворством увернулся от метившей в грудь гранаты, заставив ее разворотить стену позади него, и открыл шквальный огонь из двух ИксМ одновременно. Я только и успел, что метнуться в спальню — благо дверь туда была выбита взрывом.
Сволочь, видимо, пряталась в одном из номеров, — понял я и метнул в соседнее помещение прыгуна.
Когда Улле разметало по комнате, я глянул в окно. Сикорский Компании, прибывший по моему запросу для поддержки и эвакуации заходил на гостиницу со стороны залива. Я передал пилотирующему его Симону Зонну координаты вражеского гранатометчика, засевшего в скалах, и собрался отправиться к Магдалене и Вернеру. Но не тут-то было. Из-за здания отеля внезапно выскочил и завис над гнездом снайпера вертолет с опознавательными знаками аргентинских ВВС.
— Каковы наши действия — запросил меня Зонн.
Ответить я не успел. Тонкий, почти невидимый луч, лазера протянулся от носовой части аргентинской боевой машины до винтов сикорского. Каммлер позаботился о прикрытии очередной операции с воздуха. Ожил и стрелок в скалах, снова открыв огонь по окнам отеля. Но дуэль с ним я решил отложить. Разворачивающийся геликоптер с лазерной установкой заботил меня больше. Выкатившись из терзаемого разрывами номера, я быстро сменил апартаменты и позицию. Сквозь пролом в стене вертолет, готовящийся к атаке, просматривался достаточно хорошо. До него было рукой подать — метров семьсот, не дальше. То, что надо для гелланца. Под сигнал радарного устройства в коммуникаторе, сообщившего, что вражеский сканер меня засек, я поймал вертушку в прицел и направил в него серию бронебойных гранат. Все четыре, что оставались в магазине.
