– Мы хотим лишь избавить тебя от излишних забот, наш повелитель. Чтобы немилость Императора Сталина никогда не пала на тебя!
Повелитель должен быть нами доволен! На публике мы в образе суровых воительниц – в мундирах, с оружием. А наедине с Повелителем мы – послушные кошечки, с изящными прическами и в шелковых платьях, расшитых цветами. Чтобы выглядеть так, мы взяли служанок – которым платим из своего жалования и кормим со своего стола. Так ведь и в Москве, у таких как Госпожа Анна или Госпожа Лючия, домашняя прислуга, это обычное дело?
– Наш повелитель, тебе же будет приятно, если мы будем красивей и нарядней всех женщин этой провинции, и даже всей Поднебесной?
Что тебя беспокоит, Повелитель? Куда деть лишние рты из «опиумных» лагерей? Но если даже русские врачи считают, что вылечить их нельзя – значит, это бесполезный балласт. И не будет потерей для нашего дела, если «списать в расход», как говорят русские, хотя бы наиболее безнадежных. Вписав в бумаги, что в месте их сбора возникла эпидемия, и следовало изъять распространителей заразы. Ведь и правда, в этих лагерях творится такая грязь и антисанитария, что удивительно, как там еще не вспыхнул мор!
Высокое искусство власти – формально, тем, кто предложил это, стал один из пекинских товарищей – и он не расскажет, кто внушил ему такую мысль. Повелитель лишь наложил положительную резолюцию. И первая партия, двенадцать тысяч никчемных, были даже не расстреляны – не желая тратить патроны, солдаты закопали их живыми, поскольку тела все равно после надо было хоронить. Неделю было тихо, затем на небе сгустились тучи.
Первым выразил недовольство русский советник Ван Михалыч, «молчи-молчи» – тем, что среди приговоренных оказались не одни «опиумные», а еще и «могущие представлять оперативный интерес». Расследование показало, что поскольку «эти недоношенные даже лопату в руки не могли взять», то командовавший солдатами офицер самовольно велел разбавить отобранный контингент – теми, кто мог работать. Его тут же разжаловали в рядовые – чтоб не смел подставлять Повелителя под гнев из Москвы:
– Товарищ Ли Юншен, вы что творите? В ООН вой по поводу «коммунистических зверств в Шанхае». Не надо давать нашим врагам – лишний повод для клеветы! Что, нельзя было просто расстрелять?
– Не беспокойтесь, наш повелитель! Учитель однажды сказал – «большая разница, между ошибкой с тяжкими последствиями для СССР, и ею же, но с политической выгодой в итоге». И если ты выслушаешь наше смиренное предложение, как обернуть дело к общей пользе…
Анна Лазарева.
– Товарищ Лазарева, разберитесь с вашими хунвэйбинками!
Резолюция Пономаренко, красным карандашом. И пачка бумаг – докладные от товарищей из ГСВК (Группа Советских Войск в Китае), и по линии НКГБ и Партийного Контроля (а вы думаете, возле Юншена, будь он хоть трижды «наш», нет тех, кто исправно сигнализируют Куда Надо?). А «разобраться и доложить» приходится пока только нам, партконтролю (он же «инквизиция») – поскольку за фигурантами (Юншеном и сестричками) никаких проявлений шпионской, подрывной, иной враждебной к СССР деятельности, не замечено – а вот отклонения от коммунистической идеи, налицо!
Замечу еще, что в Шанхае (как и на всей территории к югу от Янцзы) – военное положение. Которое предусматривает – и ограничение прав населения, и ускоренное судопроизводство, и право военных властей экспроприировать собственность и мобилизовывать людской ресурс, если в том возникнет необходимость. Так что, категорически нельзя то, что там происходит, по московским меркам судить – там прифронтовая зона, война еще не завершена, враг разбит, но еще не уничтожен, вот когда весь Китай будет социалистическим… И крайне тяжело с управленческими кадрами – отчего не следует удивляться, что наши сестрички-цветочки там так развернулись.
Китайское образование, это нечто! Если упрощенно – то при всей древности китайской учености, право на самостоятельное творчество имеет лишь патриарх, глава своей Школы. И нет разделения на технарей и гуманитариев – понятие «литература» включает в себя вообще все, что написано, и художественную, и учебники. А если подробнее – то вспоминаю доклад, который я читала еще пять лет назад:
«Китайская интеллигенция качественно отличается от интеллигенции европейских стран, США и царской России. Если для европейцев, нормой является рациональное познание, то китайское образование существующее в рамках конфуцианской традиции, создало интеллигенцию, занимающуюся изучением трудов классических средневековых философов, писателей и историков Китая, причем в строго очерченных рамках.
Полного аналога этого в Европе нет и не было – примерный аналог, средневековые европейские теологи, активно использовавшие в своих работах логические или псевдологические доказательства в рамках схоластики, но даже такое сравнение не отражает коренного различия между европейскими и китайскими интеллигентами. Если для европейцев норма, самостоятельное мышление, пусть и ошибочное, то у китайцев оно категорически запрещено, а все дискуссии сводятся к максимально точному соответствию канону, созданному Конфуцием и несколькими другими патриархами китайской гуманитарной традиции. Именно традиции – наукой, в европейском и русском понимании, это считаться не может, поскольку наука предполагает непрерывное, последовательное познание.
Как следствие, это предопределило крайний, доведенный до абсолютного предела, догматизм образованного слоя китайского общества. Следует также отметить полное отсутствие в системе традиционного китайского образования изучения точных наук, не говоря уже о техническом образовании. Это именно догматическое заучивание, с точностью до последнего иероглифа, гуманитарного канона, созданного много веков назад – ни о каком изменении этого канона, диктуемом изменившейся обстановкой, согласно китайской традиции, речи быть не может».
В этом, кстати, большая разница с Японией: если японцы сумели в XIX веке осознать необходимость научно-технической модернизации и провести ее, приблизив свою культуру и образование к европейскому стандарту, то китайцы показали к тому полнейшую неспособность. И в иной истории, сумели решить эту задачу, лишь с огромной и безвозмездной помощью СССР (за что после заплатили нам черной неблагодарностью). Оттого, в этой реальности товарищ Сталин не спешит вкладывать огромные средства и ресурсы в подготовку китайских кадров – вернее, четко видна тенденция делать это в географических рамках нашего влияния: Маньчжурия, затем северный Китай, теперь до юга очередь дойдет. Вообще-то, местные образованные кадры в Китае есть – на севере русские из белоэмигрантов, на юге, «коллаборционисты» из сеттльментов (завязанные на бизнес с белыми партнерами) – но лояльность их (особенно вторых) вызывает большие сомнения.
Ну и местные особенности – Китай вовсе не однороден, там разница между северными и южными примерно такая же, как на Украине «ты левобережный или правобережный». И общее – что ни один нормальный начальник, толкового подчиненного «на усиление» соседу не отдаст. И малое число грамотных кадров, о чем я уже сказала – если даже сам Ли Юншен, «величайший полководец Китая» (что есть истина – полный курс Академии Фрунзе, где преподают наши Маршалы Победы, это лучшее военное образование в мире на сегодня!) по стандарту Советской Армии «тянул бы на комбата, максимум на комполка – в составе бригады или дивизии с хорошим штабом» (слова Вали Кунцевича), а ротами и даже батальонами Китайской Народной Армии нередко командуют выпускники «ускоренных курсов» (аналог – наши школы младших лейтенантов военного времени, «ванек-взводных»), то что про гражданских управленцев можно сказать?
Ну так что там «цветочки» наворотили? Однако все же, не хунвейбины – те в иной истории били именно товарищей по Партии, за «буржуазный уклон». А наркомания, это и правда, великая беда – в этой истории, осознаваемая в СССР на самом высоком уровне – «чтобы эта зараза к нам не проникла». Тем более, что в Москве уже и китайские ресторанчики появились, и вообще, мода на китайское – но всем известно про суровость советского закона: за распространение, высшая мера (при отсутствии смягчающих), за употребление от трех до «четвертного» (в зависимости от обстоятельств). И ведь в той истории в Китае было то же самое в начале пятидесятых – и уже Мао (здесь покойный) искоренил это бедствие массовыми расстрелами! Успешно – через десять лет наркоманов в Китае не стало. С распространителями понятно – но неужели и всех употребляющих тоже (миллионы, если не десятки миллионов)? Поскольку, как авторитетно заявляют светила медицины (я консультировалась!), «наркомана в высокой стадии, вылечить и реабилитировать практически невозможно».
