лично, а с британцем — по почте, да еще и официальной, принадлежащей корпорации? Да кто вообще ведет так тайную переписку с влиятельным подданным другого государства?!
Покрутив в руках пустую чашку из-под кофе, я раскрыл ноутбук и просмотрел результаты дополнительной проверки писем.
— Обнаружены следы взлома личного терминала доктора Хайера, — отчитался искусственный интеллект, после чего подсветил мне три адреса, соединенные линией.
Взломщик подстраховался, воспользовавшись этими ложными точками. Они выбивались из списка тех, которыми пользовался сам Август Хайер.
Причем временной интервал между входами указывал либо на то, что сам доктор умел перемещаться с Балкан в Индию за три секунды, либо на то, что у ключников имеется доступ к компьютерам Индийского Технического Института. Того самого, где разрабатывали аккумулятор, идею которого присвоил Хайер.
— Три дня назад, сразу после поражения в Мальтоне, был получен удаленный доступ к личному терминалу Августа Хайера, — продолжил объяснения «Оракул». — Письма появились в почтовой системе корпорации «Армтек» после этого входа в систему.
Что и требовалось доказать. Киборги потерпели сокрушительное поражение, и мне скармливают англичан, которые уже и так обречены, а к ним вприкуску и самого доктора. Отследить-то его не составит труда, как и определить местонахождение экспериментальной лаборатории.
— «Оракул», передай сведения лично Емельяну Сергеевичу Невскому, — велел я. — И продублируй Михаилу II, также лично.
— Будет исполнено, князь, — отчитался искусственный интеллект. — Готово.
Кивнув, я еще раз открыл результаты анализа обновленных киборгов. Август Хайер, которого, похоже, пытаются выдать за основного генератора идей, пришел к модели, в которой не требуются магические дары. Не так уж, выходит, и безнадежно здешнее человечество.
Закрыв отчет, я поднялся из-за стола, и телефон на столе завибрировал. С помощью линзы ответив на вызов, я поздоровался с куратором ЦСБ.
— Доброе утро, Емельян Сергеевич.
— Доброе, князь, — отозвался тот. — Я правильно понимаю, что кто-то пытается убедить нас, что этот Август Хайер, подданный Германского рейха, на самом деле — чуть ли не глава ключников?
— Полагаю, правильно, — усмехнулся я в ответ. — Есть ли у нас законная возможность найти его лабораторию на Балканах, Емельян Сергеевич?
— Князь, не разочаровывай меня, — тяжко вздохнул Невский. — Если наш враг настолько хитер и умен, как мы думаем, от той лаборатории сейчас уже ничего не осталось. Кстати, как и от самого доктора биокибернетических наук. Я бы не стал оставлять его в живых после такого провала. Вы же посчитали стоимость одного этого киборга?
— Да, примерно миллион восемьсот семьдесят тысяч рублей, — ответил я, округлив сумму.
— А теперь представь, что мы их перемололи там как минимум три десятка? — хмыкнул куратор ЦСБ. — Не сегодня, так завтра корпорация «Армтек» заявит о преждевременной кончине своего владельца. И сделает это наверняка под видом какой-нибудь аварии в той самой лаборатории на Балканах. Газ, например, взорвался.
Тут спорить было сложно. У Рюриковичей хватало за душой подобных историй, да и сам Емельян Сергеевич был арестован после того, как убил нанятого лично царского человека из свиты Соколовых. То есть в рамках местного общества подобная зачистка — своего рода норма.
— Но мы пошлем отряд для проверки, — отвечая на ранее заданный вопрос, подвел итог Емельян Сергеевич. — Естественно, неофициально. Иначе придется задерживаться дня на четыре, пока получим все необходимые бумаги и разрешения. И то не факт, что вообще их получим.
— Я понимаю, — ответил я.
— Если, конечно, ты сам не хочешь туда слетать, — с усмешкой предложил Невский. — Слышал я, как ты любишь из самолетов выпрыгивать. Можем тебя, князь, к ракете привязать и забросить в ту сторону. С посадкой проблем у тебя еще не было, так что, думаю, и тут справишься. А сам запуск ракеты объявим ошибкой, человеческий фактор никто ведь не отменял.
Ну да, стреляли в Англию, попали в Грецию. С кем не бывает.
— Нет, мне еще перед государем отчитываться первого марта, — отказался я от такого сомнительного предложения. — Идея, конечно, мне нравится. Однако боюсь опоздать на встречу с царем. Обратно-то мне никто ракету не предоставит.
Емельян Сергеевич посмеялся в ответ, после чего продолжил серьезно:
— Данные твои получены, отряд пройдется, посмотрит, соберет информацию, — сказал он. — Если что-то интересное обнаружат, я тебе передам, князь. А если нет — то и говорить будет не о чем. Пока что это дело на моем контроле, и других в него посвящать не следует.
— Разумеется, Емельян Сергеевич, — ответил я.
— Тогда на этом все, Дмитрий Алексеевич.
И он положил трубку. А я решил проверить, как там продвигаются дела у царских лабораторий. Все равно сегодня не усну.
День пролетел в княжеских заботах. Роботы, война с Британией — это, конечно, серьезные проблемы, однако обязанностей с меня никто не снимал. И ответственность за судьбу своей земли несу я.
Постепенно жизнь возвращалась в Красноярск, а известия об инвестициях в наше княжество и вовсе произвело эффект живой воды на моих бояр. На лицах появились улыбки — чуть ли не впервые с того момента, как я стал князем.
Опустившись в кресло, я бросил взгляд на часы. Восемь часов вечера наступили как-то совсем незаметно — список дел был практически исполнен. Оставался только один пункт — переговорить с сыном Степана Витольдовича.
В дверь постучались, и я разрешил войти.
Петр Степанович толкнул створку уверенно, но не слишком — как раз, чтобы продемонстрировать готовность нести ответственность за успехи и провалы в порученном деле. Я кивнул ему на кресло, и Слуга опустился на сидение.
Петр Степанович почти открыл рот, чтобы заговорить, но я прервал его движением ладони.
— Я вижу, что ты справился с задачей, — произнес я. — И готов произвести тебя в бояре. Сделать главой собственного рода со всеми привилегиями и обязанностями, согласно законам Русского царства. Но прежде всего у меня есть несколько серьезных вопросов, которые нам нужно обсудить.
Выслушав меня, он немного напрягся, на миг утратив тот облик уверенного в себе человека. Но тут же взял себя в руки.
— Спрашивайте, Дмитрий Алексеевич.
Выдержав небольшую паузу, я заговорил:
— Во-первых, твой отец, Петр, — объявил я. — Как ты понимаешь, не может отец боярина быть простым секретарем. Это нужно решить уже сейчас, так как Алексей Александрович вряд ли захочет отпускать от себя столь полезного и
