зверем и потом меховую одежду.
В радиорубке Сидоров был на посту и в хорошем настроении, поэтому проблем с отправкой весточки на материк не возникло.
Радист поднял мятую рожу с заметными следами вчерашней вечеринки и поинтересовался:
— Ты где такие песни слышал, Кеша. Слова дашь?
«Врата ада, опять я пел?»
Точно! Пальцы сбиты. Вот незадача, как выпьет, Васечкин тянется к гитаре и поет песни Петрова из будущего. Эх, как-нибудь попадет Кеша из-за своих песенок в лихие неприятности.
— Тебя где носит? Взлетаем!
Вертолет уже раскручивал лопасти, потому фотокор из столицы поспешил за председателем оленеводческого колхоза «Красное Заполярье» Тимофеем Вылко. Иннокентий все никак не мог привыкнуть к тому, что так похожие на азиатов люди носят исконно русские имена. Матерящийся вертолетчик пропихнул Кешу внутрь, тот быстро нашел место среди тюков и ящиков и достал термос.
В вертолете Васечкин летел впервые. Неимоверно шумно, громко и некомфортно. Как ни странно, но после пары глотков кофе его склонило в сон. Очнулся он после посадки. Винты еще вращались, но кто-то уже подтаскивал груз к распахнутой двери. Кеша сидел на проходе и чтобы не мешать разгрузке, подключился к работе. После сна в неудобной позе тело слегка затекло, так что перетаскивание тюков и ящиков оказалось неплохой разминкой. Кеша заметил, как одобрительно посмотрели на него члены экипажа и с удвоенным азартом принялся в одиночку выкидывать из салона пятидесятикилограммовые мешки, которые тут же подхватывали пара местных мужичков. Они с уважением переглядывались и одобрительно покрякивали, когда Кеша выбрасывал очередной тяжелый груз словно небольшой пакетик.
«Так-то, знай наших!»
Расставленные в каком-то хаотическом порядке чумы, поселком или деревней назвать было сложно. Казалось, что каждый хозяин выбирал место для установки временного жилища по принципу «мне здесь хочется», вот и получилось такое нагромождение. В стороне стояли оленьи упряжки и снегоходы. И непонятно чего было больше.
На стойбище готовились к празднику, и это было заметно по суетящимся женщинам, снующим туда-сюда детям и стоящим в стороне с умным видом взрослых мужчин в меховых малицах. Все щурились от солнца, или это у них всегда такое выражение лица? В этом кажущемся хаосе чувствовалась общая слаженность и мощная движущая сила. Пахло дымом, жареным мясом и свежей выпечкой.
К Кеше подошел заботливый Вылко и повел его в большой чум, где у очага суетились молодые женщины. Пахло вареным мясом, соленой рыбой и протухшим жиром.
Вылко указал Кеше на выгороженное занавеской место в чуме.
— Располагайся здесь.
Иннокентий, ловя на себе любопытные взгляды, положил свои вещи, снял верхнюю одежду и ему тут же сунули в руки миску с густым, наваристым бульоном.
— Угощайся! До вечера еще далеко.
Бульон на его вкус был пресноватым, не хватало привычных специй, но сытным. Молоденькая ненка поднесла ему кружку с чаем, в котором плавал жир, и деревянную подставку с выложенными на ней «вкусностями» — рыба сушеная, соленая и вездесущая строганина.
Кеша такое ещё не пробовал, но в знак благодарности немного отхлебнул.
«А ничего!»
Только выпил кружку, как, ему тут же налили вторую. Третья шла уже тяжело.
— Паря, ты, как напьёшься, кружку переверни. А то наливать будут бесконечно, — раздался тихий девичий шепот.
С трудом осилив третью порцию чая Васечкин так быстро перевернул кружку, что девушки прыснули.
После такого пиршества ему больше всего хотелось закрыть глаза и вздремнуть, но пора и честь знать. В конце концов, он приехал сюда работать! Одевшись и достав технику, приезжий фотокор вывалился наружу. А там уже вовсю шла движуха. Взрослые с важным видом стояли отдельно, а молодежь затеяла какие-то непонятные игры. Такие кадры точно пригодятся! Оленьи повозки были запряжены в импровизированный поезд, а молодежь с гиканьем и уханьем пыталась запрыгнуть на него и удержаться. Дальше дюжие молодцы перетягивали палки, кидали в мишени топорики, прыгали через нарты, метали арканы. В стороне стоял жених и одетая только в синее невеста. Почему-то они были очень серьёзными.
Солнце то и дело скрывалось за густыми, низко летящими тучами.
Для съемки приходилось учитывать многие факторы. Направление освещения, его яркость, какой объектив стоит на камере, и еще при этом вручную наводить резкость и менять линзы. Две плёнки Кеша отснял моментально, хотя снимать было сложно. Это вам не автомат! Как все-таки удобно делать фоторепортажи в будущем!
Васечкин с лёгкой завистью вспомнил, что видел в ТАСС опытных корреспондентов, увешанных импортной техникой фирмы Никон. Там и более продвинутые ТТЛ системы, набор линз шире, даже имеются моторчики для пленки и большая кассета, куда влезает нарезанная пленка в 250 кадров. Очень удобно в спортивной съемке. Но импорт еще заслужить надо.
В принципе и его «Практика» весьма недурственный аппарат. Да и пленку Кеша использует не самую простую А2-Ш. Она чувствительностью на 320 единиц, но можно экспонировать, как более меньшую. Тут дело в хитрой проявке. А2-Ш более мелкозернистая, дающая множество деталей и с большим динамическим диапазоном, чем стандартная фабричная. Так что грех жаловаться!
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡
— Идем.
Кто-то настойчиво тянул Кешу за рукав. Он оглянулся, это была та самая девчонка из чума, что дала ему совет. Девчуля была ниже его на полторы головы, с круглым кукольным личиком смотрелась анимешно.
— Куда ты меня тащишь?
— Быстрее! Самое интересное пропустишь, — настаивала девчонка.
— Ты, вообще кто? — Кеша присел и начал перематывать пленку, раздумывая, вставлять ли последнюю слайдовую.
— Наташа.
— И что тебе надо Наташа?
— Сейчас жених пойдет ловить оленя, затем они пойдут праздновать в чум.
Иннокентий обернулся. Смешливая девчонка смотрела ему прямо в глаза. «А она миленькая!»
— Пойдем, покажешь. Раз ты все тут знаешь. Живешь здесь?
— Нет, на свадьбу приехала, — засмеялась Наташа. — Я в городе учусь.
— В каком классе?
Она снова захихикала.
— Ты меня считаешь такой маленькой? Я на учителя в педе готовлюсь. Скоро заканчиваю.
Кеша покачал головой. Да хрен их разберешь! Все маленькие, миниатюрные и на одно лицо.
— А тут кто у тебя?
— Так, младшая сестра замуж выходит. Чего так торопится? Не знаю. Давай быстрее, уже начинается.
Дальнейшее действо полностью увлекло Иннокентия. Он снимал, как жених лично заарканил выбранного заранее быка, так называли здесь крупного самца-оленя, как пойманному животному хитро замотали шею, прошептали заклинания, и какой-то ненец ловко перерезал горло. Кровь хлынула в подготовленный заранее сосуд.
Инокентий остановился лишь тогда, когда после черно-белой закончилась и слайдовая пленка.
«На сегодня, пожалуй, хватит!»
—
