Пока я размышлял обо всем этом, наш шестивесельный ял добрался до пристани в Порт-Фуаде. Там нас уже ждали. Главным среди встречавших был, безусловно, генерал-майор Жданов, совсем недавно еще полковник и командир 10-го Одесского уланского полка. А теперь он – командующий Особой Суэцкой бригадой, начальник гарнизона и временный военный губернатор зоны Суэцкого канала.
Еще в Кронштадте мы довольно много слышали про этого достойного офицера. Силами своего 10-го Одесского уланского полка, а также четырех пехотных батальонов и двух артиллерийских батарей, составивших позже Особую Суэцкую бригаду, он железной рукой навел порядок в окрестностях канала.
Большое нападение каких-то башибузуков и местного сброда, случившееся сразу после убийства императора Александра II, несомненно по наущению англичан, было жестоко отбито им картечью и ружейными залпами, после чего голубые уланы, атаковавшие смутившихся нехристей в конном строю, и вырубили их всех под корень. За тот бой государь наградил многих. В числе прочих он поздравил полковника Жданова генерал-майором и повелел вручить ему Золотое оружие за храбрость.
Сейчас встречавший нас генерал-майор Жданов был одет в построенный из ткани серо-желтого цвета мундир нового полевого образца. Хоть он и был не такой, как в армии Югороссии, но все же мало напоминал все виденные мною ранее русские армейские мундиры. Очевидно, что это были какие-то новые веяния в армейской форме, которые миновали нас, пока мы не спеша, где на машинах, а где и под парусами, полтора месяца шли из Кронштадта до Порт-Саида, огибая всю Европу.
Рядом с генерал-майором Ждановым, тоже в форме незнакомого мне вида, стояли еще два офицера. Первый – массивный и угрюмый, как причальная тумба, явно из пехоты, второй – в черном мундире – этот точно моряк, а значит и наш с адмиралом Лесовским коллега, который не мог быть никем иным, как командиром «Сметливого».
– С прибытием вас, господа адмиралы, – приветствовал нас генерал-майор Жданов, – а мы вас уже заждались. Государь по телеграфу уже несколько раз спрашивал – прибыли вы или еще нет. В Персии все больше и больше разгорается смута, и правящий там Насреддин-шах сейчас готов обещать что угодно, лишь бы усидеть на своем троне. В Петербурге считают, что ваша эскадра будет в водах, прилегающих к Персии, сейчас как раз к месту.
С другой стороны, по суше, в Персию идет Особый Персидский корпус генерала Скобелева, с которым адмиралу Лесовскому указано взаимодействовать в деле замирения населения Персии и упрочения в ней российского влияния. Есть сведения, что мятежники по морю снабжаются оружием британскими властями из Индии, и это дело необходимо пресечь немедленно.
Мы со Степаном Степановичем переглянулись, он кивнул, и я ответил:
– Владимир Петрович, вы можете немедленно телеграфировать в Петербург государю, что сразу после прибытия к месту назначения моя эскадра немедленно начнет патрулировать прибрежные воды Персии, с целью устранения иностранного влияния на происходящие там события.
Генерал-майор Жданов кивнул:
– Я доложу государю. А теперь, господа, разрешите представить вам моего помощника, можно сказать, мою правую руку, штабс-капитана армии Югороссии, Давыдкова Сергея Петровича, а также назначенного к вам сопровождающим командира сторожевого корабля «Сметливый», капитана второго ранга Гостева Алексея Викторовича.
Должен сообщить, господа, что в связи с чрезвычайной срочностью и серьезностью происходящего, проводка вашей эскадры через Суэцкий канал будет начата немедленно и без всякой очереди.
– Очень хорошо, – сказал адмирал Лесовский, с любопытством глядевший на новомодный мундир генерала, – я понимаю нетерпение государя, желающего как можно скорее взять в свое подданство столь богатую землю, как Персия, и готов отправиться к конечной точке нашего маршрута немедленно. Но, Владимир Петрович, скажите мне, пожалуйста, что это у вас за мундир такой. И как давно он появился?
– Степан Степанович, – ответил, улыбнувшись, генерал-майор Жданов, – должен вам сообщить, что еще с августа месяца указом императора Александра Третьего с целью снижения неоправданных потерь, для всех армейских чинов, пребывающих в зоне боевых действий, была введена полевая форма одежды так называемой маскировочной раскраски. При этом было указано, что покрой полевых мундиров нижних чинов, унтер-офицерского и офицерского состава, а также генералов, не должен сильно различаться между собой, дабы неприятель, наблюдающий за нашими позициями, не смог бы различить – кто есть кто.
А в дополнительном приказе, который пришел вслед за августовским, разъяснялось, что в условиях степной и пустынной местности необходимо носить мундиры облегченные, вроде тех, какие носят наши войска в Туркестане. Действительно, в такую жару в суконных мундирах, как бы они красивы ни были, с человеком запросто может приключиться тепловой удар. А дабы спасти от солнечных ударов головы, было велено носить легкие кисейные накидки, защищающие головы солдат и улан от палящих солнечных лучей.
Жаль, конечно, было расставаться с нашими голубыми уланскими мундирами и шапками, но… Приказы, Степан Степанович, надо выполнять. Да и практика показала, что с введением новых мундиров потери моих людей во время нападений резко сократились, как и потери от болезней и от жары.
Впрочем, как я понимаю, на флотских чинов данное распоряжение не распространяется. Так что вы можете продолжать носить тот мундир, к которому привыкли.
Вице-адмирал Лесовский понимающе кивнул, а генерал-майор Жданов махнул рукой в сторону здания конторы Суэцкого канала.
– А теперь, господа, – сказал он, – пока не подошли лоцманы, и не началось движение по каналу, позвольте мне на правах хозяина пригласить вас в мой штаб, чтобы там, в тишине и покое, выпить по чашечке кофе с коньяком, за успех вашего исторического похода.
25 (13) октября 1877 года. Вечер. Красное море к югу от Суэца, пароход «Агата»
Кэптен Эдвард Смит, моряк Флота Ее Величества и джентльмен
Слабый ветерок, дувший со стороны Египта, лениво трепал «Юнион Джек» на корме «Агаты». Несмотря на конец октября, пустыни дышали жаром, как еще не остывшая доменная печь. Скоро на небе зажгутся первые звезды, и тогда на смену неистовому жару придет ночная прохлада, перед рассветом переходящая в леденящий холод.
Экспедиция на пароходе «Агата» была послана к Суэцу вице-королем Индии Эдвардом-Робертом Бульвером, Первым графом Литтоном, сыном известного романиста и, по совместительству, приятелем покойного премьер-министра Дизраэли. К тому же он был ярым русофобом, полностью разделявшим антироссийкую политику королевы Виктории.
