Целеуказание тепловой головкой наведения Р-73Э выполнялось при 150 градусах, а у «Сайдвиндера» — угол обзора всего 90 градусов.
Так что уклониться от Р-73Э было просто невозможно — для этого пришлось бы нарушить все законы физики. Но гиперпространства поблизости не наблюдалось. Ведущий «Лайтнинг» был обречен. Круто развернувшись, русская ракета взорвалась возле сопла американского истребителя пятого поколения. Из его кормы вырвался громадный фонтан пламени, и в следующий миг «Лайтнинг II» взорвался.
Такая же участь постигла и два других истребителя пятого поколения ВМС США — летчики звена капитана Игоря Чайки были опытными бойцами, асами с реальным боевым опытом, воздушными снайперами.
— Я «Чайка-1», все истребители противника уничтожены! Иду на помощь наземной группе.
* * *
А на земле разворачивались события, куда более драматичные, чем в воздухе. Пока четверка американских истребителей погибала, сковывая боем страшные русские истребители-бомбардировщики, «морские котики» успешно десантировались с конвертоплана V-22 «Оспрей». Под прикрытием двух «Кинг Кобр» спецназовцы стали осторожно приближаться к обломкам «Глобал Хоука».
— Идут, суки! — Старпом Смолин оторвался от бинокля. — Ребята, нужно во что бы то ни стало сковырнуть их вертолеты огневой поддержки. Иначе хана!
— Есть, товарищ старший помощник.
Один из матросов с пусковой трубой ПЗРК «Игла» превратился в ледяное изваяние, отслеживая винтокрылую цель.
Две «Кинг Кобры», наклонив носы, увенчанные жалами автоматических пушек, взметали небольшие снежные смерчи лопастями винтов. Комбинированные тепловизионные прицельные системы сейчас обшаривали окрестности в поисках угрозы. Вертолеты AH-1Z, похожие из-за обтекаемых фонарей кабин на хищных стрекоз, были смертельно опасны. Их прицельное оборудование и вооружение: скорострельная пушка, две счетверенные пусковые установки управляемых противотанковых ракет AGM-114 «Хеллфайр» и блоки НУРС адским огнем могли смести оборону роты, а не то что жалкой горстки десятка моряков.
Но воюет не бездушный металл, а люди — из плоти и крови. И сейчас кровь бурлила в жилах моряка-зенитчика.
— Цель захвачена, — одними губами, еле слышно произнес он.
— Пуск, — также беззвучно приказал старпом.
— Есть пуск. — Матрос нажал на спусковой крючок.
Когда он выжимал свободный ход курка, автоматически включился лазерный дальномер, определив точную дистанцию до цели. На борту «Кинг Кобры» пилоты всполошились, зарегистрировав облучение прицельным лазером. Но было уже поздно.
Выброшенная пороховым стартовым ускорителем из пускового тубуса зенитная управляемая ракета 9М39 включила маршевый твердотопливный двигатель и рванулась на цель, ориентируясь по тепловой засветке работающих двигателей вертолета. В ее головку самонаведения встроен логический блок селекции целей на фоне помех, так что каскад автоматически отстрелянных от вертолета тепловых «ловушек» ничего не решил.
Больше экипаж «Кинг Кобры» ничего сделать не успел. Сработал вихревой индукционный датчик зенитной ракеты и подал команду на подрыв мощного боезаряда. Вместе с осколочно-фугасно-кумулятивной боевой частью рванули и остатки твердого топлива маршевого реактивного двигателя.
Огненный шар лопнул вблизи кабины пилотов, не оставив им никаких шансов. А ударная волна швырнула искореженную винтокрылую машину прямо на отряд «морских котиков». В одно мгновение грозный вертолет огневой поддержки — практически абсолютное оружие в данной ситуации, превратился в гильотину палача. Несущий и рулевой винты сбитой «Кинг Кобры» все еще вращались, когда она пропахала кровавую просеку, запятнав белый снег алым. Во все стороны летели отрезанные руки, ноги, ошметки тел, попавшие под ножи мясорубки диаметром пятнадцать метров. Истошные вопли потрясли ледяную пустыню. Они потонули в грохоте взорвавшегося вертолета.
Пилоты второй «Кинг Кобры», полностью деморализованные гибелью головного экипажа и кровавой баней на земле, запаниковали, отвернули обратно. Они оба ничего не соображали, липкий животный ужас захватил все их существо.
Но американские элитные «морпехи» недаром считались лучшими из лучших. Уцелевшие «котики» рассредоточились и открыли шквальный огонь по позициям подводников старпома Смолина. Теперь к желанию выполнить приказ примешивалась горечь за убитых товарищей и жажда мести, которую можно утолить только кровью. Кроме того, американских спецназовцев все равно было больше, и вооружены они были лучше.
Время везения прошло — теперь все зависело от мужества и стойкости русских моряков — качеств, которыми всегда славились они еще с легендарных времен Петра Великого.
Вокруг визжали пули, вздымали облачка снега, заставляли русских вжиматься глубже в белую холодную крошку. Моряки-подводники отвечали разрозненным огнем автоматов. Время от времени короткими очередями огрызался «Печенег», старпом добрым словом помянул командира БЧ-2 — если бы не его тяжелое вооружение, то десантная партия с «Северстали» и минуты бы не продержалась против превосходящих сил штатовских «коммандос».
Пулеметчики, несмотря на холод, были распарены, они постоянно перемещались, меняли позиции и именно поэтому еще оставались живы. «Морские котики» на каждую жалящую очередь русского пулемета отвечали шквалом огня, вокруг расчета свистели пули, несколько раз бабахнули реактивные гранаты, но пока точно засечь стрелков американцы не могли.
Старпом Смолин приподнялся и стал бить короткими, по два-три патрона, очередями по американским спецназовцам. Командир пожалел, что у них нет сейчас даже самой обычной СВД, все же автоматы Калашникова с оптикой были плохой заменой снайперской винтовке. Поведя в очередной раз стволом, он крепко выругался сквозь зубы — дело было совсем плохо. На верхушке снежного наноса с противоположной стороны от себя он заметил троих «котиков», которые тащили массивный автоматический гранатомет.
— Володя! — позвал он матроса с реактивным гранатометом «Муха». — Долбани по гранатометчикам, а не то они со своей автоматической молотилкой из нас фарш сделают!
— Прикройте! — Матрос раздвинул трубу гранатомета и вскинул его на плечо.
— Огонь! Огонь! Прикрываем! — Автомат забился в руках Ивана Смолина, зашелся длинной очередью.
Слева и справа от него моряки высаживали по «морским котикам» патронные рожки «Калашниковых».
Владимир Ивченко встал во весь рост за снежным бруствером и вжал спусковой крючок Огненный метеор реактивной гранаты разметал расчет американского автоматического гранатомета. Но тут же в грудь русского матроса ударили пули автоматического карабина М-4. И неизвестно, что было бы дальше, если бы американский штурмовой карабин не «обрезал» бы очередь. Ивченко лежал на красном снегу, на губах пузырилась кровь. Но он был жив. К раненому матросу уже кинулся его товарищ, на ходу разрывая индивидуальный перевязочный пакет.
