Теперь, в начале четвертых суток перехода по Восточно-Сибирскому морю, на горизонте нарисовались высокие острова. Факт, сам по себе, ни о чем не говорил, так как мои знания о северных морях ограничивались только «ключевыми» моментами, а это явно были не они. Острова просто стали поворотной точкой, после которых решили, что Индигирку мы уже пропустили, и надо искать Колыму. Тем более, острова действительно стали поворотным пунктом, берег увел нас на юг и через 12 часов лихого хода галфвиндом левого галса привел к очередной дельте реки. На этот раз дельта выглядела перспективнее, относительно высокие, обрывистые берега, холмы и даже горы на горизонте, а главное, удалось подойти к берегу почти на пять километров, дальше не пускали глубины.
Конвой медленно шел вдоль берега на восток. Ближе к побережью шли канонерки на машинах и совсем под берегом шныряли катера. Дельта реки, хоть и перспективная, к себе суда не пускала. Катера нашли одно место, где река проточила русло в дне моря и глубины колебались около пяти метров, канонерка пройдет. Но транспорту там делать было нечего. Вот так и плелись до самого вечера, миновав дельту. Восточнее реки глубины начали возрастать, берега дыбились скальными обрывами и сопками. Удалось подойти к самому берегу, недалеко от подошвы высокой горы.
Бросили якоря и раскинули мозги. Карты пройденного, перспективного, участка, составленные впопыхах, обсуждали и рассматривали со всех сторон. Место, где мы встали было неплохое, но лежало оно в трех десятках километрах от устья. При этом стоянка была ничем не защищена. До этого имелась бухточка, в 7 километрах от устья, имеющая выступающий мыс, и глубину в 4 метра. Там удалось подойти к берегу на два километра, где глубины колебались около семи метров. Но защищенную бухту мы так и не нашли.
Собрание спорило половину ночи. В итоге приняли компромиссное решение — между приглянувшимся мысом и местом нашей текущей стоянки в море выступал холм, высотой метров двести. Глубина около него позволяла подойти к самому берегу. С западной стороны холма, у подножья, в море впадала речка, возможно, являющаяся одним из рукавов Колымы. Между рекой и холмом местечко для форта выходило неплохое, плохо только, что непосредственно перед этим местом глубина не дотягивала до 5 метров, пройдут только канонерки. Зато рейд с глубинами в семь метров находился всего в километре и был защищен с востока громадой холма. Хотя, это уже притягиваем за уши, рейд все равно выходил открытый. Вот если насыпать серп косы, длинной в полтора километра, тогда…
На следующий день был основан Форт «Открытый». Название «Очень мелкий» ему подходило больше, но приходилось блюсти солидность — четыре моря, четыре форта на побережье: «Вайгач», «Дикий», «Мелкий», «Открытый». Плюс еще форт в верховьях Лены. И плюс форт в верховьях Колымы. Вот с последним фортом возникли сложности. Строительство «Открытого» шло браво и с прибаутками, вот только вторую баржу с Юноны отдавать было нельзя — нам еще шесть фортов разгружать. Очередной прокол в подготовке экспедиции. Но голова нам дадена не только, чтоб в нее есть.
Из трюмов Юноны извлекались стопки бочек под топливо, идущие в комплекте с лесоперерабатывающими кубами пиролиза. Бочки несколько отличались от привычных мне. История у этих бочек занимательная вышла. Первые емкости, сваренные из листовой стали, появились вместе с первыми листами проката — потребность в таре для артелей случилась тогда великая. Но бочки не решили проблему — артелям их нужно изрядно, бочки занимали слишком много места. Пришлось вспомнить одноразовые стаканчики моего времени и делать бочки слегка конусными, с отбортовками-воротниками в верхней части, вкладывающимися друг в друга, пока они пустые. Артели брали с собой стопки бочек, стопки крышек и специальные кольца-колеса, чтоб катать бочки. Заполненные бочки забирали буксиры на реках или подводы. Единственным недостатком такой конструкции стала маленькая емкость, в связи с отсутствием на бочках ребер жесткости, кроме отбортовки. Но пока хватало и ста литров.
Из таких бочек, на берегу бухты перед возводящимся фортом, строили длинный плот на 100 тонн водоизмещением. Тысячу бочек герметизировали и увязывали запасными канатами. На этот раз, конусность тары нам сильно мешала, приходилось расходовать на них дополнительные шкертики. Верх платформы формировали из запасного пиломатериала, на который уже укладывали детали форта и пожитки берегового наряда. Выходила прямоугольная змея шириной 15 и длинной 60 метров. Обобрали вторую канонерку на предмет катера. Теперь катеров осталось только шесть.
Несмотря на то, что на обеих стройплощадках работало пять сотен человек, процесс затянулся, закончившись только через четыре дня. За это время успел сходить на канонерке восточнее бухты на разведку. После ледокола канонерка воспринималась… тесновато. Койка у меня ограничилась гамаком, а рабочий стол — собственным коленом. Зато мы делали чуть меньше 15 километров в час на бейдевинде, что, согласитесь, неплохо.
Разведка дала неутешительные результаты — на востоке льды, причем, серьезные. Вдоль берега пройти не удавалось. Сунулись севернее, и там льды. Очень хотел глянуть на знаменитую бухту Певека, но туда можно будет пройти только с ледоколом, да и то, не уверен.
Вернувшись, застали бурное обсуждение происшествия — утром стройку посетил белый медведь. Хотя, если быть точным, он прибежал вслед за разведкой. Могу себе представить, с какой скоростью улепетывали наши разведчики, если белый медведь способен разгонять свою тонну веса до 25 километров в час. Считай, убежали от велосипеда на полном ходу. Кстати, бурый медведь бегает еще быстрее, от него и на велосипеде не уехать. Вообще, медведи мастера камуфляжа. Они на весь мир создали себе имидж увальней, неповоротливых, неторопливых лентяев. На самом деле, медведь, поопаснее тигра будет — в драке его движения молниеносны, реакция мгновенна, бег стремителен. Лично мне сложно поймать прыгающего в пороге лосося, а медведь этим кормится.
На этот раз косолапому блондину не повезло, с него сняли шубу, да еще потом отправили несколько партий, на поиск аналогичной роскоши — судя по следам, ее тут много бродит.
Одновременно с этим, вдоль всего побережья шел сбор даров природы — на корабли грузили плавник, то есть, выброшенные на берег обломки деревьев, вынесенные рекой в море. Накопилось топлива на берегу изрядно, около кубометра дров на два-три метра пляжа. Через эти завалы даже перебираться было проблематично. Решили забить деревяшками все свободное и освободившееся место. Дрова, похуже угля будут — но нашим газогенераторам все равно, на чем работать, они всеядные, мы в них даже кухонные и иные отходы сжигаем. Вот только погрузка кораблей плавником, уложенным даже в коридорах и кубриках, задержала нас еще на четыре дня, после того, как форт был собран и протоплен. Последний день погрузки показал недостаток открытой бухты — ветер разогнал волну, километр до кораблей по беспокойному морю заставил подумать, что топлива мы уже собрали достаточно. Нет, не так — топлива на севере всегда чуть меньше, чем патронов в бою, но больше не унести. Последним намеком была захлестнутая волной баржа, после чего погрузку свернули, баржу подняли на Юнону, и все были готовы слушать напутствие батюшек. Священники, воодушевленные красотами севера, пыхали благостью. Стоял на службе и истово желал удачи ушедшему два дня назад береговому наряду Колымы. До устья плот дотянула канонерка, но река длинная, удача им не помешает.
