Гарри Тертлдав - Агент Византии

– Я не закончил. Как все мы знаем, работа на маяке чрезвычайно опасна. Отныне, если член гильдии погибнет от несчастного случая на работе, его похороны будет оплачивать городская управа Александрии, а не гильдия.

Теперь уже Хесфмоис и Гергеус поспешили согласиться, а Муамет Деканос наградил магистра угрюмым взглядом. Аргирос держался стойко. В отличие от Деканоса он поднимался на маяк и смотрел с его вершины вниз, так что с ясностью, от которой сводило кишки, мог представить результат даже незначительной оплошности строителей.

Если рабочий допускал роковой промах, это приносило беду не только ему самому, но и его семье. Аргирос подумал о тяготах, какие могла бы испытать Елена, если бы от оспы погиб он сам, а его жена осталась вдовой и одна воспитывала Сергия.

– Наконец, если женатый рабочий погибнет от несчастного случая на маяке, городская управа Александрии выплатит вдове и детям, если таковые будут, сумму, равную, допустим, шестимесячному заработку, поскольку рабочий умер на службе во благо города и оставлять семью в нужде несправедливо.

– Нет! – воскликнул Деканос. – Вы заходите слишком далеко, дальше некуда.

– Вспомните о данной вами клятве! – прикрикнул на него Хесфмоис.

– А вы хотите получить выгоду с крови погибшего? – добавил Гергеус.

Аргирос сидел тихо, ожидая, пока выскажется Деканос.

Наконец чиновник заявил:

– Раз я дал клятву, я должен следовать ей. Но, господин, я отправлю письмо магистру официорий и детально опишу, как вы превысили свои полномочия. Во всех подробностях.

– В мои полномочия, светлый господин, входит возобновление работ на маяке. Если вы будете писать Георгию Лаканодракону, прошу вас не забыть упомянуть, что мне это удалось.

Повернувшись к Хесфмоису и Гергеусу, магистр спросил:

– Прекратят ли ваши гильдии анахорезис на установленных мной условиях?

– Да, – разом ответили оба.

Хесфмоис что-то пробормотал Гергеусу по-коптски. Затем, поймав взгляд Аргироса, он перевел:

– Я сказал, что предупреждал его: вам можно доверять.

Магистр склонил голову. Польщенный похвалой, он даже на минуту забыл о том, чего хотел от Зоис.

Прошло две недели, но на маяке так и не было уложено ни одного камня. Аргирос пришел к строящейся церкви. Миизис с киянкой и камнетесным зубилом в руках смотрел на него сверху вниз, стоя на большом блоке из известняка.

– Тогда я вам сказал нет, и я не передумал, – сказал он.

– Но почему? – спросил Аргирос, задрав голову. – Плотники и бетонщики согласились прекратить анахорезис, и они довольны. Прибавка в половину платы и компенсация вдовам и сиротам – это не пустяк.

Миизис сплюнул, правда не в сторону магистра.

– На мой взгляд, плотники и бетонщики – глупцы. Что толку в полуторной плате для мертвого, как и в кровавых деньгах для его семьи? Лично я вполне доволен безопасной работой за меньшие деньги, и мои ребята тоже. Мы остаемся в стороне.

Чтобы показать свою незаинтересованность в продолжении разговора, каменотес снова принялся долбить блок известняка. Полетели кусочки породы. Один упал на волосы Аргироса. Он отступил назад, погруженный в мрачные мысли. Когда он отправился прочь, Миизис издевательски взмахнул киянкой на прощание.

Опустив голову, магистр шагал на север между тремя полукруглыми нишами мусейона и семой Александра Великого[22], не глядя ни на читальные залы слева, ни на мраморную надгробную плиту справа.

Только когда он почти наткнулся на одного из тех, кто выстроился в очередь, чтобы поклониться лежавшим в стеклянном саркофаге останкам Александра, Аргирос нехотя отошел на пару шагов в сторону.

– Жалкий упрямый осел, – пробормотал он, – он счастлив, что имеет безопасную работенку, когда маяк разрушен.

Василий внезапно остановился и ударил по ладони кулаком.

– Счастлив? Это мы еще посмотрим!

Теперь Аргирос уже не уныло брел, а быстро шагал к дворцу имперского префекта, иногда переходя на бег. Запыхавшийся и покрытый потом, он с торжествующим видом пронесся мимо секретарей и ворвался в кабинет Муамета Деканоса. Тот удивленно вскинул бровь и спросил:

– Что случилось?

– Я знаю, как прекратить анахорезис. Наконец-то знаю.

– Я поверю, когда увижу это своими глазами, не раньше, – ответил Деканос. – Вы приблизились к решению, отдаю вам должное, но как вы думаете заставить вернуться на маяк каменотесов, если они довольствуются меньшей платой за другую работу?

Аргирос плотоядно улыбнулся.

– А будут ли они довольны отсутствием оплаты при отсутствии работы?

– Я что-то не понимаю, – сказал Деканос.

– А что, если от имени имперского префекта выйдет эдикт, запрещающий всякое строительство из камня в Александрии, допустим, на три месяца? Как вы думаете, не изголодаются ли каменотесы за это время? Настолько, чтобы вернуться к работе на маяке?

Глаза Деканоса расширились.

– Может быть. Они могут вернуться. И, поскольку они не присоединились к соглашению с другими гильдиями, мы даже не обязаны им переплачивать.

Магистр успел подумать об этом за двадцать минут, которые у него заняла дорога до дворца префекта. Он был бы рад отомстить Миизису за дерзость, однако ответил:

– Нет. Контраст между теми, кто работает на маяке и позвякивает серебром в карманах, и теми, кто без работы и денег…

– Резонно, – согласился Деканос. – Хорошо, пусть будет по-вашему. Кое-кто из богачей поднимет крик, что их дома остались недостроенными.

– Император ромеев уже кричит с досады, что его маяк так долго стоит недостроенным.

– Резонно, – повторился Деканос. И он позвал писцов.

Когда Аргирос вошел через завешенную бусами дверь, в мастерской Хесфмоиса не было видно ни одного работника. Только слуга сидел, развалившись во внутреннем дворике. Как догадался магистр, основной задачей парня было смотреть за тем, чтобы никто не вошел и не стащил недоделанную или непочиненную мебель.

Слуга с усилием встал навстречу Аргиросу, поклонился и что-то сказал по-коптски. Магистр развел руками.

– Что вы хотеть? – спросил слуга на ломаном греческом.

– Дома ли ваш хозяин? – медленно и отчетливо, а также очень громко выговорил Аргирос. – Я хотел бы выразить ему свою признательность.

– Его тут нет, – ответил слуга, когда Аргирос повторил свои слова пару раз. – Он, все они на – как казать? – маяке. Работать там все время. Если вы хотеть, приходите в субботний день после молитв. Может быть, тогда здесь.

– Тогда меня здесь уже не будет, – сказал Аргирос. – Мой корабль отправляется в Константинополь послезавтра.

Слуга его не понял; видя это, магистр вздохнул и стал искать более простые слова. Но в этот момент из жилых комнат позади мастерской послышался знакомый голос: