Видимо, рейдеры сообразили, что с танком что-то не так, иначе не наступали бы столь решительно. Правда, они не учли других сюрпризов, приготовленных защитниками Уотерхоула. И поняли это, когда один из джипов провалился в замаскированную яму. Машина рухнула вниз, вертикально вонзившись в дно. Вокруг засуетились, и тут же немного левее провалился «хамви».
На стенах радостно завопили, но наступающие тоже не были идиотами. Бросив безнадежно застрявшую технику, они пустили вперед солдат, прощупывающих дорогу, и благополучно миновали еще несколько ловушек. Бронетранспортер, который если и пострадал от выстрелов РПГ, то незначительно, въехал на холм и открыл огонь из автоматической пушки, пристреливаясь.
В этот момент в игру вступил капитан Ульрих, бывший владелец писчебумажного магазинчика. Танк повернул башню и выстрелил. Снаряд ударил в нескольких метрах от бронетранспортера.
— Мимо! — выдохнул Фил Гибсон, прижав к груди винтовку.
С вышек открыли огонь из пулеметов, заработала недавно установленная автоматическая пушка, несколько темнозеленых фигурок упало. Огонь перенесли на безоткатное орудие. Один из джипов остановился, потом сдал назад. Бронетранспортер продолжал палить, с грохотом обрушилась правая пулеметная вышка Уотерхоула. Кто-то дико закричал от боли, голос был женским. У Ростислава кольнуло сердце, но он знал, что и Атика, и Мидори — не на стене, они ждут штурма внизу.
И тут со второго выстрела Ульрих накрыл бронетранспортер. Боевая машина окуталась клубами дыма, а когда он рассеялся, стало видно, что бронетранспортер разъехался, словно жаба. Башня отсутствовала, а по склону катилось горящее колесо.
На стене снова завопили, кто-то фальшиво запел американский гимн, его подхватили. Танк выпустил третий снаряд, целясь в приближающийся «хамви», но опять промазал. Теперь танк был бесполезен, но нападающие этого не знали — «хамви» шустро развернулся и помчался назад.
Начала отступать и пехота, укрываясь за дюнами. Кое-кто полз по-пластунски, вокруг вскипали песчаные фонтанчики от пуль. Несколько фигур так и осталось валяться, то ли раненые, то ли убитые. Безоткатка так ни разу и не выстрелила — видимо, снаряды автоматической пушки защитников Уотерхоула серьезно ее повредили. Короче, по очкам пока уверенно вел городок.
— Похоже, мы их сделали, — признал Кларк. — Интересно, надолго ли?
— Они ждут подкрепление, — проскрипел Ульрих, вылезший из ставшего никчемным танка и незаметно взобравшийся на стену. — Не хотят зря рисковать. Куда им торопиться?
— Прожектора работают? — осведомился Кларк у Фила. Гибсон закивал:
— Все шесть, если что, ночью будет светло, как днем.
Но они пришли раньше, еще при свете дня, и прожектора Фила Гибсона не понадобились.
У армии Макриди было достаточно танков. Спустя три часа два «абрамса» выползли на пригорок, где еще истекал черным дымом подбитый БТР, и расстреляли неподвижного собрата у ворот Уотерхоула. Потом они сбили оставшиеся вышки и медленно, с достоинством поползли к городку.
— Вот теперь нам кранты, — заключил Рой Кларк, пока доктор Салазар перебинтовывала ему раненую руку. — Если кто-то хочет покинуть город, я не возражаю. Женщины и дети в автобусе могут отправляться уже сейчас. Минни, ты старшая.
Минни заплакала. Фил Гибсон рассеянно погладил ее по голове.
— Фил, разбирай заднюю стену, — велел Кларк. — Сам садись за руль, вези их, пока хватит горючего.
— Да, сэр! — отозвался Фил.
Шибанов тем временем безуспешно пытался остановить пехоту, сменив упавшего мертвым возле автоматической пушки товарища. Набегающие фигурки рейдеров падали под огнем со стен городка, но против танков защитники Уотерхоула не могли сделать ничего. Ростислав видел, как из ворот выбежал Красный Олень со связкой гранат, как он полз по песку и подорвал один танк. Второй раздавил индейца, словно змею на дороге.
Видел, как близнецы Райт отстреливались плечом к плечу из пистолетов до тех пор, пока их не расстреляли в упор превосходящие силы армии Макриди, ворвавшиеся через сломанные ворота в городок.
Видел, как Джулия Салазар бросилась с мачете на пехотинца, и тот проткнул ее штыком.
Видел, как капитан Ульрих с двумя гранатами в руках ждал возле штабного «грейхаунда» и взорвал гранаты, когда вокруг него собралось десятка полтора рейдеров.
Шибанов высматривал лейтенанта Гофера, чтобы исполнить обещанное, но тот либо намеренно прятался, либо просто находился в другом месте. Плюнув на поиски бывшего риэлтора, Ростислав уже готовился дорого продать свою жизнь, отстреливаясь с крыши одного из вагончиков, когда его буквально сдернул оттуда за штанину Рой Кларк.
— Расти! — крикнул он, размахивая забинтованной рукой, на которой проступали кровавые пятна. — Быстро в мою «Мадонну»!
Шибанов подумал, что в пылу сражения бывший дальнобойщик спятил. Мадонной он называл свой тягач, ныне составляющий неотъемлемую часть крепостной стены Уотерхоула.
— В «Мадонну»! — кричал Кларк. — Там твои и Профессор! Бензина хватит, чтобы уйти!
— Что?! — заорал в ответ Ростислав. Звуки боя уносили обрывки фраз Кларка.
— Уезжайте на «Мадонне»! Она на ходу, я берег пятьсот литров с самого начала! Остальные уже уехали в автобусе с Филом, но твои отказались. Быстрее, мы все равно проиграли! Вы должны спастись!
Шибанов, не находя слов, обнял краснолицего дальнобойщика и бросился к «Мадонне». В самом деле, Атика и Мидори уже сидели в кабине. У обеих в руках были пистолеты.
— Где Джей? — крикнул Ростислав.
— Ищет Минни, — отозвалась Атика.
— Черт… Минни уехала с детьми и Филом! Я сейчас вернусь!
Ростислав побежал, петляя между жилыми вагончиками, к задней стене. Она и в самом деле была разобрана, а у выломанного куска ограждения рыдал Джей-Ти. Шибанов вздернул его за шиворот и закричал в самое ухо:
— Не ныть! Минни спаслась вместе с детьми, ты тоже должен спастись! Вспомни гетто, ниггер!
Кто здесь рулит?
Ты делаешь вид, что не знаешь.
Мы здесь рулим!
Ты знаешь об этом, хотя делаешь вид, что не в курсе.
Кто здесь рулит?
Ты делаешь вид, что не знаешь.
Мы здесь рулим!
— Мы здесь рулим, — послушно повторил негр, размазывая слезы по грязному лицу.
— За мной! Быстро!
Усевшись за руль «Мадонны», Шибанов все равно не верил, что тягач сможет вырваться из западни. Вокруг стрекотали автоматные очереди, что-то рвалось, раскидывая обрывки человеческих тел… Но мощный двигатель заработал, стоило повернуть ключ зажигания, и Ростислав нажал на газ.
Колеса провернулись в песке, «Мадонна» дернулась, но разнокалиберные крепления не пускали ее.
— Не едет! — заорал Джей-Ти.
— Сейчас поедет, — процедил сквозь зубы Шибанов, вдавливая в пол педаль газа и дергая рукоять рычага. Кларк не признавал автоматической коробки передач — на его «Мадонне» стояла обычная.
С ужасающим скрипом огромный тягач выдрался из стены Уотерхоула, потащив за собой куски стальной сетки и листов металла. Вся эта мишура осыпалась с него на ближайших ста метрах, а нападающие даже не среагировали — они были слишком заняты штурмом, чтобы обращать внимание на отдельный удравший автомобиль. В зеркало заднего вида Ростислав увидел взметнувшийся над городком огненный шар — это Кларк взорвал бензохранилище, как и обещал сделать в критической ситуации.
Их дома больше не существовало.
Нужно было искать новый.
Глава 10
Священный Город Святых
«Вместо дыханья — хрип, глаза уже остеклели, но борется жизнь упорно»
Уолт Уитмен
Юта, Соединенные Штаты, март 2014 года
…У костра сидел пузатый старик в мятой широкополой шляпе и полотняных штанах, а молодой парень арабской внешности жарил над углями куски мяса, насаженные на металлический прут.
— Привет, — сказал старик, что-то жуя. — Куда путь держите?
— В Солт-Лейк-Сити, — осторожно ответил Шибанов. Атика прижалась к его плечу.
— Славное место, славное. Однако идти вам еще далеко. Хотите перекусить?
— Нам нечем заплатить за еду. Мы всего лишь хотели спросить дорогу.
— Платить за еду вовсе не обязательно, юноша, — сказал старик, продолжая жевать. — Разве мы не добрые самаритяне, чтобы делиться тем, что у нас есть, безвозмездно? Не правда ли, Карим?
Парень кивнул, будучи поглощен своим занятием.
— Карим — мусульманин, но я убедил его, что есть одна лишь истинная вера — в господа нашего Иисуса. Вы имеете что-нибудь против?
— Ни в коем случае, — сказал Ростислав.
Старик ему определенно не нравился, но это было так называемое «первое чувство». Шибанов сам придумал такое определение и старался по возможности гасить его, потому что оно зачастую было ошибочным. В конце концов, сам он тоже выглядел весьма подозрительно с точки зрения нормального человека.
