— Это что за пистолет? Ни разу таких не видел.
Я хмыльнулся:
— Правильно, что не видел. Это же «Вальтер П восемьдесят восемь». Вещь в наших краях довольно редкая и дорогая. Знаешь, сколько он стоит? Мама не горюй! Я даже удивлен, что подобный пистолет у тех орлов оказался.
Дьякон, пожевав губами некоторое время помолчал, а потом поинтересовался:
— И зачем он тебе? Вдруг из него кого-то убили?
Я покачал головой:
— Сам подумай — будет братва «грязные» стволы с собой таскать? Нет, гопники вроде тех, что я в Воронеже положил, они конечно, за любое дерьмо ухватятся. Но эти, на «Бэхе», люди солидные и так подставляться никогда не станут. Да и подобное оружие, это тебе не китайский «ТТ» из которого выстрелил и выкинул. Такое держат не для убийств, а для понтов. Поэтому уверен — ствол «чистый». Кстати, тебе самому ничего не нужно?
Достав «Макаров» я покрутил оба пистолета в руках и, повернувшись к спутнику, предложил:
— Выбирай любой. А то неудобно получается — махались вдвоем, а я себе все ништяки присвоил…
Ванин покосился на отливающие воронением игрушки, отрицательно покачал головой:
— Спасибо, не надо. У меня свой есть…
— Не понял…
— Чего тут непонятного — с этими словами Алексей одной рукой продолжая держать руль, другой начал шарить у себя за спиной и через пару секунд извлек из-под чехла, накинутого на сидение, потертый, обшарпанный, но от этого не менее грозный «Наган».
От этой демонстрация я офигел:
— Ну ты, блин, даешь! А чего сразу, когда из машины выходил, револьвер не взял?
— Зачем? Да и кто знал, что события так разворачиваться начнут? Я ведь думал там нормальные люди, а не эти с…
Сдержав готовое сорваться с языка ругательство Алексей только сцепил зубы и, катнув желваками опять замолк, глядя на дорогу, а я находясь под впечатлением от увиденного, восхищенно протянул:
— Да уж… ну и священники у нас пошли. Может у тебя еще и обрез где-то припрятан? Или пулемет. Этот, как его… о — «Максим»! А что — если уж такую музейную редкость как «Наган» достал, то и пулемет должен быть ему под стать! И кстати где ты этот револьвер вообще выкопал?
Ванин вздохнул:
— Я ведь тебе говорил что поиском и захоронением наших бойцов занимаюсь. Так что и «Наган» я именно — выкопал. Хотел сначала эту находку в болото закинуть, но потом передумал. В керосине отмочил, почистил, смазал и оставил себе. Тем более что и патроны «живые» к нему были, а время сейчас такое, что без оружия как-то неуютно.
Пожевав губу, я задумчиво протянул:
— Это точно — а через несколько секунд поинтересовался — Только вот меня чего-то смутные сомнения терзают. Какой-то ты не поповский поп. Разговариваешь нормально, без этих древнеславянских штучек. Поведение опять-таки… А тут еще и ствол. Или теперь в семинариях именно так и учат?
Ванин глянув на меня улыбнулся:
— Ты разницу между священником и диаконом улавливаешь?
— Э-э… весьма смутно…
— Диакон — это просто помощник священника. Который никакие службы не ведет. Соответственно специальное образование тоже не требуется. Я вот например, еще полтора года назад был обычным журналистом и особо о рукоположении в диаконы не помышлял. Но жизнь так сложилась, что пришлось выбрать этот путь…
Я поразился:
— Ничего себе! Это же чего такого произошло, что ты вдруг уверовал настолько, что из журналиста в священники двинул?
— Да я всегда верил… И особо экстремального тоже ничего не случилось. Просто у меня отвращение пошло к тому, что вокруг происходит. Серьезные статьи редактор последние несколько лет просто не принимал, а писать о том, как гомосеки после своих маршей прощаются за попу, или освещать благородный облик губернатора, являющегося по совместительству вором в законе, обрыдло. В общем ушел я оттуда. Со скандалом ушел. Ну а отец Силантий предложил у него в приходе устроиться. С «волчьим билетом» работу найти было невозможно, а там хоть какие-то деньги… Но, честно говоря даже не в деньгах дело. Главное в том, что я могу с прихожанами говорить и глаза им на нынешнюю власть открывать. Вот это привлекло гораздо больше.
Недоверчиво поглядев на собеседника, я протянул:
— М-да… не думал, что в церковь и таким образом попасть можно… — а потом, меняя тему спросил — слушай, а что говорят насчет этого завода по утилизации? Точнее, с чего его вдруг решили восстанавливать?
Алексей пожал плечами:
— Писали — где-то в Подмосковье нашли огромный склад химического оружия. Чуть ли не со времен войны. Вот для его уничтожения и строят. Но в Туле мне еще сказали, что по слухам, ничего такого у нас не находили, а это дерьмо из Европы сюда для уничтожения везти собираются.
— Поня-ятно… если уж помойка, то помойка во всем. Мне только одно неясно — для чего такую большую зону отчуждения делать? Аж в десять километров. Хотя… все эти зарины-зоманы это такая вещь, что при какой-нибудь аварии и десяти километров мало будет.
— Да ну? — Ванин криво усмехнулся — Ты думаешь, что это для безопасности жителей делается? Плевать всем на безопасность. Кому интересны русские аборигены? Наоборот, чем быстрее сдохнут, тем лучше. Да и заводы по переработке сейчас такие, что сама возможность аварии практически исключена. Просто там наверняка управленческий и технический персонал из иностранцев будет состоять. А для иностриков обычно строят коттеджный городок с большой патрулируемой зоной. Чтобы не дай бог нежные «передовые демократы» не столкнулись с местным быдлом. Вот в Руднево, видно, такой же городок и отстроили…
Угу, ясненько. Заводы такого типа действительно отличаются повышенной надежностью, но пугливые европейцы один черт резко выступают против их строительства у себя под боком. А здесь можно на мнение населения плевать и спокойно заниматься своими делами. Тем более что и ветка железнодорожная как раз там проходит и предприятие с давних времен стоит… Чуть-чуть его подшамань, завези оборудование и — вперед! Денег наверняка на это немного уйдет, зато с разными «зелеными» и прочими экологическими паникерами, никаких проблем. В итоге — все довольны, все смеются. Вот только не ко времени это все замутили. Нет, чтобы полугодом позже — я бы тогда свой турник забрал со всем комфортом, а теперь придется пехом по лесу топать.
Тут Алексей, у которого старые воспоминания наложившись на недавний всплеск адреналина вызвали повышенный приток говорливости, начал рассказывать из-за чего именно он ушел с прежней работы. C подробностями и в лицах. Я же, в пол уха слушая революционно настроенного церковника, машинально кивал, а сам прикидывал — как это хорошо, что Ванин не полез осматривать поверженных бандитов. Ну, как тогда, в Воронеже. И если там все обошлось, то здесь его диаконскую натуру мог ожидать сильный удар. Ведь когда я обыскивал здоровяка, тот уже не дышал. Да и говорливый браток тоже — того… Нет, когда мы уезжали он еще был жив, и возможно даже дальше будет жить если его вовремя откачают, но с проломленной височной костью, шансы очень малы. И сейчас я, копался в себе, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Я ведь никого вот так, своими руками не убивал. Тот застреленный араб не считается. Тогда все было просто — «чпок!» и фигура с автоматом, стоящая в десяти шагах от меня, молча оседает на камни древней брусчатки. При этом каких-либо отрицательных эмоций я не испытывал. Может быть, потому что даже замотанного в куфию лица того боевика так и не увидел. А сейчас и лица видел и говорил с ними, а потом взял и убил…
Только вот не подумайте, что меня начали терзать душевные муки. Куда там! Врага надо уничтожать всегда и везде. А то, что оборзевшие бандиты именно враги, сомнений не возникало. Дело было в другом, но в чем именно я никак не мог понять, поэтому и маялся каким-то неопознанным дискомфортом. А потом вдруг неожиданно вспомнилось, как под носком ботинка с противным, слышимым только мне хрустом, подалась кость лежащего человека и к горлу подкатил комок. Судорожно сглотнув, я задышал носом, делая глубокие вдохи и выдыхая через рот. Это меня и спасло от позорной «травли» прямо в машине. А когда буркнув:
— Чего-то меня мутит, видно за обедом что-то несвежее сожрал…
Приоткрыл окно и начал вдыхать ворвавшийся в щель морозный воздух, отпустило окончательно. Ванин, который на открытие окна лишь зябко поежился, несколько секунд прислушивался к себе, а потом опроверг:
— Нормальные тефтели были. Я ведь не отравился — и после паузы выдвинул предположение — Может это у тебя на драку такая реакция? Ну, отходняки? Так бывает…
Угу сейчас! Да я тут можно сказать невинность потерял, ухлопав человека в рукопашной, а он — «на драку»… Но признаваться в первопричине было довольно чревато (кто его знает как себя журнало-дьякон поведет узнав, что мы оставили за собой считай двух «двухсотых»), поэтому, закрывая окно я просто пожал плечами:
