благодарность, но медичка чувствовала, что подтекст был совсем иной. На третий визит к ней (о чудо) она даже улыбнулась мне в ответ. Скинула на несколько минут скорлупу и мы так мило с ней побеседовали. Ни о чем, на отвлеченные темы. О сырости снаружи (дожди зарядили в последнее время) и о затхлости воздушных масс в помещениях бункера. Я как-то не особо разбирался, о чем нужно разговаривать с такими красотками. В жизни мне с бабами вроде везло, но так получалось, что они сами появлялись практически из ниоткуда. То знакомая друзей, то по работе пересекались, один раз как-то шиканул по пьяни и официантке оставил жирные чаевые, она приняла эту благодарность на свой личный сексуальный счет. Два года мы с ней провстречались. Так что с женщинами раньше само собой все срасталось. А тут, что делать, хрен знает… Кафэшек и кинотеатров нет, не предусмотрены они в джунглях. Водить на речку встречать рассвет и провожать закат? Охрана не выпустит. Да и крокодилы романтику легко порушат. Вот пристроился ты к девушке, гладишь ее по всяким приятным выпуклым местам, а тут бац, здравствуй Гена.
На очередной перевязке, когда мы с блондинкой о чем-то беззаботно щебетали в медпункт вдруг неожиданно заявилась Лиен. Ей хватило беглого взгляда, чтобы уловить поток взаимных флюидов, витавших плотным облаком вокруг нас с медичкой.
Черт! Как же она не вовремя! Ее послали за бинтами, чтобы пополнить походные резервные аптечки в бункере. Лиен взяла то, зачем пришла, что-то пофыркала, пошипела на своем и убежала.
— Странная девушка, — нахмурилась Елена Станиславовна (я дурак все не решался перейти с ней на “ты”, хотя давно уже пора было).
— Не обращайте внимание, переживает, наверное, за свою бабушку. Ее ранили и пришлось оставить в отряде партизан.
После Лиен в медпункт ввалился носатый крепкий грузин с усами как у товарища Буденного. Он был на базе хирургом и перевязками не занимался. Не разменивал свой талант на бинты, йод и вату. Автандил Ткемаладзе, хрен запомнишь, а отчество вообще не выговоришь. Появлялся он всегда с подозрительной регулярностью, когда я находился на перевязке. Как жопой чуял, когда я сюда наведываюсь. Зыркал на меня черными глазищами и что-то бубнил под нос.
Елена к такому вниманию мужчин на базе давно привыкла и не обращала внимания. Но меня товарищ хирург начинала раздражать. В его присутствии моя спасительница вела себя сдержано. Молчала и не улыбалась.
***
“Санаторий” продлился недолго. В один из ненастных и хмурых дней генерал вызвал нас с Иваном в “совещательный” зал. Ну все. Похоже по нам вопрос решился. Сердце неприятно екнуло. На всякий случай попытался вспомнить хоть одну молитву, но вовремя спохватился, что не верующий.
— Разрешите? — полковник первый вошел в зал увешанный картами и схемами.
Там уже был народ. Рослые мужики в форме вьетконга, но с рожами сибирской выделки. Свои ребятки, сразу видно.
— Входи Иван Григорьевич, — кивнул Зорин, взгляд его был сосредоточенный, а со лба не сходили морщины. — Занимайте с Орловым свободные места, садитесь.
У меня немного отлегло, если предложил сесть, значит “раскулачивать” меня никто не собирается, а разговор будет долгим и обстоятельным.
Мы примостились рядом с Чунгом. Он тоже оказался в зале. Среди мордатых славян я не сразу заприметил его тщедушную фигурку.
— Все в сборе, — Зорин обвел нас отеческим взглядом, будто хотел сообщить неприятную новость, но не знал с чего начать. — Нам скинули приказ, во что бы то ни стало достать груз, за который полегла группа Гурьева. По причине ранения Иван Григорьевич не сможет возглавит вылазку. Мне поручено сформировать новую команду. Как вы уже поняли, все кто здесь присутствует — входят в ее состав. Старший группы майор Черненко Вадим Владимирович. Позывной Черный.
После этих слов один из славян с висками более седыми чем у прочих и мордой изрезанной морщинами от тягот службы встал. Коренастый ГРУ-шник с тяжелым взглядом и массивным “непробиваемым” лбом.
— Инженер связи и по совместительству сапер-взрывник лейтенант Незлобин Вениамин Карпович, — продолжал генерал. — позывной Огонек.
Встал самый “хилый” из нашей новой команды. Рыжий парень на вид возраста перезревшего комсомольца. Не сказать, что дохлый совсем, скорее поджарый. Просто не заматерел еще.
— Снайпер старший лейтенант Байкалов Александр Сергеевич, позывной Пушкин.
Встал бородатый детина повыше меня ростом и пошире в плечах. Ему бы вместо формы набедренную повязку, а в руки копье и щит и вылитый Голиаф получится.
— Военврач Автандил Джиулиевич Ткемаладзе, позывной Хирург.
Встал грузин, пошевелив кустистыми усами.
— Капитан Орлов Николай Яковлевич, заместитель командира группы. Позывной “Орел”.
Опа… Я уже по карьерной лестнице продвинулся. Неплохо..
— Из союзников с вами пойдет полковник Ле Куанг Чунг. Он же будет опять проводником. Ваша задача не только доставить груз, но и выжить и тем более не попасться в плен. Помните, что мы здесь выступаем как советники. Международная шумиха нам ни к чему. Иван Григорьевич, введи в курс дела по местонахождению объекта. Постарайтесь запомнить местность, товарищи. Карта у вас с собой будет, но в целях безопасности, координаты объекта на ней отмечены не будут.
Иван встал, подошел к настенной карте. Поморщил лоб, ища знакомые ориентиры и ткнул пальцем в район, расположенный гораздо южнее нашей базы:
— Американский самолет упал здесь. Китайцы, что его ограбили полегли вот здесь. Примерно в этом квадрате и находится тайник. Американцы считают, что груз забрала моя группа. Они не стали его искать. Все силы кинули на преследование. От нашей базы до места назначения получается около ста семидесяти километров по прямой. Но петлять придется по джунглям и болотам. Плюс надо будет пересечь две речки.
— Может нас вертолетом забросить? — подал голос я — Хотя бы половину пути сократим
— Исключено! — генерал покачал головой — Воздушное пространство плотно контролируют американские истребители. Я не могу позволить себе потерять еще одну группу.
Иван нахмурился, хотел что-то возразить, но Зорин пресек это одним взглядом. Ясно. Тут все уже решено.
***
Эта была последняя ночь на базе перед вылазкой. Я решил навестить Лиен. Рассказать, что ухожу на задание. Мы поднялись из бункера на поверхность, нарушив инструкции. Дожди прекратились и звезды висели низко, в воздухе пахло свежестью и тишиной. Даже цикады притихли, будто их смыло многодневными ливнями.
Мы неспешно брели по кругу. Людей не было видно, все попрятались внизу. За периметр мы не уходили — охрана тоже не
