до меня свою мысль.
— Я, Алексей Лесаков. Вы Федор Васильевич, — указав на себя на него, подтвердил я.
— Дуак, — просипели мне в лицо.
Надо же, а ведь может, когда сильно хочет. Лицевые мышцы на одной половине лица свело в жуткую маску, вторая подергивалась от гнева.
— Вы меня звали, — медленно произнёс я, глядя в лицо старику.
— Буаги…
— Бумаги? — старик моргнул. — Отлично. Давайте так, если я понимаю слово, вы моргаете один раз, если нет — два.
Дед медленно закрыл глаз.
— Какие бумаги?
— Лиансикий… Федор Васильевич очень старался, но язык его практически не слушался, казалось, рот у него набит кусками ваты, в которой вязлти слова.
— Лианский? Нет, Леванский? Линский? — дедок яростно моргал глазом на каждое мое предположение. — Так, давайте по-другому. Это фамилия? Нет. Хорошо. Имя? Тоже нет. Название местности? Ага, отлично! Город? Не город, а что тогда?
— Дуак… — снова обозвал меня Васильич.
— Дурак, точно дурак! Станица? Нет? Хутор? Поселок? Что? Поселок? В Энском районе? Еще лучше, — я умахался так словно один перебрал весь наш технопарк с лодками.
— Поселок Лиманский? Да!
— Нати..
— Наташи? Ага, понял, это не имя? Натирка? Нательник? Нет… Нати, нати… — ни одной слово не пртходило в глову.
— Исать… — просипел дед.
— Исать? Писать? Искать? Что искать? Дом? Так, в поселке Лиманском отыскать… найти! Найти дом, правильно?
Вот тебе и нати!
— Ваш дом? Адрес? У медсестры? Так не даст, я ж не родственник, — но старикана такие нюансы волновали.
— Иона… — старик захрипел, закатил глаза.
Честно говоря, я растерялся, не зная, что делать. Бежать за врачом? Оставаться на месте и наблюдать, если что спасать? Федор Васильевич затих также внезапно, как перед этим пришел в себя. Я стоял над его телом, и вслушивался в дыхание. Мое сердце колотилось где-то поближе к горлу, мешая слушать. Но тут непотопляемый дед снова открыл глаза.
— Напугали, Васильич, — шутливо пожаловался я, выдыхая страх. Ненавижу ощущение беспомощности, когда сделать ничего невозможно, а спасти человека очень хочется.
— Иона… — настойчиво повторил старик, едва пришел в себя.
Я снова сел на стул и принялся гадать вслух.
— Имя? Нет. Илона, а, черт, это имя… Бидона шпиона, диона, пиона, икона…
— Иона!
— Пиона? Икона? Икона! — твою ж дивизию, кроссворд и то легче разгадать, чем речь инсультника.
— Повторим урок, — вздохнул я. — Найти ваш дом в посёлке Лиманском, а в нем отыскать икону? Хорошо. Найду я икону, предположим, меня даже пустят в ваш дом. Дальше что? Принести её Вам? Нет? Тогда что?
— Буага…
— Буага, буага… Бумага?
Дед крепко зажмурил глаз, восклицая свое «ДА!».
— Так, бумага в доме? В иконе? Бумага в иконе. То есть мне нужно попасть к вам в дом в поселке, найти икону, в иконе спрятана бумага? Час от часу нелегче. Федор Васильевич, при всем уважении, задачка сложновата для решения. То, что Вы в меня верите, это прекрасно, но сидеть за взлом чужого жилища мне как-то не хочется.
— Учи..
— Учить? Что учить?
Черт, что ему от меня все-таки нужно? Иконы, бумаги, мозг сломается, пока дойдет до финишной точки.
— Лючи!
— Лючи — это явно не Лючия… и не солнце… лючи… Ключи? Вы мне дадите ключи? Ну, уже легче, хотя все равно сомнительно.
— Почему я-то должен залезть в Ваш дом, сломать икону и найти какую-то бумагу? Что мне с ней потом делать? Вам принести? Нет? Что тогда?
— На-а-ас… ны-ы-ык…
— Я, правда, не понимаю… Нас, нык… Наснык?
— На-а-аслнык… — дед начал сердиться, и в какой-то момент я испугался, что моя недогадливость станет причиной его второго инсульта.
— Наслнык… наснык… наслоник… наслынк… — я вслух перебирал непонятные звуки, но ни одно нормальное слово не приходило на ум.
— Насленик! — выплюнул дед, и до меня, наконец, дошло.
— Наследник? Там будет наследник? Нет? Кто наследник? Кто?
— Ты! — яростно выдохнул дед и снова отключился.
Ну, все понятно, у деда крыша поехала на почве инсульта. Какой еще наследник? Четко помню, парень мой, в чьем теле нахожусь, сирота. Ошибся старик, нафантазировал на почве одиночества и болезни.
— К-к-лчи! — старик опять пришел в себя и неожиданно схватил меня за руку.
Хватка у него оказалась крепкая, несмотря на общее состояние тела. Дед упрямо и зло сверлил меня взглядом, чего-то требуя.
— Ну, хорошо, — стараясь не огорчать больного пожилого человека, кивнул я. — Съезжу, проверю, найду и привезу Вам в больницу, договорились? А там выздоровеете и разберемся, кто так и кому наследник.
— Б-бе-толошь… — искривленные от удара старческие губы скукожились еще сильнее, видимо, старик всеми доступными ему средствами пытался продемонстрировать, что он думает о моих умственных способностях.
— Федор Васильевич. Вам отдыхать нужно, сил набираться, — я легонько пожал ему руку. — Я все сделаю, обещаю.
Черт, ну такое себе обещание. Даже с ключами ехать к деду было стрёмно. Что я скажу родственникам, если таковые имеются? Или глазастым соседям? В деревня любой чужак как на ладони, если сами на разведку выйти не рискнут, то в любой момент за участковым сбегают и объясняй потом, что я делал в чужой хате пусть даже и вошел с разрешения хозяина.
Да только пока выяснят, придется посидеть в деревенской ментовке, да еще суету наведут: начнут звонить по учебе и работе, выяснять личность задержанного. Оно мне надо? Оно мне точно не надо. Но, положа руку на сердце, я четко осознавал: и поеду, и войду и найду. Любопытство в этом времени становилось моим вторым именем. Любопытство и желание разгадать трудную загадку. Не зря же я большой поклонник детективов и прочих историй, в которых голову сломаешь, пока до истины докопаешься.
Смирившись с собственным поражением, я вздохнул и уточнил у старика:
— Ключи где брать-то?
— С-с-ума…
— Сумма? Нет? А, сумка? В палате осталась Ваша сумка и ключи в ней? Понял, принял.
Мне показалось, что старик даже выдохнул как-то с облегчением, прикрыл глаза и задышал ровнее что ли, чище. Во всяком случае, гневное клекотание в горе, когда он злился на мои попытки перевести его исковерканную речь, исчезло напрочь.
— Федор Васильевич, — осторожно вынимая свою руку из его ослабевшего захвата, позвал я. — Может, родственникам сообщить? Я спрошу у медсестер адрес, попрошу приятельницу, она телеграмму даст или позвонит…
Насчет позвонить, это я точно погорячился. Какие телефоны в районе? Тут в Энске не у каждого городского жителя аппарат имеется, а в селах и вовсе только в сельсовете. Но, с другой стороны, можно позвонить в администрацию и попросить передать родне, что деду совсем плохо, разбил инсульт, приезжайте, не бросайте одного.
