участие в переговорах, — усмехнулся цесаревич. — Просьба, которую я озвучил, исходит лично от меня. И я лично буду вам очень благодарен, если вы согласитесь.
Я промолчал. Обязанность обеспечить безопасность наследника престола у меня была. И от нее никто не освобождал. Но я уже выделил «Стражей» для этой цели, и Михаил II это решение одобрил.
С другой стороны, если смотреть трезво, то и Игорь Михайлович прав: в ближайшее время я никому не нужен.
Да и обязательство цесаревича может оказаться полезным. Не мне лично, так роду Романовых. Или, в конце концов, моим детям.
Это Михаил II отказывается от омоложения наномашинами. Игорь Михайлович такой глупости не совершит, а значит, править будет долго.
Если, конечно, я выполню взятое на себя обязательство, и не дам никому его убить.
— Вы должны предупредить трех человек о вашей просьбе, — наконец, произнес я. — Государя, Алексея Александровича Романова и мою супругу. Когда все они будут осведомлены о том, что я оказываю услугу, вам лично, я соглашусь на ваше предложение.
Русско-германская граница в Литовской губернии .
Боярин Вышнивецкий сидел за рулем непримечательного легкового автомобиля, поминутно оглядываясь в зеркало заднего вида. Савелию Каземировичу казалось, что стоит только отвести взгляд, как рядом окажутся солдаты Строгановых.
От верных людей он узнал о захвате родового особняка, но маршрут не изменил. Жену и сына, конечно, жаль, однако и соваться под стволы Строгановых — глупо. Лучше убраться в Германский рейх и осесть там, тем более что новая личность давно ждет своего часа, а на счетах в немецких банках лежит достаточно средств для новой жизни.
Позднее можно будет выйти на связь с поляками. Они поддержат его, как людьми, так и оружием. А пока что пусть Василий Строганов ищет Савелия Каземировича по всему Русскому царству. Пока глава рода не сдался или не погиб, война между родами не будет закончена.
Пограничный пост приближался медленно — солдаты и сотрудники не спешили исполнять свои обязанности, двигались размеренно, спокойно. А значит, не ждали, что мимо них скоро проедет боярин, притворяющийся царским человеком. Впрочем, именно поэтому и не спешили — перед благородным могли бы и расчистить путь, а так проверяли все и всех досконально, прежде чем выпустить из страны.
Постукивая пальцем по рулю, Савелий Каземирович бросил очередной взгляд в зеркало. За ним уже собралась немалая очередь машин — туристические поездки любили во все времена, так что ничего удивительного в таком количестве желающих пересечь границу не было. Отдельной линией шли груженые фуры с товарами — торговля не должна простаивать, несмотря ни на какие встречи наследников.
Погода была достаточно жаркой, но в салоне работал кондиционер, и открывать окна Савелий Каземирович не стал. Впрочем, даже с поддержкой встроенной техники Вышнивецкий ощущал, как начинает покрываться потом от волнения.
Впереди еще оставалось пять автомобилей, и время тянулось. Но и спешить, привлекая внимание, было нельзя.
Впрочем, все кончается, рано или поздно. Дошла очередь и до Вышнивецкого. Сотрудник махнул ему рукой, дозволяя приблизиться. На самого водителя он не смотрел, сверяясь с чем-то в планшете, который держал в руках.
А вот пара пограничников держала руки на коротких автоматах. После инцидента с перестрелкой между русскими солдатами и немецкими соседями служивые были явно напряжены и готовы к бою. В тот раз им повезло иметь на своей стороне княжну Романову, но Ксения Алексеевна уехала, а долг исполнять нужно. Вот и нервничали люди.
— Добрый день, — кивнул Савелий Каземирович, предварительно опустив окно и протягивая сотруднику поста документы.
— Здравствуйте, — произнес тот, принимая бумаги. — Цель поездки?
— Путешествие, — легко ответил Вышнивецкий.
И ведь не соврал, именно путешествие он и планировал.
— Секундочку.
Пока мужчина возился с планшетом, Савелий Каземирович ничем не показывал, что нервничает. Свобода была близка, оставалось всего-то проехать каких-то метров пятьсот, и Строганову останется кусать локти.
— Прошу прощения, — заговорил сотрудник, возвращая документы хозяину. — Планшет барахлит, подождите здесь, я другой возьму.
Эта заминка насторожила боярина, но что ему оставалось делать, кроме как кивнуть? Не прорываться же на немецкую землю с боем. Михаил II точно не одобрит, если его собственный боярин начнет убивать царских людей. Государь такого не прощает.
Сотрудник отошел, стоящие наготове с автоматами бойцы с машины Вышнивецкого глаз не сводили. Впрочем, их он не боялся. Документы реальные, человек, на которого они оформлены, существует на бумагах. Так что никаких препятствий возникнуть не может.
Однако из укрепленного поста вернулся не тот сотрудник, что отходил за планшетом, а...
— Далеко ли ты путешествовать собрался, Савелий? — чуть насмешливо спросил боярин Строганов, вставая перед капотом автомобиля. — Род свой бросить не побоялся. Жить хочешь? Так полякам ты тоже не нужен будешь, раз ты трус.
Вышнивецкий сохранил лицо невозмутимым. Однако оставаться в машине, которая никакой защиты не имела, было уже опасно. А потому он открыл дверь и выбрался наружу. Пока выходил, заметил, как солдаты отгоняют машины подальше — чтобы случайных жертв избежать.
— Я ведь знал, что ты побежишь к своим дружкам, — усмехнулся Василий Николаевич. — Ну что, сдашься сам, Савелий, или на поединок выйдешь?
Бороться со Строгановым у Вышнивецкого планов не было и раньше. А уж сейчас, когда Савелий Каземирович вымотан побегом, а Василий Николаевич, наоборот, полон сил и решимости, тем более начинать схватку было нельзя.
К тому же чего он добьется своей гибелью? Ничего. А даже уступив Строгановым все свое имущество после войны, когда те затребуют контрибуцию, можно все равно сесть на трон Речи Посполитой.
— Сдаюсь, Василий Николаевич, — захлопнув за собой дверь, сказал Вышнивецкий. — Признаю, ловко ты меня поймал. И готов обсуждать условия мира.
Боярин Строганов кивнул и жестом подозвал одного из ожидавших в стороне пограничников.
— Все слышал, боец? — обратился к солдату Василий Николаевич.
— Все, боярин, — подтвердил тот.
— Давай блокираторы, — с улыбкой велел боярин Строганов. — Савелий Каземирович едет со мной.
* * *
Князь Романов Дмитрий Алексеевич .
Цесаревич отправился не на самолете.
Хотя личный борт и взмыл в воздух, однако на нем следовал только Алексей Михайлович Соколов. Не по доброте душевной, разумеется, старшему сыну Михаила Викторовича предстояло решить все возможные проблемы с посольством на месте.
Было тут и двойное дно. Если личный борт наследника престола собьют так же, как и Емельяна Емельяновича, Алексея Соколова никому жалко не
