распирает от энергии и хочется дать хоть минимальную нагрузку, но понимаю, что этого делать нельзя, запрещено.
Говоривший посмотрел на дверь и, не стесняясь, перекрестил её, про себя поблагодарив незнакомых врачей, которые, на его взгляд, совершили чудо.
- Спасибо Вам за всё. Здоровья и счастья. Пусть не оставят Вас в своей милости боги. Я же Вас никогда не забуду.
Москва. Военный госпиталь. Кабинет главврача.
- Явились, не запылились. Вы где шлялись всё то время, как прошли проходную?
Эти слова произнёс мужчина в гражданском, лет шестидесяти на вид, с небольшой бородкой и очками на кончике носа, что придавало говорившему вид скорее профессора в каком-нибудь столичном ВУЗе или заслуженному учёному. Мужчина глубоко вздохнул и продолжил.
- И что это за выпендрёж в кабинете на первом этаже? Нахамили кандидату наук, угрожали поставить того на счётчик, обозвали пидарасом и ушли с гордо поднятой головой.
Арина с изумлением смотрела на вышагивающего перед ним человека, они же стояли у самых дверей и никто даже не предложил не им не то что сесть, а даже пройти дальше. Она хотела было резко высказаться, но к губам прижалась невидимая рука.
- «Ринка, лапушка, вдохни и медленно выдохни. Говорить буду сам, а ты, очень тебя прошу, не влезай и не порти нервы. Знаешь, я вдруг вспомнил вчерашнюю сцену со Светой и Кузнецовым. Не думаю, что это смогу повторить так идеально как наша упомянутая «подруга», но попытаюсь. Ты же постарайся хоть немного отдохнуть, а лучше будет, если сможешь вообще отключиться от обстановки».
- «Хорошо, попытаюсь, но ты и сам не лезь на рожон. Нам ещё с иностранцами общаться, не забыл?»
- «Не забыл. А вот состоится с ними общение или нет – это будет зависеть от хода разговора здесь и сейчас».
Тем временем этот «профессор» продолжал вещать, меряя кабинет шагами, сцепив руки за спиной, продолжая разглогольствовать и унижать вошедших, и Антон не выдержал.
- Может быть, Вы остановитесь и перестанете мерить кабинет, словно Вы профессор, а мы первокурсники? К тому же будьте добры соблюдать хоть малейшее уважение к людям, которых видите первый раз в жизни. Не надо хамить и утверждать голословно о том, чему не являлись свидетелем. И поясните мне, кто такой умный сумел у главврача выбить приказ о присоединении к нам, дословно цитирую «научного консультанта и ассистента». Он что, может в чём-то нас проконсультировать? Или помочь в диагностике больного? Или участвовать в том, что мы делаем? Нет три раза. Этот придурок, не побоюсь публично назвать его так, сорвал пломбы на опечатанном помещении и открыл СВОИМИ ключами двери, что является неоспоримым предлогом и доказательством для прекращения действий договора, что бы заключён между нашей фирмой и данным учреждением, принадлежащим ведомству Министерства оборонгы. Это первое. Теперь дальше. Этот невежа даже не поднял зад при виде двух женщин, что зашли в свой, специально выделю – СВОЙ кабинет на время контракта. Стал с самого начала разговаривать с нами на Ты и сквозь зубы. И последнее. Я его не называл никакими обидными словами, а то, что этот невежа слово «неудачник», произнесённое на итальянском языке, воспринял как оскорбление в свой адрес и перевернул на более понятный для себя язык, не ко мне претензии. И человек, пытающийся любыми способами примазаться к чужой известности - мне лично омерзителен.
- И что, ты решил блеснуть своими знаниями в итальянском языке только преследуя цель унизить сотрудника госпиталя при исполнении им служебных обязанностей?
Мужчина встал как вкопанный, и в нём стала закипать злоба, которую он и не старался скрыть перед другими.
- Повторюсь. Не надо хамить и переходить на ты. В ином случае снимаю с себя обязанность держаться в рамках приличия. Надеюсь, что это слышу в свой адрес последний раз. По поводу исполнения служебных обязанностей непонятно кого и где. Ваш сотрудник лежал в кресле в рабочее время в постороннем помещении. Претензия не ко мне, а к тем, кто не может обеспечить таких «ценных» кадров соответствующей работой именно что в рабочее время. По поводу итальянского языка. В отличие от Вашего сотрудника, я свободно владею не только итальянским, но и ещё тремя иностранными языками. И бывает, что в минуты, когда меня доводят до белого каления, я могу использовать иной язык, не оскверняя родной, русский, заменяя тем самым мат. Ещё вопросы есть по существу?
- Всезнайка хренов. Ничего, ты у меня попляшешь, это тебе обещаю. Что скажу – то и будешь делать, захлопнув свой рот надолго, если ненавсегда.
- Извините, Василий Никандрович, - Антон обратился к главврачу госпиталя, который сидел и с изумлением смотрел на непонятного «коллегу», как и ещё двое мужчин в штатском, сохраняя молчание. – Кто это такой, что по-хамски разговаривает со мной, не слыша простых человеческих слов? Не представшись, сразу стал «наезжать», не имея никаких оснований.
- Я генерал, - лицо говорившего покраснело до невозможности, и он запнулся, а этой паузой воспользовался Антон.
- И что мне до этого, что передо мной генерал?
- Лейтенант, - продолжил мужчина.
Антон пристально посмотрел на человека, который уже стал брызгать слюными вокруг.
- Василий Никандрович, обратите внимание. Вы, как специалист, должны были заметить, что у говорящего явное раздвоение личности. То он представляется генералом, то лейтенантом… Или начинается шизофрения или что похлеще, но, скорее всего, дереализация. (Дереализация, мед. - симптом диссоциативного расстройства, характеризующийся стойким или периодически возникающим чувством отчуждения от окружающей действительности.)
Антон покачал головой и продолжил.
- С ним я разговаривать далее не желаю, потому давайте продолжу с Вами. Не будете отрицать, что своей подписью под приказом, разрешающей неизвестным нам людям проникнуть в НАШЕ помещение, Вы лично несёте ответственность за прекращения действия договора? Нет? Вы молчите, поэтому продолжу. Штрафных санкций и действий по возбуждению страхового случая, наша фирма к госпиталю представлять не будет. Но это только в том случае, если мы получим оговорённую оплату в полном объёме. Добавлю, что
