— Ну, товарищ Сталин, в той истории фальшивые деньги всплывали, и были подозрения, но никто не знал, НАСКОЛЬКО широко поставлено дело. Картина в полной мере стала ясна лишь после капитуляции, в сорок пятом. Все было очень глубоко засекречено, информация потомков с фактами, местами и именами не могла быть предусмотрена никем.
— Насколько успешно прошел вброс информации союзникам? Так, чтобы они поверили, и сумели проверить?
— Судя по тому, какой скандал в Швейцарии… Когда два очень уважаемых банка вдруг оказались на грани краха, из-за того, что значительная часть их активов оказалась в фальшивой валюте. И это лишь то, что выплеснулось наружу. Немцы ведь не расплачивались за сомнительные сделки пачками наличных в коробках. Фальшивки клали на счет швейцарского банка особо доверенные люди, а уже после деньги перемещались «условно», списываясь со счетов. В результате банки, которые слишком усердствовали, оказались с рисованной бумагой вместо денег. И как после такого должны отнестись к Германии англо-американцы? Да и «друг Франко» тоже, наверное, рассчитывающий на процент? Джентльмены могут, если им выгодно, торговать хоть с самим чертом. Но кто будет иметь дело с тем, кто вас внаглую обманул?
— Все равно ведь договорятся. Если им это выгодно. Как думаешь, Лаврентий?
— Договорятся, конечно. Но — время? Сколько займут, при резко возросшем недоверии друг к другу, дипломатические игры, торг по-новому, требование гарантий? Месяцы, за которые очень многое случится.
— Подготовка к «Полыни-3»?
— К-25 дойдет, и Лазарев справится. Группа захвата также практически есть. Но надо еще маршрут эвакуации подготовить, «легенда» еще не проработана. Считаю опасным форсировать мероприятия с той стороны, рискуем потерять все.
— Ну, работайте, ты же докладывал, что тех двухсот пятидесяти тонн товарищам ученым хватит. Пока хватит.
— «Виндзор»?
— Нет! Не сомневаюсь, что К-25 это по силам, но дело будет слишком грязное. Если это когда-нибудь выплывет, если будет установлено, что никаких немецких лодок в том месте и в то время не было и быть не могло… Этого нам категорически не простят.
— А при успехе не простят немцам.
— Вот немцы это и сделают, Лаврентий. «Использовать врага лучше, чем просто уничтожить», так, кажется, говорил Сунь-Цзы? Нашей будет лишь информация — причем передадут ее те, кто будут искренне уверены в своей заслуге перед рейхом. И даже если кто-то что-то заподозрит, следов будет не найти. Лишь версия, одна из многих, выдвинутая каким-нибудь историком лет через пятьдесят.
— Что делать с Лазаревым? У него талант «перевыполнять план», но так, что это оказывается к месту.
— А никак, Лаврентий. За успешно выполненное задание наградить, но только за него. А вот «Канариаса» там не было. Вообще не было, ты понял? А то Лазарев войдет во вкус, и кто знает, кого он «перевыполнит» в следующий раз. И мне очень не хотелось бы применять к нему меры.
Где-то во Флориде, 23 марта 1943 года.
Сельский стиль жизни был популярен еще в старой доброй Англии в викторианскую эпоху, поскольку в те времена Лондон, первым вкусивший прелестей урбанизации и перенаселения, был вонючей клоакой (где даже принц Альберт, супруг самой Виктории, помер от тифа прямо в Букингемском дворце), то представители английской элиты предпочитали жить не в столице, а в загородных имениях. И устраивали приемы, приглашая друг друга в гости. Съезжались с утра всей компанией, играли в гольф, стреляли в цель, просто гуляли по парку или играли в преферанс; обязательной частью был обед и вечерний бал, где все могли оценить мастерство поваров хозяина и драгоценности и туалеты дам. А еще джентльмены обсуждали там свои важные дела, собравшись узким кругом.
После первой Великой войны жизнь изменилась, теперь очень немногие даже из аристократов могли позволить себе содержать имения со множеством слуг. Но традиция не умерла, переселившись в аристократические клубы.
Клуб назывался… а впрочем, какая разница? Значение имело лишь, какая публика сегодня здесь собралась. Посторонний, попади он сюда в этот день, мог бы удивиться количеству охраны по периметру — как полицейские в форме, так и крепкие люди в штатском. Но охрана находилась исключительно снаружи, не мозоля глаза законным гостям.
Кто были эти гости? Они не занимали никаких официальных постов, а некоторые даже не числились официальными владельцами, председателями советов директоров или держателями контрольных пакетов корпораций. Но именно они были Теми, Кто Решает — держит в руках реальные рычаги. Оставим авторам романов идеи «всемирного тайного правительства» ордена масонов или розенкрейцеров, семьи Ротшильдов, британского королевского дома или даже корпорации «ос»,[6] хотя большая часть собравшихся принадлежала именно к «осам» (так сложилось исторически). Были ли собравшиеся здесь тайным обществом? И да, и нет.
Ведь крупные игроки обязаны знать, «кто есть кто», с чьими интересами надо считаться. Договариваться друг с другом, хотя бы о разделе сфер влияния, решать какие-то вопросы, касающиеся их всех. У них не было общей для всех цели, как у тайного общества, у них была одинаковая для всех цель. Деньги и власть. Все и ничего. Ничего кроме денег и власти, и все, что деньги и власть могут дать.
Они были не семьей, а стаей, которая собирается вместе для охоты на общую добычу и разорвет любого из своих, кто покажется слабее. Потому среди них не было безусловного вожака — если бы такой появился, это значило бы конец для всех прочих. В то же время каждый мечтал когда-нибудь стать таким и зорко следил, нельзя ли при случае избавиться от кого-то из стаи, сегодня от одного, завтра от другого, и так остаться единственным, последним. Потому войти в это общество новому человеку было очень трудно, даже накопив достаточно богатства и влияния, так как «старые» члены клуба старались бы избавиться от новичка, в том числе и физически. И каждый из этих людей, кажущихся всесильными, вздрагивал, узнав, что акции какой-то из его компаний опустились на несколько пунктов. Потому что это значило не только потерю пусть пренебрежимо малой части состояния, но потерю власти, влияния, а значит, самой жизни.
При всем этом они были бы искренне оскорблены, если бы их сравнили с гангстерами. Хотя их методы были столь же жестоки, и никакой Аль Капоне не мог бы мечтать о таких масштабах. Но ведь все это делается лишь ради прибыли, ничего личного, джентльмены? Будем конкурентоспособны, ведь выживут лишь обладающие этим качеством в должной мере. А слова про нравственность и мораль оставим для успокоения толпы.
