– Попытаемся.
– Кузьма бы нашел.
– Конечно…
– Не издевайся. Мы с ним этой весной полтора миллиона долларов нашли, которые грабитель спрятал. Лес, снег и никакой карты. Кузьма за четыре часа…
– Читал в газете. Ты, случайно, тогда не приврала?
– Точно в глаз получишь!
– Молчу.
– Ты не молчи, думай! Кузьма говорил: люди не собаки, они не чувствуют, они думают.
– Ты теперь целый вечер будешь его цитировать?
– Если поможет.
– Тогда надо было его сюда везти. Не выпроваживать за границу. Пусть бы он тебя и от еретника спасал и по подвалам водил.
– А ты – злой!
– Не зли – и буду добрым.
– Обещал не обижать.
– Стараюсь изо всех сил. Но очень трудно. Я ведь тебе не рассказываю, какие замечательные девушки были в моей жизни.
– А я не упрашиваю взять меня в жены!
– Договорились… Пойду я, наверное, в машину…
– Не уходи.
– Что так?
– Мне будет страшно одной.
– Здесь же Степановна!
– Она так храпит, что есть она или ее нет… Прости, если обидела.
– И ты меня прости.
– Давай спать.
– Давай!
– Только ты пообещай, что не будешь ко мне приставать.
– Это трудно обещать. И еще труднее сдержать слово.
– Ты постарайся. Я помогу. Вот, отдвинусь к краю, укутаюсь в свое одеяло… Буду молчать.
– Я постараюсь. Но ты мне тоже пообещай.
– Что?
– Если у тебя вдруг с этим Кузьмой… Словом, если у вас…
– Поняла. Тогда я куплю бутылку шампанского и букет цветов…
– Я сам куплю! Ты только дай мне знать. Любым способом. Я буду ждать.
– Обещаю. Спасибо, что сказал.
– Почему?
– Ночь, луна, перина, девушка рядом, а вечером еще настойка боярышника случилась… Теперь я верю тому, что ты говорил прежде.
– Какая ты!..
– Я говорила: вредная!
– И за что вас, вредных, любят?
– Причем сильнее, чем хороших. В том-то и беда…
Никто не встретил нас у дома деда Трипуза. Я сам открыл ворота, загнал машину во двор, и только тогда в окне веранды мелькнуло заспанное лицо Дуни. Щелкнул замок, и через мгновение она повисла у меня шее.
– Ну что ты! Что ты, маленькая…
Я гладил ее по вздрагивавшим худеньким плечикам.
– Я думала: ты… вы уже не вернетесь…
Я аккуратно расцепил ее руки, поставил Дуню на землю. Лицо у нее было не только заспанное, но и измученное – с синими тенями под глазами.
– К нам ночью волк приходил, – сказала она, подавляя слезы. – Тот самый: большой, черный. Выл во дворе, в окна заглядывал. Мы с дедушкой ночь не спали, молились…
Я оглянулся на Риту, Лицо ее было бледным.
– Это еще не все, – порывисто вздохнула Дуня. – Виталик звонил: прошлой ночью убили деда Лешу.
– Сторожа монастыря?
Я невольно вспомнил: заросшее седой морщинистое лицо и хриплое: "Спасибо!" Кому помешал этот одуванчик?
– Как это случилось? – спросила Рита.
– Перегрызли горло, – всхлипнула Дуня, – как и Татьяне Сергеевне. Мы, наверное, последними его живым видели. Тело нашли днем на берегу. Люди теперь боятся вечерами из домов выходить. Говорят, бешеный зверь из леса прибежал. А дед говорит: не бешенный. А тут еще вы пропали…
Мы молча позавтракали во дворе. Степановна утром предложила нам яичницу, но воспоминания о настойке боярышника были еще очень свежи в наших телах, и мы отказались. Хотя в этот раз я не блудил по дорогам, как пьяный тракторист, в Горку мы приехали поздно. И все равно есть не хотелось. Вкусные дунины блинчики с медом не лезли в горло, так что я обрадовался, когда в кармане запищал телефон. Это был Стас.
– Как дела? – живо спросил он, едва поздоровавшись.
Я вкратце описал события последних суток.
– Значит, информация подтверждается, – деловито заключил он.
– Ну… – начал было я, но он прервал:
– Если бы существовали только свидетельства твоей журналистки, дело другое. Но ты – профессионал и нашел объективные артефакты: остатки рогож со следами золота. Значит, я не зря доложил шефу.
Я не нашелся, что ответить: такой прыти от него я не ждал.
– Слушай! – продолжил он, ничуть не смутившись. – Завтра в Горку прибудет целая группа: наши и специалисты из МВД. Шеф всех на ноги поднял. Сказал, что нельзя допустить, чтобы национальное достояние снова уплыло за границу. Жди. Твоя командировка продлена на неопределенный срок…
– Стас!.. – попытался возразить я, но он не стал слушать.
– Найдут или нет – не твоя забота. Ты только все покажешь и объяснишь. А то, чувствуется, в Горке не слишком стремятся искать. Товарищей поправят. Группа привезет специальное оборудование для ультразвукового просвечивания стен, "эмвэдэшники" душевно поговорят с обитателями монастыря. Они это умеют. Результат будет.
Я молчал.
– Аким? – тревожно переспросил он. – Ты куда пропал? Не злись: это уже не просто твое личное дело – государственное. Но я договорился: приоритет открытия – за тобой. Шеф так и сказал: "Наплевать, чья слава, главное, чтобы апостолы остались в стране!"
Я продолжал молчать,
– Аким! – заторопился он. – Так будет лучше.
– Спасибо…
– Ну вот, – расстроено сказал он, – я так и знал, что ты обидишься. Хотел, как лучше… Можно тебя попросить?
– Да.
– Если все найдется, возьмешь меня в экспертную группу? Для изучения и описания.
– Хорошо.
– Правда? – обрадовался он.
– Я тебя замуж возьму, если найдем! – злорадно ответил я и отключил телефон…
* * *
Припарковав "омегу" у горкинского универмага, я остался в кабине. Рита явно не желала, чтобы я сопровождал ее при покупках. То ли собиралась приобрести нечто интимное, то ли… С той минуты, как мы проснулись в одной постели, он держалась отчужденно, словно опасаясь, что позволила себе лишнее. И это огорчало куда больше, чем неожиданная инициатива Стаса.
По правде, мне следовало его поблагодарить. В своих поисках мы зашли в тупик, выхода из которого при всем старании не видели. Приезд спецгруппы все расставит на свои места. Если апостолы действительно существуют и спрятаны в Горке, их найдут. Если все это миф или, что того хуже, чья-то злая мистификация, историк Ноздрин-Галицкий станет посмешищем коллег. Пожизненно. Наравне со Стасом Козловым. Но тот хоть "остепенится" успел… И не важно, что дело заварил Стас. Все будут помнить, что группу в Горке встречал я…
Удивительно, но мысль о профессиональном провале меня почему-то не волновала. Отчужденное, как в день нашей встречи, лицо Риты… Но тогда это было понятным. Теперь же, после всего… Я до сих пор чувствовал на своем плече мокрое тепло ее щеки…
Рядом остановился автомобиль, но я даже не посмотрел в ту сторону. Только когда дверь "омеги" со стороны пассажира мягко распахнулась, я поднял взгляд. Это была не Рита…
