— Мы говорим с тобой на одном языке, — сказал Артем. — И еще неизвестно, кто из нас говорит лучше.
— Он дерзит, Асикага! — воскликнул молодой. — Лягушачье отродье!
— Подожди, — старший придержал левой рукой дернувшегося было молодого Ицумицу. — Я скажу, когда будет можно. А ты, гайдзин, отвечай, кто такой и где твои вещи?
— Вещи? — переспросил Артем.
— Не прикидывайся глухим, варвар! — Молодой Ицумицу вскинул катану и приставил меч к щеке Артема. Получилось у него менее удачно, чем у старшего товарища, — он рассадил кожу, и струйка крови побежала по щеке воздушного гимнаста.
— Убери меч, — повысил голос Асикага. Ему пришлось повторить, и лишь после этого Ицумицу выполнил приказание. — Последний раз спрашиваю, гайдзин, кто ты и где твои вещи?
— Я с корабля, — сказал Артем. — Никаких вещей у меня нет.
И тут Артему бросилось в глаза, насколько же непредставительный, если не сказать задрипанный вид у самураев. Такое впечатление, что они в последний раз мылись не меньше месяца назад, а одежду не меняли годами. По сравнению с самураями, с которыми ему пришлось иметь дело в первый день своих японских гастролей, эти смотрелись сущими бомжами. Да и по сравнению с горными отшельниками тоже. Шастают по лесам… Сразу интересуются вещами…
«Разбойники! — вдруг осенило Артема. — Никакие это не самураи, а самые натуральные разбойники». Только, пожалуй, этот вариант ничем не лучше чисто самурайского варианта. А то и хуже.
— А что ты тут делаешь, гайдзин? — спросил Асикага.
— Иду к людям.
— Значит, ты ничего не прихватил с корабля?
— Нет.
— Он нам не нужен. Он твой, Ицумицу, — сказал старший, убирая меч.
Ну, пан или пропал! Вывози нелегкая… И тут Артема озарило.
— Стойте! — закричал он. — Стойте! Я знаю, где лежит разбитый корабль с товарами! — И заговорил торопливо, захлебываясь словами, торопясь донести мысль до разбойничьих умов: — Я приплыл… корабль разбился… только я один уцелел. Корабль лежит на скалах… все товары уцелели… Много, очень много товаров! Я вам покажу, и тогда вы меня отпустите.
Старший Асикага взмахнул мечом и ударил по клинку Ицумицу, не дав молодому его поднять.
— Замри, Ицумицу! Убери меч в ножны. В ножны, я говорю!
— Он врет, как и все гайдзины! — срываясь на визг, завопил молодой.
Асикага, не глядя, выбросил левую руку вбок, схватил своего молодого товарища за кимоно, притянул к себе и зло прошипел:
— Я сказал — убери меч в ножны и заткнись.
Ицумицу что-то пробурчал себе под нос, но задвинул катану в ножны.
— А откуда я, по-твоему, здесь взялся?! — Почувствовав под ногами твердую почву, Артем заговорил увереннее. «Правильно, Топильский, правильно, — подхлестывал он себя в мыслях. — Это хороший шанс. Разбойники, прозябающие в нищете, должны заинтересоваться таким кушем, как битком набитый товарами корабль. Для них это — целое сокровище, пиратский клад. А до моря далеко, я десять раз смогу сбежать».
— Хоть немного оба подумайте головой! — продолжал Артем, ощутив подъем. — Если бы я не приплыл по морю, то откуда я здесь? С неба свалился? И прямо в лес?
— Это правильно, — кивнул Асикага, — он мог приплыть только по морю.
— Вот именно. На каком корабле я мог сюда плыть? Только на торговом! Я шел по лесам, в деревни не заходил, что там делать, в деревнях? Мне нужны были люди, у которых есть власть. Наконец сегодня я вышел к городу, увидел замок, понял — это то, что мне нужно. Я собирался отдохнуть у реки, потом пойти в город, найти людей из власти и сказать им: вы помогаете мне отправиться обратно на родину, а я вам показываю место, где лежит корабль. Вот моя история.
— Как получилось, что в живых остался только ты один? — спросил Асикага.
— Во время шторма, который выбросил наш корабль на скалы, почти все погибли. Нас выжило трое. Один умер от ран по дороге, второй сорвался в пропасть.
— Говори, где корабль! — потребовал Асикага.
— У моря, — сказал Артем. — Три дня пути на закат. Что ты еще хочешь услышать? Как называется скала? Как называется бухта, что находится рядом с той скалой? Откуда я знаю! Я ничего не знаю о вашей стране. Я могу лишь пройти назад по своим следам…
— Зачем он нам нужен, Асикага? — снова встрял молодой разбойник. — Мы выйдем к морю, пройдем берегом и найдем корабль без него.
— Ты глуп, Ицумицу, — покачал головой Асикага. — Чтобы обыскать весь берег, нам потребуется не один день. К тому же, пока мы ищем наугад, кто-то другой разыщет корабль раньше нас. А потом, — голос старшего вдруг сделался вкрадчивым, — ты сам хочешь решить, как искать корабль — с помощью гайдзина или без его помощи? Или ты все же хочешь спросить, что нам делать, у господина Масанобу?
Услышав это имя, Ицумицу как-то сразу поник.
Между прочим, разговаривая с Ицумицу, Асикага ни разу не оторвал взгляд от пленника. Ни на мгновение не отвел. «И это плохой знак, — отметил Артем. — Ослаблять внимание этот бывалый хрен, похоже, не собирается».
— Я решил, — сказал Асикага, — мы ведем его к господину Масанобу. Если господин Масанобу прикажет убить гайдзина, я попрошу, чтобы он разрешил это сделать тебе, Ицумицу. А теперь свяжи ему руки.
Ицумицу зашел Артему за спину. Крикнул:
— Руки назад!
И при этом дернул Артема за плечи. Он нажал на рану — конечно, сука, специально! — и Артем невольно вскрикнул от боли. В глазах помутилось, и словно горячий обруч стянул голову, Топильский даже покачнулся. А тем временем молодой разбойник обмотал ему запястья веревкой. Кроме этого, в рот Артему вставили бамбуковую палку с тесемками, тесемки связали на затылке — получился кляп. «Боятся, что могу позвать на помощь, если вдруг увижу людей. С-суки! Ну ладно… Руки связаны, во рту кляп, а ноги-то свободны. Погодите, дойдем до подходящего места — только вы меня и видели».
Но надеждам на легкий побег суждено было продержаться не долее нескольких секунд, до тех пор, пока Артем не узнал, что ему не просто связали руки — длинный конец веревки Асикага обмотал вокруг своей левой руки. Как собачку на поводке собираются вести. Этот бывалый хрен что-то уж чересчур предусмотрителен. Всякое на своем веку повидал? Ну, не мысли же он умеет читать! «Спокойно, спокойно, — воздушный гимнаст попытался подпереть пошатнувшееся настроение, — не все так безнадежно. Можно как-то вырвать веревку. Если молодой куда-нибудь отойдет, можно этой же веревкой обмотать горло старшему и заду, шить. Будут, будут возможности, не может их не быть».
— Пошли! — скомандовал Асикага. Пошли. Вернее, побежали. Неторопливой трусцой. Первым бежал молодой, за ним Артем, замыкал цепочку Асикага.
