— Нет тут треников, эластичных тканей нет и взяться неоткуда, — ответил Федя, высовываясь из-за ширмы. — Присмотрись в чем толпа шляется по этажам, вроде кимоно. А такое кимоно можно на базаре купить. Или в городе в лавке.
— Ага, точно, — кивнул я, вспомнив, что что-то подобное я видел чуть не на половине местных, только внимания не обращал, не до того пока было.
На завтраке в буфете было немноголюдно, народ все же отсыпался в выходной день, это нам все покоя не было. Чай был горячим и даже неплохим, ватрушки явно только что выпекли, даже пальцы обжигали.
— Ты куда генератор везти думаешь? — спросил я у Федьки, с аппетитом уплетавшего выпечку.
— Да так специально не думал, — пожал он плечами. — Но вариантов масса, генрики всем нужны. Можно Шалве предложить, например, он при его наличии еще один кабак откроет. Хоть на деньги поменять, а хоть на вечные бесплатные обеды, — хохотнул он вдогонку.
— Не, обедать лучше за деньги, а то сам знаешь, чем кормят там, где "все включено".
— Отдыхал в таких местах? — усмехнулся он.
— Да щас, нашел дурака, — даже возмутился я. — Но наслышан, наслышан. А у вас тоже так было?
— В нашем-то слое? Да один хрен, все как у вас.
Вообще у нас с Федькой нечто вроде игры появилось, особенно перед сном — сравнивали, что у кого "в слое" было и чем отличалось одно от другого. Забавно, но вышло так, что пути наших действительностей сильно разошлись в стороны в те годы, когда у нас Великая Отечественная произошла — там ее не было. Но при этом к девяностым страна все равно провалилась в яму безвластия и беспредела, то есть дорожки сошлись снова. Закономерность или совпадение?
— А сколько он вообще стоит?
— Да нормально стоит, тыщ пять, наверное. А то и больше выжучим, надо на сам генрик глянуть.
— А от чего цена зависит?
— Да от всякого. Состояние там, простота…
— Мощность?
— И это тоже, но нужны-то действительно все. От маленького свет в кабаке запитают, от большого целый дом, наверное. Ладно, есть кому оценить, заедем по пути. Доел?
— Ага, пошли.
Ночной наряд из трех человек сменился на одного дневного дежурного, во дворе общежития было пусто, впрочем как и по всему городу. Воскресенье. Снова лили мелкий дождик вперемешку с ветром, пневматические щетки стеклоочистителя судорожно смахивали капли со стекла, с каждым движением издавая змеиное шипение.
В Горсвете было по обыкновению оживленно, выходные на нем внешне никак не отразились.
— Вов, эта, в общем давай на свою совещанку, а я пока в караулку зайду с мужиками язык почесать, — сказал Федя. — В ту, в какой мы дежурили, так что туда и заходи. Потом надо из оружейки стволы взять, без них за город ездить нельзя.
— Лады, — кивнул я, и пройдя через отстойник, направился по гулкому коридору к лестнице.
В ПБУ было людно, шумно, трезвонили телефоны, на висящих на стене картах красовалась целая россыпь разноцветных флажков. Антонов увидел меня, узнал, сказал, пожав руку:
— Давай, присаживайся, начинаем уже, всех ждать не будем.
Добрая треть зала, предназначенная, видимо, как раз для совещаний и массовой накрутки хвоста, была занята самыми обычными, крашенными в зеленый и бурый цвет ученическими партами с откидными крышками и высохшими чернильницами посередине столешницы, как раз между двумя желобками для карандашей и ручек. За ними сидело не меньше десятка человек, явно пришедших на эту самую летучку. Знал я там только Власова, к которому и подсел.
— Привет, — сказал он мне протягивая руку. — Как вчера отметили?
— Нормально, без жертв и разрушений, — ответил я и укорил попутно: — Мог бы и заглянуть, кстати, раз мимо шел.
— Да торопился, самого в хинкальной ребята ждали, день рождения отмечали, — отмазался он. — Успеем еще.
— Кстати, мне Паша сказал, что у тебя брошюрки есть по объектам охоты. Но ты их зажал, — укорил я его. — Совесть есть, командир?
— Держи, — он полез в командирскую сумку, висящую на боку, вытащил оттуда кое-как отпечатанную на ротапринте серую тонкую брошюрку, протянул мне. — Почитай на досуге, и вправду полезно.
Дверь в ПБУ открылась, и еще двое, поздоровавшись со всеми сразу, зашли в помещение и сразу уселись за парты у самой стены, на «Камчатке» вроде как.
— Так, внимание, — заговорил Антонов. — Значит так, кого не оповестили о тоеме совещания: твари развиваются, появились новые способности. Это и будем обсуждать. Вопросы по теме? Нет? Тогда все слушают. Дмитрий Витальевич, прошу вас.
Дмитрий Витальевич оказался мужиком годам к пятидесяти, невысоким, сутуловатым, с бритой наголо головой и мощной жилистой шеей. Да и вообще пристальный взгляд на него позволял предположить, что несмотря на общую неказистость, дяденька этот крепкий как стальной трос. Приходилось таких встречать.
— Так, товарищи! — обратился он к слушателям. — Основное — твари стали лазить по стенам и потолку. В этом замечены и «пионеры», и мартыхаи, сегодня ночью был вызов на хмыря, на Микояна, и того сшибли со стены дома. Похоже, что он прикидывал, как просочиться через решетку.
Я быстро пролистал выданную мне брошюрку, сунулся в глоссарий и сразу обнаружил статейку «Хмырь» с картинкой, изображающей нечто вроде смеси длиннорукой обезьяны с пауком, как всегда без деталей, один нечеткий силуэт, обрисованный клубящейся Тьмой.
"Тварь крупная, весом, предположительно, до 70–80 килограмм, атакует когтями, вцепляясь в жертву, к зубам прибегает не всегда. Одна особь способна вытянуть жизнь из взрослого здорового человека за 2–3 минуты, если ей удается того завалить и не давать сопротивляться. Попутно наносит сильные физические повреждения, подчас фатальные. Однако она способна откачивать энергию даже вцепившись одной конечностью, хоть и не так быстро. При «подпитывании» от жертвы заметно усиливается, становится быстрее и агрессивней. Ядовита, как и все остальные порождения Тьмы. Способы лечения атакованных обычны, см. разделы "Первая помощь" и «Лечение». Чувствительна к механическим повреждениям, но быстро регенерируется. Упущенный подранок восстанавливается не дольше чем за час, а если до этого твари удалось кого-то убить, то процесс ускоряется минимум в два раза".
Ага, вот кого мы ночью заметили. Значит не показалось, все верно, улица Микояна.
— … Прошлой ночью был вызов в кинотеатр «Победа», на "пионеров", — продолжал между тем Дмитрий Витальевич. — Та же самая картина — твари перемещались по потолку и стенам, судя по поведению, намеревались атаковать наших сотрудников. Бирюков, да?
Это он ко мне обратился неожиданно, причем таким командирским тоном, что я встал, откинув крышку парты и ответил по-военному:
