Как и ожидалось, фон Браухич выражал сомнения; он не видел необходимости подвергать своих солдат прицельному огню на кромке воды. Редер, в свою очередь, поддержал Варлимонта.
“Итак, — объявил Гитлер, — „День S” откладывается на 24 часа и пройдет по первоначальному расписанию 14, в зависимости от представленного нам завтра благоприятного прогноза погоды на этот день”.
Никто так и не спросил о том, что произойдет с планом и вторжением, если прогноз все еше будет неблагоприятным.[250]
День четвертый — 12 июля
Давая оценку последствий отсрочки операции, Варлимонт не учел резкого усиления радиообмена[251]. Не было ни одной, даже самой отдаленной командной инстанции, которая не нуждалась бы в оповещении. В результате, утром 12 июля британские слркбы разведки получили информацию о значительном увеличении всех видов переговоров в Бельгии и Франции; в радиопереговорах назойливо покорялись одни и те же кодированные фразы. В переводах “Ультры” также начали появляться слова и словосочетания, которых раньше не было или которые встречались редко. Фоторазведка зафиксировала мелкие, но значимые изменения дислокации судов в портах, из которых должно было начаться вторжение. На близость немецкого наступления указывало и изменение рисунка налетов “Люфтваффе”. В полдень, когда Кессельринг и Шперле направляли все свои силы на атаку побережья Англии, ВВС Великобритании совершили три особых и чрезвычайно опасных полета средь бела дня с целью сфотографировать порты Ла-Манша. Самолеты пролетели сквозь сплошную стену заградительного зенитного огня, на отходе их атаковали “мессершмитты”. Вернулся только один разведчик, сильно поврежденный, с двумя ранеными членами экипажа. На снятых им фотографиях было отчетливо видно, что часть немецкого флота, предназначенного для прикрытия вторжения, уже прибыла и готова к боевым действиям даже без участия тяжелых кораблей. Кроме того, рядом или внутри доков было замечено необычное количество боевой техники. Если вторжение не начнется сегодня, доложили Черчиллю, его следует ожидать в пределах следующих сорока восьми или семидесяти двух часов. Тем не менее, сигнал “Кромвель” передан не был — по мнению руководителей армии, пока еше не было достаточных оснований поднимать всю нацию по сигналу боевой тревоги.
Первая серия воздушных атак 12 июля была повторением событий предыдущего дня, если не считать того, что не было попытки удара через Северное море. При облачной погоде немецкие[252] бомбардировщики пытались провести в жизнь вчерашний план: уничтожающие удары по Биггинхиллу, Кинли, Хорчерчу и Нортуилду при поддержании установленного воздушного режима на аэродромах, которые уже подверглись опустошению; особое значение придавалось Тэнгмеру.
Самолеты, участвующие в воздушных налетах на Эссекс, Кент, Суррей и Сассекс, нашли свои цели, несмотря на действия перехватчиков и навигационные проблемы.
Все три секторные станции подверглись атаке. Кинли получил особенно тяжелый удар, который уничтожил контрольный центр управления истребителями и вывел сектор из строя на 18 часов. Наибольший ущерб в то утро был причинен секторной станции в Тангмире, где “штуки” совместно с Ju.88, под прикрытием Bf.109, забросали аэродром тяжелыми бетонобойными бомбами, разрушив почти все основные постройки и уничтожив на земле 24 истребителя. В это же время семь Ju.87 вновь напали на радарную станцию в Вентноре и еще раз лишили ее электричества. Серьезный урон в результате разрушения ангаров был нанесен ремонтному обслуживанию самолетов. Что касается немецких эскадрилий, то, хотя потеря десяти пикирующих бомбардировщиков была очень неприятной, эта жертва оказалась не напрасной. В течение последующих жизненно важных 48 часов от Тангмира не было ни малейшей пользы, Вентнор был выведен из строя, как считалось, почти на семь дней.
Другие немецкие самолеты, широко разлетевшиеся над территорией Великобритании, чтобы ввести в заблуждение перехватчики, также нашли себе достойные цели. Так, в своих ангарах в Ли-он-Соленте были уничтожены самолеты морской авиации, которые должны были воспрепятствовать вторжению. Очень часто, пока крупные налеты привлекали все внимание наблюдателей, два или три бомбардировщика незамеченными проскальзывали в глубину обороны. Так произошло с двумя Ju.88, приблизившимися к Брайзнортону в Оксфордшире с выпущенными шасси, как будто они хотели там приземлиться. Отважные пилоты застали врасплох всех и добились существенных результатов. Эта парочка сравняла с землей ангары и уничтожила 35 тренировочных самолетов и одиннадцать “харрикейнов”, находившихся на ремонте.
Когда этот печальный день подошел к концу, военно-воздушные силы Великобритании бесстрастно оценили свои потери примерно[253] в 100 самолетов всех типов (точное соотношение типов сбитых самолетов так никогда, видимо, и не станет известно). Командование RAF пришло к заключению, что враг, наконец, перешел к решительным действиям.
Хотя многие английские истребители еще взлетали в воздух вовремя, чтобы успеть совершить перехват, но все большее их количество не успевало в нужный момент оторваться от полосы. Причины этого были различны. Во-первых, система раннего оповещения стала функционировать со значительными сбоями. Во-вторых, 60 процентов потерянных пилотов были самыми опытными, а те, кем их заменяли, не умели сбивать врага, да и количество летчиков резерва было недостаточным. Даудинг вынужден был восполнить дефицит в личном составе людьми, которых сам он считал слабо подготовленными. Ему пришлось ввести в первую линию три польские и одну чешскую эскадрильи, которые управлялись с большим трудом из-за языкового барьера. Теперь, когда угроза вторжения стала очевидной, он не мог больше призывать другие командования перевести своих летчиков в истребительную авиацию, так как все они вскоре будут нужны на своих первоначальных постах. Наконец, потеря самолетов в два раза превысила их производство, а количество “харрикейнов” и “спитфайров” сократилось до шестидесяти трех, при выпуске около четырнадцати в день.
Исключая потери на аэродромах, соотношение общих потерь все еше оставалось в пользу англичан[254].[255]
Истребители
RAF 26
8 пилотов убито или ранено
“Люфтваффе” 29
2 пилота убито или ранено
Бомбардировщики
RAF 8
“Люфтваффе” 31
На краю гибели — пятый день операции
Потери существенно снизили резерв действующей немецкой авиации. Некоторые из ответственных командиров “Люфтваффе” (особенно те из них, кто был связан с бомбардировочной авиацией) с тревогой смотрели на столбики цифр, отражающих состояние эскадрилий. Все больше людей с неудовольствием отзывались о докладах разведки, которая вводила их в заблуждение выдумками о крахе английской авиации, в то время как всякий раз, когда немцы пересекали береговую линию Англии, их почти неизменно встречала сотня истребителей. Только к исходу 12 июля появились основания считать, что оптимисты все-таки правы. Бомбардировщикам теперь удавалось раз за разом прорываться к целям, а их потери 12-го числа оказались даже меньшими, чем накануне. Особое удовлетворение встречали действия истребителей, которые все с большей легкостью справлялись со своими задачами. Тем не менее, даже Кессельринг, главный оптимист среди командиров “Люфтваффе”, заявлявший о том, что достиг превосходства в воздухе над областью вторжения, чувствовал себя в тот вечер несколько неуверенно, Все же он нашел в себе силы доложить Герингу, что при благоприятной погоде 13-го, позволяющей проведение интенсивных операций, он сможет 14 июля выполнить свою задачу по безопасной доставке воздушно-десантных войск и прикрытию с воздуха высадки сухопутных сил.
