– Это Слоун. Как там у нас с ядерными?
Кашлянув, собеседник проговорил еще медленнее:
– Мистер Слоун. У нас имеется, я полагаю, пятьдесят или сорок девять работоспособных единиц.
– Сколько всего?
– Это все, что у нас есть, сэр. Мы пытаемся раздобыть еще, но ни индийцы, ни пакистанцы больше не хотят продать нам ни одной единицы.
– Цена роли не играет, сколько бы они ни запрос…
– Мы пытались, сэр, но они не хотят продавать ни за какие деньги безо всяких объяснений, зачем; а у нас нет ничего более путного, нежели резервные запасы для нашего ядерного реактора.
– А вы можете работать с вооружениями советского блока?
– Да, но на это уйдет больше времени. Вероятно, это устаревшие устройства; их необходимо будет проверить и конвертировать. И тротиловый эквивалент у них, по всей видимости, поменьше.
– Отлично. Я посмотрю, что смогу провернуть. Будьте готовы к новой поставке. И раз уж речь зашла о конверсии, мне нужно, чтобы вы сделали две бомбы портативными… что-нибудь такое, что тщедушный человек или… кто-то… усталый сможет нести без труда.
– На это потребуется определенное время.
– Сколько именно? – Дориан в сердцах перевел дыхание. Как же тяжко иметь дело с этими чудиками!
– Это как поглядеть. Каков предел веса?
– Веса? Не знаю. Скажем, фунтов тридцать или сорок. Погодите, это чересчур уж много. Скажем… пятнадцать фунтов. Предположим, пятнадцать или около того, справитесь?
– Это снизит радиус.
– Сделать сможете? – нетерпеливо огрызнулся Дориан.
– Да.
– Когда?
Ученый тяжко вздохнул.
– День, ну два.
– Мне она нужна через двенадцать часов, и никаких оправданий, доктор Чейз.
Долгая пауза. Потом:
– Да, сэр.
Дориан повесил трубку.
Наоми наконец сломалась. Налила себе еще бокал мартини и с вопросительным видом наклонила бутылку в его сторону.
– Не сейчас! – За работой Дориан никогда не пил.
Минутку поразмыслив, он снова снял трубку.
– Дайте мне тибетский комплекс еще раз. Доктора Чанга.
– Чейза?
– Чанга, рифмуется с «дам по чайнику».
Щелчки последовали в более бодром темпе.
– Чанг слушает, мистер Слоун.
– Доктор, я тут собираюсь наведаться в ваше заведение, и нам нужно сделать кое-какие приготовления. Сколько там у вас пациентов?
– По-моему… – начал Чанг. Дориан услышал шуршание бумаг, щелчки клавиш, и доктор снова схватил трубку. – Триста восемьдесят два примата, сто девятнадцать человек.
– Всего сто девятнадцать человек?! Я думал, вербовка развернута куда шире. Проект рассчитан на тысячи. – Дориан уставился в иллюминатор. Сто девятнадцать трупов будет маловато.
– Да, это так, но… ну… в связи с отсутствием результатов мы приостановили вербовку людей. Сосредоточились в первую очередь на экспериментах над грызунами и приматами. Может, начать снова? Есть новая терапия?
– Нет. Есть новый план. Придется работать с тем, что у вас есть. Я хочу, чтобы вы попользовали всех людей последним средством – трудами доктора Уорнер.
– Сэр, эта терапия была неэффективна…
– Была, доктор. Мне известно кое-что такое, чего вы не знаете. Вы должны мне доверять.
– Да, сэр, мы их подготовим. Дайте нам три дня…
– Сегодня же, доктор Чанг. Время – единственное, чем мы не располагаем.
– У нас ни штата, ни ресурсов…
– А вы расстарайтесь. – Дориан послушал. – Алло!
– Я здесь, мистер Слоун. Мы расстараемся.
– И еще одно. На сей раз трупы не сжигайте.
– Но риск…
– Я уверен, что вы изыщете способ обойтись с ними как-нибудь безопасно. У вас ведь есть карантинные помещения, не так ли? – Дориан подождал, но ученый не обмолвился ни словом. – Хорошо. Ой, чуть не забыл. Как по-вашему, какой вес смогут нести двое детей – каждый?
Вопрос Чанга то ли озадачил, то ли он думал о чем-то другом или тревожился из-за последнего приказа не уничтожать трупы.
– Э-э, вы имеете в виду… вес, как…
– В рюкзаке, если бы они его несли.
– Я не уверен…
Ох уж эти ученые, сущий бич для Дориана. Перестраховщики, трусы, канительщики.
– На глазок, доктор. Точность мне не нужна.
– Я полагаю, приблизительно от десяти до пятнадцати фунтов, вероятно. Это зависит от того, насколько далеко им придется его нести и…
– Хорошо, хорошо. Я скоро прибуду. Лучше будьте наготове. – Дориан повесил трубку.
Шанса снять ее снова Наоми ему не дала. Опрокинув в себя остатки мартини, вальяжной походкой приблизилась к нему, поставила бокал на стол и оседлала его, сбросив халат на пол. Взялась за его молнию, но Дориан, схватив ее за руки, прижал их к бокам, затем поднял Наоми и отшвырнул на кушетку позади себя. И нажал на кнопку вызова у себя за спиной.
Пять секунд спустя стюардесса открыла дверь, но, увидев эту сцену, попятилась.
– Стоп. Останьтесь, – приказал Дориан. – Присоединяйтесь к нам.
Лицо девушки озарилось пониманием. Она тихонько прикрыла дверь, будто подросток, собравшаяся улизнуть из своей спальни ночью.
Восстав с кушетки, Наоми охватила лицо девушки ладонями, поцеловала ее, стянула с нее шарфик и наконец принялась возиться с пуговицами синего блейзера, надетого поверх белой блузки. Не успел поцелуй закончиться, как та уже была обнажена по пояс, и Наоми закончила дело, спихнув ее юбку на пол.
Снежный лагерь «Альфа»Скважина № 4Восточная Антарктика
Закрыв дверь своего мобильного жилого отсека, Роберт Хант взял микрофон рации.
– Добыча, здесь Снежный Король. Мы дошли до отметки семь-пять-ноль-ноль футов, повторяю, отметка семь-пять-ноль-ноль футов. Статус не изменился. Не встретили ничего, кроме льда.
– Снежный король, это Добыча. Вас поняли. Глубина семь тысяч пятьсот футов. Ждите.
Положив микрофон на откидной столик, Роберт откинулся на спинку хлипкого стульчика. Скорей бы покинуть эту промороженную адскую дыру. Он бурил на нефть в самых суровых краях планеты – в Северной Канаде, Сибири, на Аляске и в Северном море за Полярным кругом. Ничего даже отдаленно похожего на Антарктику.
Он оглядел отсек, служащий ему домом последние семь дней. Точь-в-точь такой же, как последние три отсека и последние три буровых площадки: комнатенка десять на пятнадцать с тремя койками, большущим шумным обогревателем, четыре сундука с инструментом и продуктами и столик с радиостанцией. Холодильника нет; уж с чем с чем, а с охлаждением тут никаких проблем.
Рация с треском включилась.
– Снежный Король, здесь Добыча. Вам приказано следующее: снять буровую, закрыть скважину и следовать на новое место. Пожалуйста, подтвердите приказ, когда будете готовы принять новые GPS-координаты.
Роберт подтвердил приказ, записал новые координаты и дал отбой. Посидел минутку, думая о работе. Три буровых площадки, все на семь тысяч пятьсот футов в глубину, везде один и тот же результат: ничего, кроме льда. А все оборудование белое и покрыто громадными белыми тентами наподобие парашютов. Что бы они ни делали, работодатель явно не хочет, чтобы кто-нибудь заметил это с воздуха.
Роберт предполагал, что они бурят на нефть или какие-то драгоценные металлы. Скрытное бурение – отнюдь не такая уж диковинка. Приходишь, буришь, находишь золотую жилу, маскируешь, а потом берешь исключительное право на землю. Но в Антарктиде права на буровые работы никто не даст, да сверх того существуют куда более доступные – куда более дешевые – места, где можно отыскать нефть и сырьевые материалы. С точки зрения экономики эта затея – бессмыслица какая-то. Но деньги вроде бы никого не смущают. Каждая буровая располагает оборудованием миллионов на тридцать долларов – и владельцам типа наплевать, что с ним может произойти. Ему заплатят два миллиона долларов, как они утверждают, за два месяца – от силы – бурения. Он подписал соглашение о неразглашении. И здрассте-пожалуйста.
Два миллиона долларов, бури, где мы скажем, держи рот на замке. Именно так Роберт и намерен поступить. Два миллиона долларов вытащат его из неприятностей, в которые он впутался, и может быть, останется еще достаточно, чтобы распроститься с буровыми навсегда. Может, он даже уладит собственные проблемы, в первую голову и загнавшие его в эту дыру. Но, наверное, это уже самообольщение, шансов на это не больше, чем наткнуться на нефть в Антарктиде.
Где-то над горами Западного Китая
Они сделали три захода на посадку в маленьком озерце, и больше Кейт снести этого не могла.
– Мне казалось, вы сказали, что умеете летать на этой штуковине.
Дэвид все внимание сосредоточил на управлении.
– Приземлиться куда труднее, чем летать.
В представлении Кейт что летать, что приземляться было одно и то же, но она решила не углубляться. Только в сотый раз проверила пряжку привязного ремня.
Дэвид стер конденсат с пары старинных приборов и попытался выровнять самолет для очередного захода.
