Ишь, скажут, умники!.. И не стыдно им на простой народ с мозолистыми руками смотреть свысока?.. Ладно-ладно, у блогеров и шоуменов не руки мозолистые, а языки, но я о том, как скажут и подадут! Сами факты ерунда, важнее, под каким соусом подадут.
Саруман взглянул на запястье, там мигает огонек вызова, нахмурился, мазнул пальцем по экранчику.
Фальстаф еще патетически поводил дланями, когда дверь распахнулась, на пороге вырос молодой парень в форме посыльного от магазина здоровой и вкусной пищи, в руках огромная коробка с красочным рисунком свежей пиццы.
– Доставка, – сказал он.
Саруман молча принял, парень отступил и пропал, Саруман, как медведь в глубокой тайге Сихотэ-Алинского хребта, грузно и грозно повернулся к Фальстафу.
– Куда в тебя столько влазит?
– Это в честь, – ответил Фальстаф. Он торопливо взял коробку из рук шефа, поставил на свой край стола. – Ибо на том стоим!.. Наши ценности священны и нерушимы!.. А если враг надумает напасть…
Саруман поднял взгляд на экран с моей ухмыляющейся аватарой.
– Время пришло, – сказал он, – и нарыв назрел. Но какие из нас хирурги?.. Нужен кто-то понаглее. Да и не вижу в меритосном движении закоса под дураков, а иначе как выжить?
Фальстаф с энтузиазмом распутывал красный бантик ленты, красочную упаковку, наконец с треском отодрал липкую ленту и с торжеством поднял крышку.
Даже на экран ко мне пахнуло ароматом свежеприготовленной пиццы, едой итальянской бедноты и русской интеллигенции.
Саруман морщился, а Фальстаф потер ладони одна о другую, сказал бодро:
– Если надо, то закосим! Умный легко прикинется дурнем, это дурню не скамуфляжить умного!.. Берлог, что молчишь?
– Саруман прав, – сказал я, – назрело. Если нарыв не вскрыть, общество сгниет и сдохнет. Интеллигенция понимает… что если не покажет зубы, то всем хана. И дубу, и свиньям.
– Такую интеллигенцию зауважают, – ответил он без раздумий. – Правда, останется ли тогда интеллигенцией?
Я подумал, напомнил нерешительно:
– Но первыми террористами стали как раз интеллигенты. Как насчет бомбиста Достоевского?
Саруман мрачно смотрел, как Фальстаф, уже забыв про возможность создать общество умных и праведных, с помощью которых можно захватить власть и стать властелином мира, с вдохновенным лицом режет пышный круг пиццы на шесть ломтей, каждому по два, мне тоже, а когда закончил и отложил нож, обнаружил, что эта уже была порезана.
Вздохнул, проговорил печальным голосом:
– Для таких целей создают партии. Или просто эти, ну, движения. Что-то типа за престиж науки!.. Но нужны люди другого типа. Ты видишь кого-то из нас в такой роли?.. Для меня это все равно что пойти на рынок торговать рыбой.
Я чуть укрупнил изображение аватара и малость добавить громкости, Саруман слишком уж прислушивается, но это возрастное ухудшение слуха, к счастью мне такое не грозит:
– А что теряем, – спросил я, – если попробуем? Финансирование обеспечу. Здание снимем… А людей найдем, не все же им автобусные павильоны ломать.
Саруман подумал, буркнул:
– Если есть деньги совсем уж лишние… Комнатку. Хватит и небольшой комнатки.
Я перевел дыхание, вот уж не ожидал, что он, всегда такой осторожный, примет идею без особых раздумий и рассусоливаний. Видимо, и его давно достало, как всех нас. В мечтах, может быть, вообще проводит чистку в обществе, но, к счастью, наши мысли пока никто не читает.
– Комнатку, – согласился я. – Ее подберет Фальстаф под твоим общим руководством, я оплачу…
– Оплачу я, – прервал он. – На счету фирмы еще есть деньги. Все должно быть законно и проверяемо. Но сами не потянем, нужны ребята молодые, энергичные и крикливые.
– Обеспечим, – заверил я. – Я могу просмотреть все сети, раз уж бессонницей маюсь… Выберу таких, что подходят.
Я бы подобрал помещение в тысячную долю секунды, у Фальстафа ушли двое драгоценнейших суток, в конце концов подобрал, эгоист хренов, комнатку в здании всего за три квартала от нашей фирмы.
На самом деле нам лучше не афишировать близость с любым движением, связанным с политикой или просто общественной деятельностью. Наш стартап – работа над конструированием наноботов, что смогут двигаться по венам и даже проникать в капилляры, вычищая организм от болезней и ремонтируя повреждения.
Саруман и Фальстаф окунулись в работу с головой, перспективы огромные, а мы с нашим огромным багажом в цифровизации не так уж и отстали от тех, кто вроде бы вырвался вперед, вполне можем догнать и выдать конкурентный продукт даже получше качеством и возможностями.
Конечно, Фальстаф по меркам существ из костей и мяса сработал достаточно быстро и оперативно. Комнату подыскал побольше, почти зал, комнаткой язык не поворачивается обозвать, в следующие два дня оборудовал ее по всем правилам, то есть посмотрел, «как у других», и скопировал в лайтовом варианте без прибамбасов и показной важности.
В сети несколько сайтов трансгуманистов, но по сути группки по интересам, никакой просветительской деятельности не ведут, это же метать бисер перед сытыми и благополучными свиньями, никакая духовная пища не устоит перед шашлыками с лучком, обрызганными сухим вином.
Все варятся в своем соку, сайты у всех закрытые, новичков принимают нехотя и после долгой проверки в предбаннике, а то, если открыть свободный доступ, то сразу хлынет простой и очень простой демократ, что тут же начнет критиковать и поносить дураков на сайте, которые не понимают, что надо пить водку и болеть за «Динамо».
Из цифрового мира я просмотрел все дискуссии на тему трансгуманистов, посетил форумы Батина, Фединцева, Федичева, Веремеенко и ряд других близких по направлению, оставил сообщение о создающемся движении «Мерикратор», адрес такой-то, вход свободный, приходите, ждем вашей реакции и ваших предложений, но также доступна и онлайн-трансляция, подключайтесь.
В указанный день перед штаб-квартирой «Мерикратора» припарковалось с десяток автомобилей, но своим ходом прибыло еще человек двадцать, комната заполнена наполовину, прекрасно, эти двадцать разнесут весть по своим сайтам, блогам и общагам.
Фальстаф взялся открыть и провести первое организационное собрание. Он прибыл, когда уже почти все собрались и возбужденно общались между собой, прошел к столу с красной скатертью и старинным графином с водой. Граненый стакан тоже присутствует, как и принято из уважения к традициям, а также единственный стул, остальные Фальстаф закупить то ли не успел, то ли поскаредничал.
Все затихли, он взял стакан, осторожно постучал краем по графину.
– Дорогие друзья, – сказал он мощным голосом, у него это получается классно, прям Шаляпин, нам с Саруманом никогда не достичь такого объемного и органного звучания, – друзья и единомышленники!.. Позвольте представиться, раз уж мне выпала честь открыть наше первое собрание…
Я слушал, хотя и так знаю все о
