объявление повесили, что свинину по два десять принимают. В эту же цену могу и продать, только минимум полтуши. Это будет где-то сорок килограмм. Рубить, делить — не будем. Хотят делить — пусть сами, между собой, без нашего участия. Ливер набором по рублю за килограмм, там видели: сердце, печень, почки. Тоже набором, или берут — или уж нет. Головы, ноги, жир нутряной — по пятьдесят копеек. Весы есть, проверенные, со справкой.
— А если захотят, то как?
— Полтуши от сегодняшнего забоя есть. Завтра будем колоть ещё. Если хотят — пусть подъезжают в обед. Или хотя бы с вами передадут, мы тогда можем приехать, когда Женя выходной будет. Или на тележке, чтоб до города.
— Ага, я скажу.
Назавтра в обед к нашему двору подъехал грузовичок — но не дяди Рашидов. Из него вылезли три мужика и спросили у Вовки, подошедшего к калитке:
— Слышь, пацан, а кто тут мясо продаёт? Рашид говорил, где-то здесь.
— Ну, если Рашид говорил — тогда я, — слегка сощурился Вовка. — Но меньше чем по полтуши не продаём.
— Это мы знаем, — закивали мужики. — Покажешь?
Я наблюдала эту сцену с некоторой тревогой. Ну, мало ли, правда — вдруг грабануть нас приехали? Хрен с ней, со свининой, Вовку бы по кумполу не тюкнули! Но тут из конюшни выглянул Рашидка и сказал:
— О, дядь Серёжа! Здрассьте!
— Здоро́во, — кивнул крайний дядька, и я поняла, что грабежи отменяются.
Если честно, у меня имелись некоторые сомнения. Куски-то по сорок килограмм, не всякий враз почти девяносто рублей выложит. Но, как мне пояснили мужики, если работяга получает рублей двести пятьдесят, а то и триста зарплаты — что называется, «можем себе позволить»!
Короче, вместо запланированных шести свиней мы закололи десять. На этом притормозили. И то я, так поняла, из-за того, что половина зимы уже проскочила — морозилок-то нет, люди на балконы складывают. Вова всем обещал, что следующей осенью колоть начнём в ноябре, как морозы встанут — записываться через Рашида, пожалуйста. Можно будет подходить заранее, чтобы точно досталось. Цену повышать не планируем, и никаких талонов — какие талоны могут быть в юннатском хозяйстве? Но тушки, скорее всего, будут уже побольше. Кушайте, одним словом, приятного аппетита!
Распродали мы восемь полутуш, и почти весь ливер ушёл, ножки и даже часть голов, нутряной жир тоже немножко подразобрали. Остатки жирка мы с бабушкой перетопили и в холодное подполье составили — чувствую, с покупными жирами и маслами распрощаемся надолго. Удобно, между прочим. Я на сале жарить люблю. Картошку, к примеру — объедение же!
Одну тушку мы целиком оставили себе, жарили, варили, насолили сала — праздник живота, одним словом. Потом, когда запарка чуть отступила, Вовка организовал коптиленку и наделал всякой вкусноты — аккурат к двадцать девятому января, ко своему дню рождения.
19. НЕ ТОЛЬКО У НАС ДНИ РОЖДЕНИЯ
ВОВКЕ ДЕВЯТЬ, ЗАБАВНО
29 января 1985, вторник
С утра бабушка затеяла пирог, и мы тихонько на троих Вову поздравили. А ближе к обеду он собрался и поехал к своим в Пивовариху — там бабушка, дед, Наташка, все его ждут. Прихватил грудинку собственного копчения, думаю, деды оценят.
Вернулся Вова на другой день, от бабушки с дедом привёз письмо из Ставрополя с вложенными фотографиями. Олег Петрович и Мария Степановна зарегистрировали отношения. И стали оба Вороновы. Я разглядывала фотки, пока Вовка читал письмо.
— Как же ты на отца похож будешь, всё-таки… — теперь можно было сказать, не вызывая волн неприятных ассоциаций.
Теперь всё будет по-другому. Я сильно надеюсь.
— Зовут в летние каникулы. Поедем?
— Я считаю, вам нужно съездить с бабушкой, с дедом и с Наташкой.
— А ты?
— А у меня стадо.
— Ну, если так рассуждать, то у меня свиньи.
— Да перестань, Вов! Летом у нас помощников много. Справимся. Надо отца попроведать. И ты как раз намекни Марии Степановне, что ещё через год мы бы уже с тобой приехали и заодно будущего производителя бы забрали. Пусть она там разовьёт деятельность, выпишет перспективного мальчика — небольшого, можно недавно из-под мамки. Мы бы тогда взяли билеты в СВ и в клеточке для крупных кошек его довезли.
— Выпрут нас из поезда с этим козлом.
— Не с козлом, а с козликом. И потом, мы привлечём нашу звезду журналистики, Павла Евгеньича. Он нам так всё обстряпает, что нас ещё и на станциях с караваями встречать будут.
Павел Евгеньевич периодически к нам наезжал, составлял репортажи про нашу опытную базу. Я подозревала, что мы у него как запасной аэродром, когда сюжеты иссякают, мда.
Вова почесал в затылке.
— Ну, если так…
В субботу мы снова пекли пироги и жарили мясо — приехали наши, детей куча собралась, дарили смешные детские подарки. Такое вот тройное празднование.
КСТАТИ, ПРО РАСПЛОД
В середине февраля в козлятнике произошло прибавление. А всё потому, что кто-то (да, нам реально не удалось установить — кто?) ещё в сентябре плохо закрыл дверку у молодого козлика, и он решил, что лучше случая погулять ему не представится. И проник на противопожарную полосу, где под руководством Тани с Иркой как раз паслось недавно прибывшее стадечко — девчонки этого хулигана даже и не заметили сперва среди коз, да и опыта по выпасу у них тогда совсем мало было. И, можете себе представить, конечно же, нашлась козочка, немедленно ему понравившаяся и ответившая взаимностью.
Таня, увидев картину бурной скотской любви, растерялась. Пока девчонки вокруг метались… Ой, блин, смех и грех. Короче, всё случилось. Хорошо хоть, не брат и сестра.
Юная любвеобильная пара немедленно получила ругательское прозвание Ромео и Джульетты. И вот прошло пять месяцев — и Джуля принесла нам двух бастардов (это я так сурово их обзываю, поскольку они в нашей шикарной схеме размножения никак не предполагались). Испортили наше, как Вовка насмешливо говорит, «гинекологическое дерево».
Ладно, зато обе козочки — девочки. Посмотрю, как их в какую-нибудь боковую ветку пристроить. В крайнем случае, продам. Может быть. Как себя покажут.
НА ПОРОГЕ ВЕСНЫ
Мой день рождения (в последний день зимы, если год не високосный) я вообще отмечать не хотела. Ну, не было такого желания. Однако, это моё заявление встретило такое бурное непонимание и активное сопротивление со стороны родни, что пришлось смириться.
Тихим междусобойчиком мы с Вовкой и бабушкой посидели, собственно, двадцать восьмого, а второго марта, в субботу, поехали отмечать в Юбилейный.
Шикарное Рашидкино предложение запрячь в тележку лошадку и таким образом всем прокатиться мы все дружно забраковали, но обещали ему обязательно съездить по каким-нибудь делам в ближайшее время — например, до строительного рынка — мало ли в хозяйстве что нужно по мелочи? Чё пешком-то ходить, когда можно не пешком, правильно? Заодно посмотреть, как там заготовительная база поживает? У нас, к примеру, молодые леггорны должны потихоньку начать нестись — и готовы ли заготовщики принимать куриное яйцо в умеренно-товарных количествах? А лошади на дорогах общего пользования до сих пор периодически встречались, так что не думаю, что нас остановит ГАИ, да ещё в стороне от города.
Женя забрал нас после утренних скотских мероприятий и примчал прямо к накрытому столу — а тут уж гостей полон дом! И папа пришёл — с нового года я его не видела, соскучилась ужасно! Говорит:
— Скорей бы тебе двенадцать исполнилось, смогла бы сама ко мне приходить.
— Ну ты даёшь, пап! И кто меня сейчас остановит? Только неудобно мне бегать. Хоть бы ты кой-когда ко мне на дачу заруливал. По будним дням у нас народу мало, в основном бабушка, я да Вова.
— Ну, сейчас если у меня вопрос один решится, глядишь, я и почаще буду заглядывать.
— Жигулёнка хочешь взять?
Папа удивился:
— Ты откуда знаешь?
— Догадалась. Без прав только не езди, сразу сдавай, чё ты — глупее других, что ли?
А то знаю я его, будет резинить…
Отдельной приятностью оказалась полученная накануне посылка: издательство «Советская Россия» прислало авторские экземпляры свежеотпечатанной «Председательницы» — аж десять штук! Да, такая вот скорость, больше полутора лет прошло.
Я торжественно вручила по толстенькому томику всем присутствующим бабушкиным детям (одна, соответственно, осталась нам), папе и Вове (для его бабушки с дедушкой), одну определили дяде Ринату для отправки на Украину (то ли в этот раз звёзды кучнее легли, то ли что, но разводиться он пока, тьфу-тьфу, не торопился и до сих пор жил там).
Сказала:
