Новые власти знали, что делали и из тех, кто не мог быть им полезным и не попадал в список лояльных, формировался трудовой батальон, который использовался для строительства каких-то строений в поселке Молодежном. Вояки кормили только тех, кто реально работал, а вот люди, кто хоть что-то умел в области электроники и компьютерных технологий, и прошли проверку на детекторе лжи и доказали свою необходимость новым властям, вывозились в неизвестном направлении. Их семьи сразу получали необычно щедрые пайки, что не могло не вызвать нездорового ажиотажа, и со временем покидали осточертевшее за время вынужденного сидения убежище. До всех наконец-то дошло: вояки собирают специалистов с семьями и вывозят куда-то, где есть много чистой еды, чистого воздуха и главное есть перспектива выжить и не загнуться от протухшей воды, просроченных продуктов и вездесущей радиации.
Боков быстро смекнул откуда дует ветер, примазался к группе, занимающейся отбором, сканированием и переносом библиотеки на электронные носители и как мог, показывал свою работу, стараясь почаще появляться на глаза военным специалистам, которые регулярно приезжали в бункер, контролировали работу и главное, привозили продукты, горючее и даже шоколад. Со временем он подвязался собирать компьютеры для военных и даже был удостоен чести отвезти груз в секретный бункер в Молодежном, про который уже слагали легенды. Там он мельком увидел несколько своих бывших "подчиненных, которые будучи вполне довольные жизнью, занимались каким-то серьезным делом, причем на него, Михаила Бокова, такого умного и важного, посматривали презрительно, как на пустое место и он понял, что тут ему ничего не светит. Мельком услышанная фраза, брошенная кем-то из военных в его адрес: "наркоман и алкоголик" вызвала волну ненависти в его душе. До него дошло, что, не смотря на его исключительность, эти сильные, уверенные в себе люди на нем поставили крест. Во время одного из приездов, он мельком видел легендарного майора Оргулова, вспомнив, что когда-то пересекался с этим человеком в университете на кафедре радиоэлектроники и понял, почему именно Старостенко и остальные специалисты, лично знакомые с этим воякой, получили защиту и были поставлены во главе их маленького мирка.
Но он умел ждать и, затаив лютую злобу, жил, работал, улыбался, старался быть полезным и все искал возможность отомстить, но личные запасы наркотиков подходили к концу и ему так или иначе пришлось ехать на Рынок, чтоб добыть так необходимое ему для выживания вещество.
Именно на Рынке на него вышли люди Джафара, давнего знакомого, для которого иногда ремонтировали радиостанции ну и так между прочим поставляли информацию о расстановке сил в бункере.
За дозу Боков уже был готов продать хоть мать родную и после нескольких наводящих вопросов, отойдя в закуток и получив заветный пакетик с белым порошком, погрузился в мир грез, где он на дорогой красной машине-кабриолете приезжает к громаде здания его офиса. Поднимаясь по лестнице, звонко цокая по мраморному полу каблуками новеньких лакированных туфлей, встречает людей и доброжелательно отвечает на восхищенные приветствия. В приемной его ожидает длинноногая загоревшая секретарша с обалденным декольте и с придыханием, ослепляя белозубой улыбкой, здоровается.
— Доброе утро, Михаил Валентинович.
Он, Боков, спокойно кивает ей, задержав взгляд на притягательной ложбинке в вырезе блузки и улыбнувшись, говорит.
— Доброе утро, Ниночка. Мне с министерства звонили?
— Да, Михаил Валентинович, два раза звонили из приемной министра аграрной политики и хотели назначить вашу встречу с министром…
Боков улыбнулся, еще раз оглядев ладную фигурку своей секретарши.
— Ниночка позвони и сообщи, что я готов буду принять министра в два, а пока сделай мне кофе…
Пока Боков одурманенный наркотиком лежал на старом вонючем продавленном диване, возле него стояли двое татар и переговаривались.
— Джафар, этот урод имеет доступ в бункер в Молодежном. Недавно пара человек из команды Али попытались прощупать пути подхода, но были просто застрелены еще на дальних подступах. Люди там серьезные и шутить не любят.
— Что ты предлагаешь?
— Наши турецкие друзья будут не против пообщаться со столь информированным… — слово "человек" он сказал с настолько выраженным презрением, что его собеседник хохотнул.
— Арсен, ты как всегда не сдержан. Вдруг он нас слышит.
— Этот урод еще часа два будет тут валяться под кайфом. Может ему жучок подложить?
— Не стоит. Новые вояки не простые люди, быстро найдут, а мы потеряем хоть такого информированного человека.
— Может тогда доставим его нашим друзьям? Они давно готовы заплатить за информацию о вояках.
— Пока не стоит. Если он пропадет и потом появится, это вызовет много вопросов, а учитывая, как у майора Оргулова работает служба безопасности, такие вещи они должны отслеживать.
— И что тогда делать?
— Ты приручаешь и кормишь этого урода отборным порошком, чтоб не подох раньше времени, а я организую встречу, за которую нам действительно заплатят.
— Я всегда поражался твоей мудрости, Джафар.
Прошла пара недель, Боков изредка появлялся на Рынке, мотивируя это необходимостью выменивать комплектующие к компьютерам, и встречался со своими новыми кураторами, передавая им собранную информацию о группировке майора Оргулова. Прошло еще несколько дней, Бокова срочно вытянули на встречу, и на этот раз Джафар предложил собрать доказательства и съездить к очень серьезным людям, которые хотели бы по достоинству оценить его помощь…
Он сидел на коленях перед двумя крепкими бородатыми мужиками в натовских камуфляжах и разгрузках, вольготно расположившимся на диване, застеленном коврами. Как символ их высокого положения, был графин с каким-то соком и кальян, ароматный запах которого вился по комнате. Перед ними лежали материальные доказательства: консервы, шоколад, печенье, причем все предметы были отмечены немецкой символикой времен Второй Мировой войны. Тут же лежал немецкий карабин "Маузер 98К" изъятый у убитого во время стычки с одной из поисковых групп военных. Его долго расспрашивали обо всем, что он видел внутри бункера и особенно снаружи, о людях, нарисовал даже схему помещений и постов. Турецкие офицеры, которые его допрашивали, по-русски говорили без акцента и в любой другой ситуации он бы их принял либо за азербайджанцев либо за обрусевших татар, общались с ним очень уважительно и даже угостили ароматным чаем, что не могло не радовать Бокова, почувствовавшего что он снова ухватил удачу за хвост.
