Все было проделано почти машинально, и только через секунду Николай понял, что произошло. Ему сразу стало скверно, к горлу подкатила тошнота, автомат чуть не выпал из рук. В нескольких шагах лежал застреленный им бандит, чуть дальше раскинулось страшное обезглавленное тело писклявого, метрах в тридцати гигантопитек огромными прыжками настигал последнего «черного». Догнав, он толчком сбил бандита с ног, огромные лапы сомкнулись на шее…
Келюс отвел глаза и внезапно вздрогнул: сраженный им тип в черной куртке шевелился. Лунин успел удивиться – стрелял он неплохо, и на залитой кровью роже отчетливо зиял след пули, пробившей лоб. Другая пуля вышибла глаз, на его месте расползалась страшная кровавая рана с рваными краями. Уцелевший глаз медленно открылся, бандит с усилием приподнялся и, опираясь на локти, пополз прямо к Николаю. И вдруг откуда-то сзади метнулась огромная тень, черные волосатые лапы обхватили голову красномордого…
Лунин не стал смотреть, что будет дальше. Отвернувшись, он зажмурился. Автомат лежал под рукой, но Келюс понимал, что едва ли сможет им вновь воспользоваться. Он сидел неподвижно, мысли исчезли, и все случившееся казалось чем-то нереальным, происшедшим не с ним, а с кем-то другим, посторонним.
– …Француз? – знакомый голос заставил открыть глаза.
Фрол, ободранный, растрепанный, с красными царапинами на груди, сидел рядом и надевал туфли.
– Жив? Чего молчишь, елы?
– Жив, только спятил, – очнулся Николай, оглядываясь по сторонам в поисках гигантопитека. Никакого чудища, ясное дело, не обнаружилось, исчезли бандиты, только две темные лужи на траве и автомат доказывали, что если Келюс и сошел с ума, то на какой-то реальной почве.
– Я тоже спятил, – согласился Фрол, надевая куртку и вставая. Его немного качало, каждое движение давалось с трудом, сквозь рубашку проступали неровные красные пятна.
– Фроат, ты что, ранен?
– Не-а, царапины… Синяки останутся, елы… – скривился Фрол. – Сваливать надо, Француз. Того и гляди кто-то сунется.
– А где… эти? – решился Николай. О гигантопитеке он спрашивать боялся.
– За кустами, – махнул рукой дхар. – Надо Кору уносить… – добавил он, попытавшись поднять девушку. Но силы оставили дхара, и они подняли Кору вдвоем. Келюс почувствовал ледяной холод мертвого тела, его пробил озноб, но Лунин сжал зубы и кивнул, показывая, что готов. Они медленно понесли тело вперед, где, как помнил Фрол, находилась автобусная остановка.
– Чего они нас не подождали? – вслух подумал Николай, стараясь отвлечься от происшедшего. – Ведь мы и так шли к воротам.
– Кора, – пояснил дхар. – Она хотела предупредить. Вот они, елы, и поспешили. Хорошо, что Волкова с ними не было!.. Слышь, Француз, все-таки, как пусто, елы! Ведь сейчас день, рядом автобусы ходят…
– Я же говорил – окраина…
Некоторое время шли молча. Нести Кору оказалось нелегко, приходилось останавливаться и отдыхать. Наконец, они подошли к совершенно пустой остановке. Тело уложили на деревянную скамью; Кора лежала неподвижная, закаменевшая, с полуоткрытыми, ничего не выражавшими глазами. Келюс, не выдержав, закрыл лицо девушки платком.
– Слышь, Француз, – неожиданно спросил дхар. – Со стороны… Я совсем урод?
Лунин только пожал плечами, все еще не в силах поверить, что виденное им не галлюцинация.
– Нелюдь я! Чуг, елы… Но ведь иначе с ними не совладать. Ты же своего насквозь прошил! А ему – как слону дробина! Пока башку не оторвешь… И то…
– Что? – вздрогнул Келюс.
– Дергаются, – дхар сплюнул. – Башка в стороне, а он руками… Я их позакидывал подальше вместе с автоматами.
Он замолчал, не в силах продолжать.
– А пули? В тебя же попали! – не отставал Николай.
– А чего пули? Я ж говорю – кожу сверху порвало и синяки, елы, будут. Больно, конечно…
– А мы с тобой, воин Фроат, часом, не того? – повел глазами Лунин. – Со стороны бы нас послушать! Типичное раздвоение личности.
Фрол со вздохом встал. На этот раз Кору нес он. Келюс хмуро брел следом, запоздало соображая, что следовало, конечно, дождаться автобуса, а еще лучше – пересидеть где-нибудь в укромном месте до темноты. Впрочем, уже через несколько минут он понял, что эти планы уже не актуальны: за поворотом улицу перекрывали три милицейские машины. Полтора десятка молодцев в мундирах и без стояли ровной шеренгой, преграждая путь.
– А ты говорил – окраина! – укоризненно заметил дхар, останавливаясь и осторожно опуская Кору на землю. – Вот тебе и окраина, елы… Ну чего, Француз, влипли?
– Там Китаец! – прошептал Келюс, всматриваясь в лица приближающихся милиционеров. – Фрол, давай налево, через забор! Им нужен я…
– Остынь, – дхар выпрямился и устало повел плечами.
Китаец на этот раз был в форме капитана милиции. Он шел медленно, на смуглом лице играла довольная улыбка. Он не был старшим – рядом, чуть переваливаясь, топал щекастый полковник. И Китаец, и все остальные были вооружены маленькими короткоствольными автоматами.
– Стало быть, Лунин Николай Андреевич? – поинтересовался полковник. Ни Фрол, ни Кора его явно не интересовали.
– Да… – Келюс быстро взглянул на Китайца, но тот, по-прежнему улыбаясь, смотрел уже не на него, а на дхара.
– Вы, эта, ну, задержаны, гражданин Лунин, в связи…
Щекастый не счел необходимым договаривать. Подумав, он добавил:
– А также за нахождение в этом… Ну, виде…
– На нас бандиты напали! – не выдержал Николай.
Полковник ничуть не удивился.
– А-а-а, ну… Разбойное нападение. Эта…
Он повернулся к Китайцу. Тот, став серьезным, быстро достал рацию и начал что-то быстро говорить на непонятном языке. Келюс уловил лишь собственную фамилию и слово «Головинское». Затем Китаец спрятал рацию и вновь усмехнулся.
– С вами, эта… Проведет беседу капитан Цэбэков, – закончил полковник и удовлетворенно вздохнул, сочтя свою миссию выполненной.
Китаец, который оказался еще и «капитаном Цэбэковым», поманил Николая в сторону.
– Здравствуй, Лунин! – по-русски Цэбэков говорил чисто, без малейшего акцента. – Нашел я тебя. Еще вчера нашел. Хотел пристрелить, а мне сказали – нельзя…
Келюс молчал, наблюдая, как Фрол и один из милиционеров отнесли Кору к машине, после чего дхар принялся что-то втолковывать полковнику, кивая то на девушку, то на него.
– Не молчи, Лунин, – покачал головой Китаец. – Обижусь. Ты и так меня обидел – ушел тогда ночью. А ведь я тебя искал!.. Зачем на кладбище ходил? Скантр искал? Зачем тебе скантр? Кто напал на тебя? Варды Волкова?
Николай молчал, но Китаец, похоже, и не ждал ответа.
– А я еще не понимал, зачем с тобой возиться, Лунин! Думал, ты обычный дурак, который решил умереть за вашу демократию. А ты, оказывается, колдун!
