Глеб был почти уверен, что разговор пойдёт о Констанции и о её смерти. Когда он вошёл, то кроме хозяина увидел двух рыцарей, у которых они позаимствовали лошадей. Он старался придать себе спокойный вид, чтобы они не заметили его волнения. Как часто ему приходилось за последнее время скрывать свои чувства, на которые сэр Уильям Лонгспи не имел права. Граф Ричмонд смотрел на молодого человека непроницаемым взглядом. Глеб ни за что бы не подумал, что он способен на такое преступление, на такую подлость.
— Уильям, мы вас ждём, — произнёс спокойно де Мешен. — Присаживайтесь. — Он указал рукой на место возле себя.
Глеб замешкался, но, подавив в себе неприязнь к графу, уселся на указанное место.
— Я вернул ваших лошадей, господа, — проговорил Глеб, обращаясь к гостям хозяина.
— Отлично, надеюсь, они успеют отдохнуть перед нашим отъездом. — Ответил один из них.
Глеб внимательно осматривал приезжих. Оба были молоды. Лет по двадцать пять, не больше. Оба в бригантинах украшенных гербами и все при мечах. Если бы вдруг они решились напасть, то Глеба бы никто не спас. Он смотрел на них с некоторой опаской и видел нескрываемое презрение, сквозившее в их взглядах.
— Не беспокойся, Ален, успеют отдохнуть, — ответил за Глеба Ричмонд. — Уильям, я был рад вашему визиту, но вам придётся уехать. — Обратился граф к молодому человеку.
— Понимаю, — усмехнулся Глеб.
— И побыстрее, — угрожающе проговорил рыцарь, которого де Мешен назвал Аленом.
— Спокойно. Уильям мой гость и никто не смеет оскорблять его в моём доме, тем более угрожать. Я думаю, вы понимаете, чем вызвано моё требование о вашем отъезде.
— Нет, не понимаю, — не зная, зачем полез на рожон Глеб. Лучше было согласиться с графом и скорее покинуть этот «гостеприимный» дом. Но гнев, какое-то непонятное горе и обида за бедную Констанцию заставили его воспротивиться. Этот убийца сидит перед ним и играет роль радушного хозяина, которому против его воли приходиться попросить гостя уехать.
— Народ волнуется после вашего сегодняшнего героизма. Вы помешали им вершить правосудие.
— Да неужели. А я думал, что правосудие в этих землях вершите вы, — саркастически ответил молодой человек, чем очевидно задел де Мешена.
Но тот удержался от ответной колкости. Опасный человек. Неукоснительно идёт к своей цели.
— После недавних войн, народ не очень склонен к послушанию. Нужно время, чтобы установить порядок. Они захотели наказать ведьму, и было не очень предусмотрительно мешать им. Теперь они требуют вашу голову. Но я не позволю причинить вам вред. К сожалению, остаться вы тоже не сможете.
— Я ещё не изложил вам цель своего визита, — ответил Глеб, от злости прикусив губу.
— У вас есть немного времени. Вы должны покинуть замок до рассвета.
— Хорошо. Мы уедем. Не желаем доставлять вам проблемы.
— Если бы не желали, не побежали бы спасать ведьму, — злобно проговорил Ален. Второй был с ним согласен, но молчал. Только его лицо говорило о его отношении к Лонгспи.
— Я пошёл спасать не ведьму, а женщину, которая нуждалась в помощи. Красивую женщину, правда, граф?
Ричмонд не смутился. Он спокойно выдержал взгляд Уильяма. Глебу даже показалось, что он уловил в его глазах весёлые искорки. Подонок. Как он мог убить мать своей дочери. И при этом сидит, как ни в чём не бывало.
— Так ведьма же. — Ответил тот. — Они порой бывают чертовски красивы. Но их внешность не меняет их сути. Они червивы внутри, эти дьяволицы.
— Вы должны сказать, куда подевали её, — не унимался Ален. — Говорите!
— Я её похоронил. Где не скажу. — Твёрдо ответил Глеб, зная, что его не осмелятся тронуть в доме Ричмонда. Тому не нужны проблемы с королём. Если он и желает его смерти, то где-нибудь подальше от его владений, чтобы не замарать себя в глазах короля Ричарда.
— Безбожник! — Воскликнул Ален, вскакивая со своего места.
— Сядь! — Грозно велел граф. — Я уже говорил, что Уильям мой гость и не потерплю вражды между вами в моём доме. Оставьте нас, — обратился он к своим гостям. — Нам с Уильямом надо обсудить его дело.
Ален бросил на Глеба яростный взгляд, с шумом выйдя из-за стола. Его попутчик так же неодобрительно оглядел молодого человека и последовал за своим приятелем.
Когда они остались одни, граф Ричмонд пододвинул пустой кубок к Глебу, налил вина. Взял со стола свой, отпил немного приятной жидкости. Он облокотился на спинку стула, испытывающе уставился на своего гостя. Глеб тоже молчал. Ему было неприятно находиться рядом с графом. Он чувствовал омерзение и презрение при виде этого человека. Все эти чувства читались на его лице, как в открытой книге. Но это ни сколько не смущало Ричмонда. Бедный мальчик, так глупо попал в расставленную для него западню. Король Ричард ошибся с кандидатурой. Лонгспи не годен для этого задания.
— И, — наконец, сказал граф, разводя руками.
— Я приехал по поручению короля Ричарда, — начал Глеб излагать цель своей поездки, заранее зная о бесплодности этой затеи. — Он желал бы заручиться вашим словом. Он хотел бы, чтобы вы присоединились к нему в крестовом походе.
— Я предполагал, что вы приехали именно за этим.
— Что мне передать королю?
— Я готов служить его величеству. И если ваши действия не вызовут волнений в моих владениях, то я с удовольствием присоединюсь к нему.
Мои? Так вот к чему всё это. Он не желает ехать с Ричардом. И решил остаться, свалив всю вину на меня. Что за глупости. Двадцать крестьян с вилами не угроза для хорошо обученных рыцарей.
— Хотите сказать, что я…, - Глеб не успел договорить, так как Ричмонд перебил его.
— В прошлый раз мне потребовалось больше года, чтобы усмирить бунтующий народ. Разбойники, которыми кишат мои леса плоды этой вражды. Не знаю, о чём вы думали, помогая ведьме. Вы согрешили против господа.
Вот гад. Эдита была права. Эта сволочь не моргнув глазом потащила бы мать его ребёнка на костёр. Он и правда считал её ведьмой или просто прикрывается богом. Скорее второе. Эдита сказала, что они живут здесь много лет. Раньше он оберегал её, а теперь без зазрения совести решил избавиться. Глеб сжал кулаки от злости. Его руки находились под столом, и граф не мог видеть реакции молодого человека. А Глеб-то ещё своего отца винил в смерти своей матери. Да его отец просто святой, не то, что этот подонок.
— А против кого согрешили вы, когда эта ведьма родила вам дочь, — огрызнулся Глеб.
Он ожидал бурной реакции со стороны графа, но её не последовало. Неужели этот человек настолько толстокожий, что его ничего не может пронять. Он сделал страдальческое выражение лица. Если бы Глеб не знал, что он собой представляет, он непременно бы поверил в его страдания.
