- Что ж быть по сему – произнес Алексеев и размашисто подписал лежащую на столе бумагу. Российское государство обретало свои новые границы и новых подданных.
Документы того времени
Секретная телеграмма председателю ВЧК Дзержинскому и спец.представителю верховного правителя в Москве Молотову от 27 июня 1919 года.
Согласно секретному приказу Верховного правителя России, необходимо срочно создать специальную комиссию, в задачи которой будет входить подготовка к проведению массовой депортации лиц немецких национальностей из отошедшей в наше распоряжение части земель прусского королевства с городом Кенигсберг и прилегающих к нему территориями.
Так же подлежат депортации лица польской национальности, проживающие в Львове, Перемышле, Владимире-Волынском, Холме, Белостоке, Осовце, Августове и Сувалках. Кроме этого подлежат депортации лица румынской национальности, проживающие в городах Яссы и Галац.
Лицам немецкого происхождения будет предложено либо выехать в Германию, либо, приняв российское подданство переехать на постоянное место проживание в Саратовскую губернию, для чего им будет предоставлен железнодорожный транспорт.
Лицам польского происхождения будет предложено либо покинуть пределы России, либо выехать на поселение в землях Алтайского округа Томской губернии и Забайкалья. Лица румынской национальности подлежат полному выселению в Румынию.
Исполнение акций по принудительной депортации выше указанных лиц, возлагается на соединения ЧОН генерал-майора Маслаченко. Сроки начала депортации будут сообщены дополнительно.
Специальный помощник Верховного правителя России Сталин.
Из донесения командующего Средиземноморской эскадры адмирала Колчака Главковерху Алексееву от 14 июня 1919года.
Положение под Измиром полностью стабилизировалось. Силами высаженного нами десанта, вокруг города закончено возведение полевых оборонительных сооружений. За всё время работ, турки только один раз, 7 мая этого года, пытались проникнуть в город, но были остановлены заградительным огнём кораблей эскадры. Более попыток штурма города, за всё время нашего пребывания в порту Измира, противник не предпринимал и, по общему мнению, офицеров моего штаба, в ближайшее время не предпримет.
Поэтому, мною отдан приказ о проведении ротации кораблей эскадры и 12 июня в Измир прибыло три броненосца: «Георгий Победоносец», «Три Святителя» и «Иоанн Златоуст» и крейсер «Алмаз», тогда как находившиеся здесь ранее корабли отправлены в Александрию и Ла-Валетту. Главных калибров орудий прибывших броненосцев, вполне хватит для оказания огневой поддержки нашего десанта в случаи конфликта. Сам я держу флаг на «Трех святителях», проводя еженедельные учения и тем самым, демонстрируя туркам нашу постоянную готовность к боевым действиям.
Адмирал Колчак.
Глава IV. Из жизни кондотьеров
На взгляд любого постороннего наблюдателя их встреча произошла абсолютно случайно. Так бы подумал и сам полковник Покровский, если бы не хорошо знал человека, с которым он столкнулся нос к носу у дверей московского отделения офицерского собрания теплым августовским днем.
Бывший личный адъютант Корнилова переживал не самые лучшие дни своего существования. После смерти своего могущественного патрона, полковник остался не у дел и, не имея властного покровителя, угодил под всеобщую демобилизацию.
Формально, с точки закона все было абсолютно правильным. В связи с упрощением должности адъютанта Верховного правителя и окончанием войны, Покровский автоматически вливался в ряды тех, кто становился откровенным балластом для мирного государства и без лишних церемоний списывался в запас. Единственным утешением для него было в том, что, помня о былых заслугах полковника перед Родиной, в личную собственность Алексей Михайловича была выделена маленькая двухкомнатная квартира на Остоженке, чему он был несказанно рад.
Выйдя в отставку, полковник моментально ощутил на себе все различия между военной и гражданской жизнью. Оказалось, что вся власть теперь полностью принадлежит презренным шпакам, которых раньше господин Покровский совершенно не замечал. Отныне его положение определялось тем денежным эквивалентом, которое государство милостиво отпустило на его содержание, а оно при учете инфляции и прочих финансовых прелестей переходного периода было скромным. Все деньги уходили на пропитание и содержание квартиры, ни о чем другом полковник и его молодая супруга и помыслить не могли.
Вот поэтому полный кавалер ордена святой Анны, обладатель двух Владимиров и одного Георгия, был вынужден два раза в неделю посещать офицерское собрание в надежде получить возможность устроиться на работу согласно профилю. Самой большой мечтой Покровского, успевшего вкусить жизнь отставника, было устроиться офицером-воспитателем в одно из военных училищ страны, но свободных вакансий не было, в связи с массовым наплывом в столицу демобилизованных офицеров. Полковника в канцелярии собрания учтиво встречали, предлагали стакан чая, внимательно слушали, но ничего стоящего, что не порочило бы честь офицерского мундира, предложить не могли.
Покровский прекрасно понимал, что всё это только дань его прежнего места службы. Будучи совершенно не практичным человеком, за всё время служения у Корнилова он не удосужился завести хорошее знакомство с канцеляристами, полностью уйдя в свою работу, справедливо полагая, что служение Родине превыше всего. Теперь же выброшенный в запас, полковник решился только направить прошение о помощи в восстановлении на службе в канцелярию нового правителя, но получил вежливый отказ. Неизвестный крючкотвор извещал Покровскому, что о нем помнят, но необходимо подождать.
Выходя из дверей собрания, Покровский краем глаза заметил черный автомобиль с открытым верхом стоявший возле тротуара и из двери, услужливо распахнутой шофером, выходил осанистый господин в великолепном черном костюме. Не удостоив шпака более внимательного взгляда, Покровский двинулся по улице, но был остановлен хорошо знакомым голосом:
- Господин полковник! Алексей Михайлович!
Покровский быстро обернулся и к своему глубочайшему изумлению узнал в осанистом господине, начальника разведки Корнилова генерала Щукина, на котором штатский костюм сидел так же великолепно, как и военный китель. С аккуратно подстриженной бородкой, в черном галстуке и черных ботинках на пуговицах, генерал Щукин мало, чем отличался от тех людей, которых Покровский постоянно видел в московских ресторанах.
